Литмир - Электронная Библиотека

— Особенность стихии, — оживились огневики.

— Да, надо проветриться, балкон в какой стороне?

— Там сад, — лязгая клыками проговорила Адель и потянула за собой.

Все было как вбреду, слезы, угрозы, я назвал ее еще раз монстром, который меня подсадил на свой яд. Адель смотрела на меня с ненавистью.

— Людоедка, монстр, — проговорила девушка, выходя из себя. — А ты ублюдок!

— Зато я человек, а ты нет, — ответил я оскорблением на оскорблением, с удивлением видя, как в мою голову летит не когтистая лапа, а девичья ладошка.

И все-таки пощечина была страшной, я отлетел метра на полтора, не думая даже попытаться защитится, а Адель ушла, тихо роняя слезы.

Мы, кажется, с ней заигрались. Смотря на звезды и сидя в саду у колючего куста я слушал, как внутри замка бородатый воин, Герцог, рассказывал, что мы победим, как он рад что все пришли на последний прием перед боем.

— А мне на все плевать, — выдохнул я небольшое облачко пара, улетевшее в небо.

Дорога до дома, которым я теперь ощущал лавку Данте, заняло немало времени, за которое мне не стало легче.

Знакомая дверь скрипнула, Данте всё сидел за своим столом, записывая что-то в огромный фолиант, а напротив его стола сидела в позе медитации азиатская красавица Кин в траурном кимоно.

На полу сияли защитные пентаграммы, испещренные тысячами символов, защищающие нас от Кин. Именно ночью она приобретает те силы, которых не было у призрака когда светит солнце.

— Как всё прошло? — поднял на меня взгляд Данте.

— Хуже не придумаешь, — ответил я, а Кин открыла свои глаза. — Нельзя было очищать кровь сегодня.

— Все настолько плохо? — удивился Данте.

— Адель омерзительна, — рассмеялся я.

— Ох, как вкусны твои страдания, — лукаво улыбнулся призрак.

—Я не страдаю, — проговорил я и направился на свой чердак. — Я спать.

— Хахаха, не страдает он, хахаха! — залился смехом призрак.

— Тишина, — грозно проговорил Данте и вновь углубился в свой фолиант.

Ночь, время не для сна, так бывает часто и иногда просто невозможно уснуть даже, если надо.

Сидя на рассвете на берегу реки и вдыхая свежий воздух мне хотелось выть на небо. На землю, на реку, на город, на то, что я попал в этот мир, хоть моей вины в произошедшем не было.

— Я знала, что ты тут будешь, — проговорила позади меня Адель. — Не поворачивайся.

— Изменилась против воли?

— Да, я безумно злюсь, мне больно! — прорычала девушка. — Давай я тебя укушу и мы забудем об этом как о плохом сне. Тебе же самому плохо, я вижу!

— Мне плохо, да, но во мне нет яда и я полностью свободен. И ты мне омерзительна, — усмехнулся я. — У меня нет заклинания от того яда, что мучает тебя. Ты должна найти противоядие от меня сама, я лекарство от тебя нашел. Давай останемся друзьями.

— Ублюдок! — прорычала тварь и позади меня тяжело захлопали крылья.

В первых утренних лучах солнца на берегу рядом со мной бесшумно появилась Кин.

— А я, смотрю, вовремя подошла, и как видишь, я была права. Ты кусок говна, — радостно сообщил мне призрак. — Сегодня будет самый сложный урок за все время твоих жалких попыток познать стихию воды.

— Я отменяю урок.

— У тебя до первого серьезного сражения осталось два, максимум четыре дня. Нет, я не против чтобы ты сдох, но внук расстроится, — скривилась Кин. — Итак, можно ли из воды сделать огонь, что является противоположностью воды?

— Можно.

— Удивляешь меня, неужели ты не настолько тупой? — удивилась Кин — А можно ли из этого же огня обратно сделать воду?

— Нельзя.

— Похвально! Абсолютно верно! Нельзя! Умница, — радостно ударила Кин в ладони. — Тогда как ты додумался из влюблённости сделать ненависть? И ты теперь надеешься, что никто тебя не убьет и вы еще дружить будете? Или ты думаешь, что яд что-то определяет, а это не ты сам себе внушил?

— Займись лучше обучением, — отмахнулся я от Кин, и без нее тошно.

