— Слава курятнику! Несушкам слава! И петухам! И Мухтару! И Полкану! Курятник — вперёд! — пронзительно заголосили куры.

— Побежали быстрее, — шёпотом сказал Мухтар, и они оба припустили рысью в сторону Дальнего Леса.

— У меня до сих пор в ушах звенит от их воплей, — пожаловался Полкан. — Как ты их только выносишь целыми днями? У меня-то хоть будка далеко, а твоя прямо рядом с курятником …

— Да я привык, — ответил Мухтар. — Галдят себе и галдят. Я просто выполняю свой долг, и всё. Стараюсь не слушать. Время от времени гавкаю им «ура». Они это слово любят.

— Ура … — мечтательно протянул Полкан. — Действительно, хорошее слово. Я помню, когда в первый раз на охоту пошёл, страшновато мне было. И вот я, значит, бегу в свою первую в жизни атаку и, чтобы себя подбодрить, как рыкну на весь лес оглушительно: «Ур-р-р-р-р-ра!» И тут же белки и воробьи на деревьях завизжали от ужаса! И у меня сразу страх прошёл. Пускай другие боятся, я тут самый грозный, подумал я …

— Даже не верится, что ты вообще чего-то боялся, — отозвался Мухтар. — Ведь ты же бесстрашный.

— Ну, я тогда молодой ещё был, зелёный, — тяжело дыша, отозвался Полкан.

— Какого цвета ты был?!

— Цвета я был коричневого. Зелёный — это значит юный, незрелый … Это слово употребляют, когда хотят …

— Ура! — перебил Мухтар.

— Почему ты это сейчас сказал? — удивился Полкан.

— Ты очень умный. Знаешь много слов. Ты смелый! Ура тебе!

— Ты не мог бы бежать помедленнее, я не поспеваю, — попросил Полкан.

— Конечно, друг.

— Это раньше мне было «ура», — понурился Полкан. — А теперь я совершенно потерял форму. Старый охотник — плохой охотник …

— Это кто ещё сказал? — возмутился Мухтар.

— Это Нина Пална сказала.

— А, ну тогда верно, — сказал Мухтар. — Очень точно, — добавил он.

— Нина Пална собирается завести нового охотничьего пса. Мне на замену.

Мухтар промолчал.

— А ведь когда-то я получал медали за бесстрашие, самоотверженность и безжалостность! — воскликнул Полкан. — И Нина Пална хвалила меня за мёртвую хватку!

— Ну ничего, друг. Вот приведём в Охотки лису и котохорька, и ты их будешь по двору самоотверженно гонять, бесстрашно преследовать и безжалостно терзать, как будто бы на охоте.

— Ну, по двору … — ещё больше огорчился Полкан. — А ты почему так уверен, что мы приведём лису и котохорька в Охотки? А вдруг они своих не выдают?

— Не волнуйся. Полицейский Барсук нам их как миленький выдаст. Я ему в глаза заглянул и прямо насквозь увидел. Трус он. Страшно боится Большой охоты. Так что не беспокойся. Лиса и котоенот — наши. Ура?

— Ура, — нерешительно кивнул Полкан. — Хотя, знаешь, это же ведь немного нечестно. Охотиться на них во дворе. Во дворе им и спрятаться будет негде, и бежать некуда, не то что в лесу … Нечестно. Неравный бой.

— А тебе не всё ли равно? — удивился начальник охраны. — Главное ведь — растерзать?

— Тсс, — шепнул вдруг Полкан и сделал охотничью стойку. — Я их чую. Барсука и кота. И ещё нашу курицу.

— Но ведь мы ещё не в лесу, — удивился Мухтар. — Лес ведь вон он, на том берегу ручья …

— А я чую, — упрямо сказал Полкан. — Нюх меня пока не подводит.

— И как, — заинтересовался Мухтар, — чувствуешь запах их страха?

— Енотокоту страшновато, да. Курице очень страшно. А вот Барсуку не страшно.

— А курица что же, жива? — удивился Мухтар.

— Пахнет живой и здоровой курицей.

— А Лиса? Лиса очень боится?

— А Лисы с ними нет, — сообщил Полкан. — Вместо Лисы …

— Как так — нет Лисы?!

— Где пр-р-р-реступная Лиса?! — взревел Мухтар вместо приветствия. — Я же чётко пр-р-р-риказал: Лису и котохорька предоставить для р-р-растерзания! Котохорька — вижу. А Лису — нет. Что за неподчинение пр-р-р-риказу?!

