* * *

Они помолчали. Один вспоминал пережитое, а другой задумался о своей жизни. Торик вдруг осознал, что путешествовать можно не только виртуально. Что прибор — это одно, но вокруг — реальная жизнь, а в ней другие страны, другие люди. Он не завидовал Стручку, просто глубоко проникся мыслью, что мир куда больше, чем даже самые интересные занятия дома.

Впрочем, наваждение длилось недолго. Возвращаясь домой, он уже размышлял о несуразностях в поведении программы, о мелкой ссоре с Викой (а чего она!), о том, что все никак не выберет время по-человечески поговорить с Ингой. И, конечно, о Зое, позвонившей ему недавно. Она явно наткнулась в своих изысканиях на что-то новое. Интересно, что там такое?

* * *

— Хорошо сегодня, не жарко, да? — Зоя понюхала воздух на улице и беспечно улыбнулась.

— Да я как-то особо… — пробурчал Торик, помогая ей закрыть дверь магазина. — Вот дожди не люблю, а жарко или не жарко… Мы сегодня куда идем? Провожаем тебя?

— Давай.

— Есть хочешь? Зайдем куда-нибудь?

— Да не особо. Я не так много ем.

— Тогда рассказывай! — нетерпеливо подступил он к главному. — По телефону ты сказала, есть новые мысли?

— Есть. И это не просто мысли. В общем, я начала с твоей идеи — как перемещаться быстрее.

— Так мы вроде уже решили эту проблему?

— Мы увеличивали частоту корректирующих импульсов, точнее, плотность их появления — насколько часто мы заменяем обычный импульс корректирующим.

— Ну да, и дошли до психологической границы.

— Но это лишь одно направление — все быстрее тюкать мелкими импульсами коррекции. А можно поступать иначе — подавать не так часто, но более мощные или долгие импульсы.

— Ты же говорила, это небезопасно?

— М-м… не совсем. Я говорила, что при мелких импульсах мы остаемся в линейных пределах. В относительно изученном мире нашей модели.

— Та-ак, — напряженно протянул он, — а теперь, насколько я понимаю, ты хочешь попытаться за них выйти?

— Там все интересно получается, — теперь она говорила быстро и увлеченно. — Мы и так сейчас немного сдвигаем фазу воздействия импульсов. Но при этом, образно говоря, все время остаемся на прямой действительных чисел. Ну так, слегка выгибаемся, отклоняемся от нее, но тут же возвращаемся обратно.

— На прямой? У нас вроде трехмерная модель?

Она посмотрела ему прямо в глаза, слегка наклонила голову и на миг замерла, в точности как кошки делают:

— Трехмерная? Вообще-то поверхность пространства души семимерная, если ты забыл. Просто я ее для наглядности отображаю на трехмерную поверхность, так удобней чертить, размечать и пальцем показывать.

— Это я помню. А прямая…

— Так проще объяснить мою идею. Иначе придется оперировать в трехмерном тензорном поле. Я могу, конечно, но тогда уже не на словах, понадобятся формулы.

— Ладно, уговорила, пусть будет прямая. Рассказывай.

— Не просто прямая, а прямая действительных чисел. Когда мы задавали точки погружений вручную, мы охватывали любые рациональные числа. Потом добавили движение, теперь нам доступны все числа, включая иррациональные.

— Понятно, любые значения.

— Не любые. В жизни и технике работают не только действительные числа.

— Я знаю, в электронике мы используем комплексные числа, когда учитываем разность фаз… Оу! Ты хочешь сказать, что наши фазы тоже такие? Что для Мнемоскана комплексные числа могут иметь физический смысл?!

— Почему бы и нет? Если мы будем двигаться не вдоль прямой действительных чисел, а поперек нее, мы попадем в область мнимых величин. А если под углом, то как раз в качестве вектора перемещения мы и получим комплексные числа.

Он остановился. Зоя стояла рядом с ним и терпеливо ждала, пока мысль окончательно оформится. Не дождалась, осторожно произнесла:

— Пойдем?

— Что? — очнулся он. — Да, конечно. Я все-таки не понимаю, как ты хочешь перейти к этим комплексным числам физически? Или опять будем переделывать прибор?

