— Нет, нельзя, — печально вздохнул Данте.

— А…

— Нет, нельзя. Ни плохую подругу, ни собаку, которая на тебя лает, ни трактирщика, который обсчитал тебя за вино на медную монету, нельзя! На базар! За курицами! — взревел Данте.

— Я скоро, — понеслась вниз Лилит и вновь кубарем слетела по лестницы. — Я живая!

— Она руки даже не помыла от муки, — проговорил я. — А курица?

— А что курица? Сегодня будет суп, — помахал тушкой птицы Данте. — Пойдем вниз, у меня там пирог с грибами и мясом стынет, и… не касайся меня, Арно.

— Даже и не думал.

— Прекрасно, верю, — улыбнулся старик. — Лили врет постоянно. Нет, я могу заставить говорить только правду, но она соврала даже о том, какой у нее цвет волос, хах!

— И какой, по ее мнению, у нее цвет?

— Не поверишь, — заговорщицки проговорил старик. — Самый лучший.

— А если я коснусь человека, то что будет со мной? — спросил я, понимая, что человеколюбием Данте никогда не отличался, а человек будет наверняка вкуснее курицы и поможет мне лучше чем курицы.

— Ты станешь темным, сдвиг психики. И мне, наверное, придется разобраться со своим учеником, — проговорил некромант и чтец душ таким тоном, что мне не захотелось продолжать разговор, да и касаться людей расхотелось.

Так мы и сидели вдвоем за столом в кухне, наблюдая за тем, как наконец вернулась Лили.

— Я деньги забыла, — проговорила Лили и вдруг внезапно пошла ко мне, но её остановила трость Данте.

— Лили, запомни, твои эмоции твой самый главный враг, нельзя его трогать, — устало проговорил старик.

— Я забыла…

— Лили, пожалуйста, — прокатился у меня в горле ком. — Не касайся меня.

— Я поняла, — улыбнулась Лили. — Так хочется потрепать тебя за твои щечки, я так испугалась, когда дядя Данте ловил крыс и кидал в тебя. Они на лету превращались в прах, представляешь?

— Крыс на всякий случай надо завести опять, — ухмыльнулся старик.

— Все было так плохо?

— Очень, не понимал я тогда, как ты дошел до лавки, а потом понял, что ты не встретил ни души, — улыбнулся старик, когда Лили ушла. — Вся жизнь попряталась от тебя в ту ночь.

— Как же я мог найти такие руны, это ведь они всё сделали?

— Ты и не мог найти их, в моих книгах нет таких рун, ты сам до них дошел. — улыбнулся печально старик. — Такое можно встретить в запретных книгах либо в дневниках. И имей в виду, такие защитные руны работают лишь разок, а потом все, черти опять.

— Я под мазью был и не помню, что творил.

— Не совсем так, мазь была лишь помощником, ты был окрылен и вдохновение тебя поглотило. Ну а раз мы с тобой похожи, то и увлечения будут схожи, надо бы начать тебя обучать темным искусствам, иначе ты сам ими начнешь заниматься и наделаешь ошибок.

— Только вот мы с тобой разные.

— Но мы оба были по ту сторону, и мы предрасположены к такому.

— Вода дает жизнь! Я на светлой стороне, а ты на темной.

— Ага, как будто это я пытался постичь магию крови. Это конечно, верно, я жесток иногда, о мой светлый друг, но тьма это не всегда плохо.

— Я не убиваю.

— И не переходи эту черту, — улыбнулся Данте, откусив от куска пирога. — И тогда останешься обыкновенным человеком, с моралью, с темной стороной и светлой, а не как я, лишь с серой моралью и горами трупов, что убил и которые будут служить мне вновь, по велению моей воли. Но ты все равно начнешь убивать, таков путь, Арно. Ты похож на меня больше, чем ты думаешь.

— Сколько я тебе должен за всю помощь, Данте? Без тебя бы мне пришел конец.

— Ничего, пока не окончил обучение не возьму с тебя ни медной монетки.

— А как закончу?

— Возьму одну тёмную монету, если она будет у тебя, — взгрустнул старик. — А теперь планы твои на сегодня, будешь читать мораль мага, алфавит мага и остальной мусор для пятилетних одаренных перед тем, как пойдешь в Храмовый район.

— Зачем?

— А затем, чтобы не родился Темный маг, там такие сейчас проблемы, в стае, из-за тебя… До них-то не сразу дошло, кто же это у них на приеме побывал.

