Но берегу её.

Прижимаю к себе, трепетно глажу по волосам, вдыхая их запах. Нежный, чувственный, сладкий это её запах.

Самый узнаваемый, самый дурманящий и пьянящий.

Я влип. Влюбился. Попал.

Но теперь это чувство — часть меня. Она — часть меня. И я не хочу её терять. Тем более из-за грязных склок и сплетен.

Успокаиваю Нику, убеждаюсь, что слёзы высохли, и перестаю давить своим признанием.

Сейчас у меня есть задачка посложнее — узнать, кто устроил всю эту грязь?

И я узнаю.

Иду к своему кабинету, хочу всё разузнать у Таисии. Эта сплетница точно должна знать, кто устроил это шоу.

На неё не думаю. Знаю, что Таис настолько уверенна в собственной неотразимости, что даже помыслить не может, будто я могу обратить внимание на кого-то, кроме неё.

Дохожу до приёмной и вижу пустой стол секретаря.

Ни записки, ни сообщений от неё — всё это как минимум странно.

Добираюсь до компьютера, включаю его, достаю из кармана телефон и планирую устроить секретарше взбучку за опоздание, но обращаю внимание на электронное письмо, которое Таисия отправила час назад.

«Антон, я заболела. ОРВИ. Пришлось открыть больничный. Уже отправила его в кадры, заодно дублирую тебе на почту».

Смотрю больничный лист, вроде настоящий. Перепроверяю в кадрах, там подтверждают, что моя секретарша ушла на больничный.

Ладно, минус один информатор.

Но это не проблема.

Звоню в службу безопасности, сотрудники тут же берут трубку.

— Мне нужны записи с видеокамер, начиная с вчерашнего вечера и заканчивая сегодняшним утром. Запись нужна с ближайшей к кабинету отдела снабжения камеры.

— Сделаем! — обнадёживают меня на том конце трубки. — Через десять минут вышлем.

— Жду.

Ярость снова затмевает мой разум, мне разрывает на куски.

Задели Нику, считай, задели меня! Подло, низко, грязно! Я должен узнать, кто это сделал, и тогда я устрою этому провокатору ад на земле.

Пытаюсь представить, кто из сотрудников мог пойти на такое. Ответ тут же рождается в голове.

Кто угодно.

Насчёт конфликтолога я не шутил, такой специалист очень полезен в работе, особенно сейчас. Связался с кадрами, дал задачу объявить вакансию, те обещались уже к вечеру прислать несколько резюме.

Хорошо, пусть работают.

Звонит телефон, беру его, будучи уверен, что это из службы безопасности, но это не они.

— 0, малыш, здравствуй! — слышу до боли любимый голос. — Что-то ты давно не звонишь! Забыл обо мне?

— Привет, Роса, — улыбаюсь и чувствую, как на душе становится тепло. — Никогда я о тебе не забываю.

Неосознанно прикладываю руку к сердцу, у которого нагревается от тепла кожи медальон. Глажу его, как реликвию, и представляю лицо моей замечательной бабушки.

— Как у тебя дела? — спрашивает она.

— отлично.

Роса берёт паузу, я настораживаюсь.

— Малыш, ты мне врёшь.

НУ, Роса, ну проницательная женщина! Бесполезно ей врать, это её только разозлит. Но признаваться в случившемся тоже не хочется, зачем грузить своими проблемами?

Сам разберусь.

Думаю я.

Но Роса решает иначе.

Но Роса решает иначе.

— Кто обидел моего дорогого внука?!

— Роса, ты же знаешь, обидеть меня невозможно.

— Но можно задеть твои чувства! Вот я и спрашиваю - кто?

— Никто.

— Снова врёшь! — рычит, как кубинский тигр, если бы на Кубе они ещё жили.

Поджимаю губы, упираю руку в бок и слышу подозрительное клацанье, похожее на стук пальцев по кнопкам клавиатуры компьютера.

— Роса, а что ты делаешь?

Точно знаю, что бабуля терпеть не может современную технику. Нет, она не технофоб, просто очень консервативная. Мне вместе с тётей и Хосе пришлось уговаривать, чтобы она поменяла свой доисторический кнопочный мобильный телефон на современный смартфон, а уж к подаренному мною ноутбуку она подходит разве что пыль стереть.

