— Не смог бы! У него воды нет, — оживился Асгар.

— Твоя кровь и плоть и есть вода, — тихо произнес я и побледнел не только Асгар, но слегка и Адель. — Потому я порвал бы тебя на части, чтобы окропить себя твоей кровью и плотью. И выпил бы тебя досуха.

— Вижу, я очень вовремя. Так, ты, обратно в клетку, — грозно указала на меня Адель.

— Нет.

— Я воды тебе несла, — словно только вспомнила девушка, и кинулась в коридор, а затем вернулась с двумя деревянными ведрами. — На, держи и в камеру. Надо соблюдать формальности, ты заключенный, особо опасный.

— Спасибо, — схватил я ведра, глотнул воды, намочил руки и зайдя внутрь камеры распрямил решетку обратно. Затем начал пить воду из одного ведра, поглядывая вожделенно на второе ведро с водичкой у моих ног. А вдруг кто-то украдет?

— Еду скоро принесут, вещи твои тоже, — фыркнула Адель. — Дядя, тебя уже со стражей поставили, а скоро ты будешь камни пасти в горах, не удивлюсь, что и горы у тебя стырят.

Я очнулся, когда вода в ведре закончилась, а в желудке булькала и куда-то уходила. Я был счастлив. Водичка моя, родненькая, какая же ты вкусная. Моя прелесть.

— Еды, или я за себя не ручаюсь.

— Еды, — Адель просто протянула в коридор руку и кто-то явно ожидал с подносом еды ее приказ, и вот она поднесла ко мне поднос с мясом, хлебом и кувшином молока. — Без приборов, Арно.

— Ну и ладно, поем руками, в камере всё-таки, — улыбнулся я, раздвигая решетки и пронося поднос в свою камеру. Затем я распрямил решетку обратно и поймал какой-то странный, пронзительный взгляд Адель.

— Понятненько, — поджала губы девушка. — Вернемся к нашим баранам, дядя. Рыжая сука серьезно напортачила, и по ее замыслу, чтобы все исправить, ты должен был прибить Арно либо жаром, пока он ранен, либо в бою. Камин ведь не твоя идея?

— Нет, — помрачнел Асгар.

— Или же Арно убил бы тебя, а кровная месть Стаи… ты и сам знаешь.

— Знаю, — мрачно проговорил Асгар.

— Дядя! Ну не даст тебе эта сука, она уже три стаи сменила за жизнь, развалила пять пар и ни один кобель ее весной не соблазнил, ни разу! У нее вечный гон, вечный запах любви, но вот она никого не хочет! — вдруг закричала Адель. — Да, красивая!

— Красивая, — тоскливо вторил дядя.

— Да, пахнет хорошо.

— Ах, как пахнет, — аж закрыл глаза Асгар. — Как она пахнет.

— Я ее говном измажу! — словно от бессилия взвыла Адель и разозлилась.

— Чьим? — открыл глаза Асгар.

— Его! — указала на меня пальцем Адель, от чего я подавился.

— А меня то за что! — возмутился уже я. — Я тут не причем! Не вмешивай меня туда!

— А чтоб он отрезвел! — Адель указывала на Асгара. — У него мозгов и так мало было, но как солдату хватало, а с Катариной всё, их нет! Он другим местом теперь думает, а там мозгов не бывает.

— Во у вас страсти-то кипят, — усмехнулся я. — А у тебя, Адель, сколько таких поклонников, как он?

— Ни одного! — заржал Асгар и расслабился, а в его глазах, кажется, проскользнул свет разума.

— Знаешь, как обидно? — вздохнула Адель. — С этой Катариной бегают словно кошки с мышкой и съесть не могут, нельзя, а просто поиграться уже сама мышка не хочет. Или не может.

— Катарина не мышка, с ней было сложно, — выдохнул я вспоминая бой с шестопером.

— Знаю, герой. Ты, кстати, обещал, что я тебя больше не увижу!

— Я старался изо всех сил, но не получилось, — пробурчал я, допивая молоко, и всё равно ревностно следил за ведром с водой.

— Подтверждаю! — оживился Асгар, который протянул мне книгу через решетку. — Он пытался! Но мы были сильнее!

— Дядя!

— Благодарю за книгу. Я Данте все свои деньги буду должен отдать, если книгу не верну.