— Надеюсь, аппаратную часть переделывать не придется. Мой подход в том, чтобы управлять не только формой и амплитудой подаваемых через электроды потенциалов, но и слегка задерживать либо реакцию, либо сам импульс при обработке. Так мы получаем положительный или отрицательный сдвиг фаз при движении.

— Звучит реалистично.

— А вот для меня пока несколько теоретично, — улыбнулась она. — Это лишь предположение. Надо снова дописывать программу и пробовать живьем. В прошлой сессии я как раз отследила, как Семен формировал систему потенциалов. Кстати, знаешь, я поражена! Вот так глубоко проинтуичить все и на аппаратном уровне смоделировать эти плавающие Лиссажу… Он где-то по-своему гений, твой Семен. Жаль, мы с ним не познакомились.

— Он… несколько отошел от дел сейчас. Семья, дети… И потом — как тебе сказать? — он и раньше не особо любил, когда много теоретических рассуждений.

— Ну а как же без них?

— Его стихия — быстро понять, что нужно, а дальше у него работает подсознание и пальцы. Мне кажется, спроси его по всей строгости, попроси обосновать, почему сделал так, а не иначе, — он стушуется и на вопрос не ответит.

— Но ведь сделал, сам! Без подсказок и готовых схем.

— Он молодец. Без него ничего этого не было бы.

— М-м… Не совсем. У нас каждый наносит на общую картину свою краску. Убери любого — и картина станет неполноценной. А то и совсем исчезнет.

— Как ты интересно мысль выразила, — невольно восхитился Торик. — И все же, как мы теперь будем действовать? Начнем опять с малых скоростей?

— Ога. А там посмотрим.

— И… куда мы при этом будем попадать?

— Даже не представляю. Возможно, никуда, если там нет пространства души. Или у него будут другие свойства при таком квазиудалении. У нас есть добровольцы, чтобы узнать это? — ее бровь иронично приподнялась.

— Есть, — улыбнулся он в ответ. — Я бы попробовал. Даже больше скажу: мне с детства было интересно, как себя чувствуют мнимые единицы.

— Вот прямо с детства?

— Представь себе! Мне попалась замечательная книга про математическую страну. Среди прочего там был парк и карусель для возведения в степень. Обычным жителям карусель служила комнатой смеха — они становились то больше, то меньше. А вот когда туда садились мнимые единицы…

— Дай угадаю. Они превращались в полноценные числа?

— Но не сразу.

— Конечно, не сразу, только во второй и четвертой степенях, да?

— Как ты быстро соображаешь. Да! Только там они хоть ненадолго могли стать как все.

— Сомнительное удовольствие, тебе не кажется?

— Ты о чем?

— Быть как все. У них вся прелесть как раз в том, что они не похожи на обычные числа. Этим они уникальны.

— Ну… Видимо, автор книги рассуждал иначе. Мнимые единицы считались изгоями.

— Эх… жаль, что мне такая в детстве не попалась. Мы пришли. Пока?

— Как нам переходить к практике?

— Не спеши. Я еще раз проверю выкладки, расчеты. Потом надо будет программу написать с учетом комплексных чисел. Кстати, я тебе скину спецификацию, надо будет поправить драйвер.

— Тогда через пару недель?

— Посмотрим.

Глава 4. Химеры

«Все так и не так, и дело, в общем-то, пустяк…» — тихонько пел Агутин у Вики в комнате, и это точно соответствовало атмосфере в комнате. Сегодня Вика собиралась на вечеринку и в их испытаниях не участвовала. Зоя, сосредоточенная и усталая, сидела за компьютером, в сотый раз просматривая то код программы, то листинг драйвера, то журнал работы программ — видимых ошибок не было, но и результатов они так и не получили. Ее чай в кружке остывал, а вот атмосфера, наоборот, накалялась.

Формально программы отрабатывали превосходно, испытатели за вечер успели выполнить по два погружения, и каждое из них было полноценным, «с картинкой», как они теперь выражались. Меняли фазу, меняли знак, меняли амплитуду воздействия, но, как ни старались, ничего нового в погружениях не увидели.