— Роса?

Стук прекращается, и я слышу звуковой сигнал, очень похожий на оповещение о совершённой онлайн-покупке.

— Роса! — округляю глаза и озвучиваю свои опасения. — Ты там что.. билеты заказываешь?

— Поздно, малыш. Уже заказала. До Москвы.

Отбивает звонок, а я медленно опускаю руку. Ко мне, здоровенному лбу, боссу крупной фирмы, подрывается и летит на помощь моя бабуля?..

Слышал, что бывают маменькины сынки.

А что же это получается?

Я - бабушкин внучок?!

Но из раздумий и неловкого состояния меня выводит звонок службы безопасности.

26.

Антон

— Да! — отвечаю на звонок службы безопасности.

— Запись у вас на почте, — быстро оповещают.

— Повиси на телефоне.

Зажимаю смартфон между ухом и плечом, возвращаюсь за рабочий стол и открываю электронное письмо.

Ребята из СБ просекли, что именно я искал, и вырезали именно тот кусок, который мне нужен.

Ставлю на ускоренное воспроизведение, сверлю взглядом экран с изображением пустого коридора. Не моргаю, чтобы не пропустить ничего важного.

И как только замечаю рядом с кабинетом любимой подозрительную фигуру, ставлю на паузу. Пытаюсь приблизить — не выходит. Снова включаю воспроизведение, человек в толстовке и капюшоне оглядывается по сторонам, наклеивает плакат и быстро уходит.

Камеры показывают вид сверху, поэтому лица не разглядеть.

Очевидно только одно.

Это мужчина.

— Можете выяснить, кто на записи? — спрашиваю сотрудника СБ.

— Уже выяснили.

Слушаю с замиранием сердца.

— Это Виктор. Один из наших айтишников.

Я ожидал услышать чьё угодно имя, должность, но айтишник..

Как по мне, это самые безобидные ребята в любой компании. Сидят себе в своей коморке, следят за работой компьютеров и вообще не суются к коллегам.

Я был убеждён, что сплетни и уж тем более такие проделки могут сделать кто угодно, но только не айтишники.

— Зачем ему это? — произношу задумчиво.

— выясним.

— Нет! Сам выясню. Ко мне его! Быстро!

Завершаю вызов и жду, когда ко мне на ковёр заявится Виктор, заодно отмечаю, что его не было среди толпы злобных гиен, которую я с утра разогнал.

Звоню Нике. Что-то мне всё это кажется очень подозрительным.

— Ты узнал, кто это мог быть? — тут же задаёт она главный вопрос.

— Да. Это Виктор. Айтишник.

— Витя?

Чувствую по голосу, что не верит. Я и сам с трудом верю. Виктору совершенно точно плевать на повышение Ники, они из разных отделов, он никак не мог претендовать на её должность.

— Этот Виктор не мог затаить на тебя обиду? — задаю осторожный вопрос.

Молчит.

— Ника?

— Я не знаю. я не уверена.

— Поделись со мной, — прошу мягко.

— Он вроде как пытался за мной ухаживать.

Услышав это, выгибаю бровь.

— До знакомства с тобой! — тут же пытается успокоить.

Но не успокаивает. Кубинская кровь бурлит, мысль о том, что на мою девочку позарился кто-то ещё вызывает желание растерзать соперника.

— Он угощал меня печеньем. Таис говорила, что так он оказывает знаки внимания, и что мне нужно к нему приглядеться. Говорила, что таким как я впору такие как Витя.

Упоминание о бывшей подруге только рассмешили. То есть ей подавай босса-миллиардера, а Нике — айтишника с печеньем?

НУ, Таисия... Когда-нибудь её самонадеянность сыграет с ней злую шутку.

— То есть мотив — ревность?

— Антон, я не знаю. Я не ответила ему взаимностью. Да и как он узнал о нас?

— Необязательно провокатору знать о нас, сам факт твоего повышения и сплетни могли зародить в нём подобные мысли.

— Да, ты прав, — говорит удручённо, и мне так её жаль.

Подорвался бы, обнял, успокоил, для моей малышки это был сильный стресс. Но не могу.

Меня ждёт неприятный разговор с провокатором.

— Ника, иди домой и отдохни. Тебе сейчас всё равно не до работы, — даю совет и тут же слышу возражение.