— Рассказывай.

—А что тут рассказывать? Два дня назад одна из темных тварей пришла в дом стаи, мирно, никого не трогала, и тут внезапно ему в голову прилетело десять килограмм меди, — холодно проговорил Данте с удовольствием. — Ну и темный с легкостью отделал одну суку, которую всё же не дал старейшина прикончить. Сам старейшина подумал, что руны и стихия воды, на сухом-то маге, могли его защитить от ярости женщины с силой в десяток мужчин, которая бьет заговоренной медью.

— Заговоренная медь?

— О да, мой ученик, многие считают, что заговоры и молитва не несут силы, но это не так, — усмехнулся Данте. — А потом прилетел еще один старейшина, уже официально, не под видом внучки, как он к нам приходил уже. Хотел, понимаешь, познакомиться с женихом внучки, но жених ушел уже домой. Старейшина принюхался и о чудо, он с удивлением узнал запах, что был в доме Стаи. Это было уже не удивление, а настоящая паника, с ужасом и страхом.

—И кого же учуял этот лже-Адель-старейшина?

— Архилича учуял, не больше, не меньше, из стаи мало кто таких встречал, но запах ни с чем не спутать, — спокойно и буднично проговорил Данте.

— Ха-ха-ха! — Рассмеялся я. — Ой, больно, высшего некроманта? Лич это же высший некромант, ха-ха-ха-ха!

— Это только начало, мой ученик, о случившемся в тот вечер узнала одна девушка и приперлась в мою лавку. Посмотрела, как я кидаю в тебя крыс, они еще так классно взрывались пеплом над тобой… потом притащила пьяную Лили, чтобы она помогала мне.

— И?

— И эта девушка, Адель, пошла убивать Катарину. Ей упорно не давали это совершить, трижды запирали в специальном колодце, где дна нет, а верх запаян, но Адель трижды добиралась до Катарины, — рассмеялся Старик. — Но не беспокойся, эта рыжая похотливая сука хорошо отращивает и приживляет себе конечности.

— Надо сходить к Адель, наверное, успокоить.

— Сам-то веришь, что успокоишь? Там, в колодце, сидит уже не симпатичная девочка.

— Я попробую.

— Только после храма! А сейчас иди в курятник, там Лили тебе завтрак принесла.

В курятнике было весело, еще десять курочек ушли на копчение, как говорится, жизнь за жизнь. Только куриц за мою ушло под пятьдесят, и я был доволен.

— У тебя румянец! Данте-е-е! Он не синий! — прокричал Лили. — Его можно трогать?

— Нет! Нельзя! Пусть идет книги читать! — прокричал Данте.

Книги. Старый некромант подсунул мне книги для мага «что такое хорошо, а что такое плохо для самых маленьких». Нет, подсознанию плевать на мораль, но все же учитывать стоит простые правила. Идешь убивать так убивай, но помни, надо всё делать так, чтобы не пострадали близкие. При наложении рун помни, что порой нужны расходники, например крысы или мыши, в моем случае курицы. Кстати, руна такой силы была одноразовой, жаль немного, но надеюсь, что смогу понять, как моя гениальность доперла до этого.

Второе правило, не переоценивай свои силы ни в стихии, ни в рунах, ни в магии, ни в чем. Я не виноват, конечно, в случившемся, но сам дурак, надо было воды взять и во фляге или в бурдюке таскать. Надо это взять за правило. Вода всегда должна быть со мной, даже в постели.

— Всё, хватит, иди в храмовый район, — наконец проговорил Данте.

— Я с братиком! — понеслась ко мне Лили.

— Не трогать! — прокричал я.

— Как же хочется! — взвыла Лили.

— Но нельзя! — проговорил уже я. — Куриц хоть покоптить можно, а с тобой что делать?

— Любить, целовать, —задумалась Лили. — Можно сосисок наделать.

— Боги, за что!? — прокричал я в отчаянии.

— В храмовом районе и узнаешь, — задыхался смехом Данте. — Х-хахаха, гений, похотливая сестра, невеста монстр, учитель я, хахаха! Да кто же ты такой, бог-шутник? За что мне это? Такой смех на старость лет, хахаха!

— Идем уже, — проговорил я, посмотрев на Данте. — А ты не помри тут от смеха.

— А можно?! — прокричал вслед Данте.