— А я и занимаюсь. Хороший учитель не только передаст знания, но и поможет с философией и моралью. Я хоть и мертва, но никто не назовет меня плохим учителем, — села рядом в своем черном кимоно Кин. — Тебе умирать через пару дней, а вода не любит бурю в душе, это только для огня хорошо. Так что прими философию воды, не превращаясь в бурный поток, который бестолково бьется о скалы.

— Легко рассуждать мертвому о проблемах живых.

— Ах ты кусок говна! — вскочил на ноги призрак. — Делай мне двух водных големов, самостоятельных в своих решениях.

— Я и одного не способен создать, им нужно мое управление.

— Мне плевать! — прокричала на меня Кин, распугав всех птиц в округе. — А затем я хочу ледяную стену! Чтобы, когда за тобой придут, ты смог обороняться! Ты меня понял, кусок ты говна?

— Да, учитель, — вздохнул я, прикрывая глаза.

— Быстрее! — прокричала Кин мне в ухо.

— Да не кричи ты!

— Я буду кричать! В бою вокруг тебя будут кричать тысячи и умирать сотни! Быстрее!

И день пролетел незаметно, Кин меня замучала, как итог голем был самостоятелен, но лишь в том, что он пытался убить все живое.

Что невероятно радовало Кин, которую голем игнорировал, но зато чуть не убил пару крестьян, которые по незнанию вышли на мой участок реки рыбы половить.

Затем я пытался создать неприступную защитную ледяную стену, поглядеть на которую собралось около сотни человек. Метра в три высотой, в ладонь толщиной и длиной в четыре метра.

— Не пойдёт! Делай стену длиной в сто шагов и выстрой в пять человек высотой! — в очередной раз накричала на меня Кин.

— В сто твоих шагов или моих?

— Конечно моих, кусок ты говна, твои шаги никуда не годятся, как и твоя жизнь и душа! Короче, делай! Быстро! — Кин словно с цепи сорвалась, но в этих уроках был и огромный плюс, время летело, силы уходили на манипулирования водой, а не на бестолковые мысли.

И когда я вернулся в лавку, то сразу упал на свою кровать и мгновенно уснул, бессонная прошлая ночь давала о себе знать.

Во сне мне снилось, как меня осыпает поцелуями Адель, и я внезапно понял, что кто-то действительно целует меня, страстно, прямо в губы и с языком.

— Адель? — произнес я, еще не открыв глаза.

— Нет, не Адель, — прозвучал голос в темноте и, открыв глаза, я увидел Катарину, что снимала с себя простую серую рубаху, оставаясь голой по пояс. Обнажив свою грудь и сидя при этом на моем паху.

— Ты что тут делаешь?!

— Пришла спариваться, — улыбнулась буднично рыжая воительница и прильнула ко мне. — В тебе уже моя слюна, сопротивляться бесполезно, контрольный поцелуй.

Катарина положила мои руки себе на грудь и слилась со мной в страстном поцелуе.

— Зачем?! — прохрипел я, борясь с невероятным возбуждением.

— Асгар мертв, — прошептала Катарина, ее слеза прокатилась по моей щеке. — А я безумно хочу спариваться.

Глава 17

Война и смерть всё время с моего пребывания в этом мире дышали мне в затылок. Я этого не замечал, а зря.

Война оказалась намного ближе, чем я думал, и вот я уже нырнул в неё с головой, и выбора нет, отступать некуда.

И мстить уже есть за кого, и ясно, что нейтралитет не сохранить. Во мне кипела злоба и настала пора ее выплеснуть.

Несясь верхом на Хано, моем черном коне, через лес и прокручивая в голове каждый урок Кин, я наслаждался последними мгновениями беззаботной жизни.

Деревья мелькали вокруг меня, черный жеребец наслаждался бегом, а я нет-нет, но все же отвлекался от воспоминаний о уроках с Кин.

И думал о совсем ином.

Люди умирают постоянно, тысячами, миллионами, но одна смерть может изменить всё.

Учиться больше некогда, в моем кармане камень душ с Кин, которую я могу призвать в крайнем случае. Но только в самом крайнем случае, если понадобится продать душу подороже.

Моя легкая кольчуга испещрена защитными символами, что были сделаны рукой Данте.

И именно к такому исходу моя гениальность готовила меня, когда я забирал жизни касанием смерти. Она знала, что вот-вот может произойти то, что неминуемо.

36
{"b":"936225","o":1}