— Во-первых, котохорька вы тоже не видите, — спокойно сказал Барсук Старший. — Вы видите Барсукота — Младшего Барсука Полиции Дальнего Леса. А котохорьки в Дальнем Лесу не водятся. Во-вторых, вам следует взять себя в руки и успокоиться, а то у вас пена с бороды капает. В-третьих …

— Я хочу заявить! — завопила курица.

— Подожди, — одёрнул её Барсукот.

— В-третьих, вашим приказам Полиция Дальнего Леса не подчиняется, — продолжил Барсук Старший. — Мы с Барсукотом и курицей прибыли сюда для мирных переговоров. Курица тоже имеет своё мнение.

— Какие ещё переговор-р-р-ры? — Мухтар торопливо стёр с морды пену, но от возмущения из пасти сразу же полезла новая порция. — Какое ещё мнение?! Либо вы возвращаете курицу и …

— Хочу заявить, — встряла курица.

— Молчать, дура! — рявкнул Мухтар. — Либо вы возвращаете дурицу … то есть курицу и отдаёте на растерзание виновных, либо мы устроим Большую охоту. И возглавит её великий охотничий пёс Полкан. — Он кивнул на Полкана. — Я надеюсь, в Дальнем Лесу ещё помнят его мёртвую хватку?

— Помнят, — уважительно кивнул Барсук. — Мы специально пригласили на эту встречу ветерана прошлой Лесной Охоты …

— Чую старого знакомого. — Полкан потянул носом и оскалился. — Чую старого пушного зверька …

Из чащи леса на поляну прихрамывая, но с достоинством вышел пожилой Хорёк. На груди его красовалась медаль за зверскую отвагу.

— Приветствую тебя, беспощадный Полкан, — произнёс Хорёк.

— Приветствую тебя, бесстрашный Хорёк, — ответил Полкан.

— Помню твою знаменитую мёртвую хватку, — сказал Хорёк. — Как ты вцепился в мою заднюю левую лапу … до сих пор она ноет при перемене погоды.

— Помню, как ты в ответ вонзил свои зубы мне в ухо, — усмехнулся Полкан. — Оно так и не заросло.

— Нам ведь не нужно повторение той страшной охоты, не так ли? — прищурил красные глазки Хорёк.

— Не нужно, — кивнул Полкан. — Пусть Дальний Лес выполнит наши требования — выдаст курицу и виновных в её похищении, и охоты не будет.

— Видите ли, — сказал Барсук, — выполнить ваши требования невозможно. Дело в том, что никакого похищения не было. А значит, нет и виновных.

— Как это — похищения не было? — изумился Мухтар. —

А курица?

— А курица, — Барсукот слегка пнул курицу в бок, — сейчас выскажется по этому поводу.

— Хочу заявить, — спохватилась курица, — что я ушла из курятника в Дальний Лес со своей подругой Лисой по собственному желанию и никто меня не принуждал.

— С какой это стати наши куры дружат с лисицами? — Полкан приподнял густую бровь. — И уходят из уютного курятника в дикий Дальний Лес?

— Это самое, — растерялась курица, — как его …

— Скажи своими словами, — прошептал ей на ухо Барсукот. — Скажи, почему ты не хочешь возвращаться в Охотки.

— Не хочу в Охотки! — завопила курица. — Меня там съедят! Из меня сварят суп! А собакам потом дадут мои ко-ко-ко-косточки! Я ушла из курятника в Дальний Лес со своей подругой Лисой по собственному желанию, и никто меня не принуждал! Я ушла из курятника в Дальний Лес со своей подругой Лисой по собственному желанию, и никто меня не принуждал!

— Сами видите, уважаемые собаки, никакого похищения не было, — развёл руками Барсук Старший. — А нет похищения — нет преступников.

— Хор-р-р-рошо же, — прорычал Мухтар. — Но курицу мы забираем.

— Пожалуйста, — пожал плечами Барсук. — Если она согласится с вами уйти.

— Мы не собираемся спрашивать курицу! Она принадлежит Охоткам.

— Вы сейчас находитесь на территории Дальнего Леса, — гордо сообщил Барсукот. — Тут действуют наши законы. По законам Дальнего Леса всякий зверь и всякая птица является свободным животным и самостоятельно решает, где и как жить.

— Я тебе сейчас покажу свободное животное, свинокот! — Мухтар приблизился вплотную к Барсукоту и оскалил кривые и острые, как колья покосившегося сельского забора, зубы. — От тебя несёт бездомной кошатиной. Ненавижу бездомных кошек …

Из пасти Мухтара пахло смертью и несварением желудка.

Барсукот зажмурился и прижал уши к голове.