— А старый прохвост как всегда в деле, — прищурилась Адель. — Это он про воду в теле рассказал? Где ты это прочитал?

— Данте не причем, давно мне это случайный странник рассказал, по легенде в пустынях, в караванах, когда жажда уже убивает, выжимали воду из людей, — соврал я.

— С расшитым ртом ты мне нравишься больше, — улыбнулась Адель. — Умнее кажешься.

— А ты мне не нравишься, от тебя плохо пахнет, — уловив некоторые правила и особенности, парировал я. Запах для стаи значит многое, а я у них не собирался задерживаться.

— Дядя, как-то здесь прохладно, подкинь дров в камин, — холодно проговорила Адель. — Сидеть в камере, обоим, за вами придут. Арно, не усугубляй, и не заставляй меня жалеть о том, что я собственноручно принесла тебе воду.

— Спасибо еще раз, но ведро я не отдам, и мне надо еще, — приобнял я ведро с водой. — Я пока книгу почитаю.

Адель ушла, а этот, влюбленный в Катарину, запихал в камин все дрова и уголь, что у него был, а затем сам распластался на каменном полу, изнывая от жары.

Мне же было хорошо, рука была в воде и жар я даже не чувствовал, лишь листал книгу, стараясь пополнить знания. Я вчитывался в поля, исчерченные карандашом под громкое дыхание Асгара, сейчас похожего на пса, изнывающего от жары.

Нет, интересно было подумать о запахах, о весеннем гоне Катарины, но пока данных маловато. Да и мозг устал, бой не прошел бесследно. Но он работал так, что мой ум уже становился острым. К примеру, большую часть записей на полях я не увидел при первом прочтении.

— И что мне делать? — вдруг вздохнул Асгар, когда я уже углубился в чтение. — Я люблю ее.

— Сдохни. Предлагаю тебе сгореть в камине, — хмуро проговорил я. — Ты не можешь любить. Если я правильно понял, что происходит, то это не любовь.

— Да что ты знаешь о любви?! — простонал Асгар.

— Заткнись, я читаю, — ответил ему я.

Сомневаюсь, что у Данте была книга интересней этой. Оказывается, у мастера Огня подгорело так сильно, что он начал шпионить за водниками, чтобы больше не проигрывать им так глупо в своих походах. В начале своего пути он считал, что вода слабее огня, но это не является правдой, как и то, что стихия земли бьет воду, или воздух всегда сильнее воды.

— Оно так не работает, — прочел я и поднял глаза с книги. — Ух ты...

В комнате в позе медитации сидела горгулья, ее рога уже не были закручены, а были острыми словно вилы, а крылья сложенными за спиной.

Асгард напоминал иллюстрацию дьявола, огромные перекаченные серые руки, ноги, как у прямо ходячих динозавров. И мелкая чешуя, нос словно живой шумно выдыхал воздух, а глаза были закрыты. Туловище как у человека, но такое же перекаченное, ну и рост под пять метров, в сидячем положении примерно три метра. Еще полметра и его рога будут шкрябать потолок.

— И что сидишь, пыхтишь? — отвлекся я от книги, наблюдая за истинной формой Асгара, эта форма было явно сильнее чем та, в харчевне.

— Запах… — утробно прорычало чудовище.

— Тебе надо поработать с психикой и просто заменить восприятие, — зевнул я и уже собирался вернуться к книге, как чуть не схватил себя за язык, решив с умничать.

— Чего? Ты на каком сейчас языке говорил?

— Это из книг, — старался я быть спокойным. — С твоей головой тебе надо работать. Все твои проблемы тут…

Постучал я сам себя по виску.

— А замещать… это… — мне было непонятно, почему я разговариваю с этим идиотом, но мне было так хорошо после ведра воды, что искать смысл в моих действиях было бесполезно.

— Я знаю, что такое заместить, но не понимаю, — прохрипел монстр и начал уменьшаться в размерах, его тело немного размывало, превращаясь в человека.

— Ну вот запах Катарины, что он тебе напоминает? — закатил я глаза, прекрасно понимая, что наверняка у стаи это запретная тема.

— Бруснику на осеннем первом снеге, — улыбнулся мечтательно Асгар.

— Что тебе более всего не нравится из запахов? — удивился я аналогии офицера. Такое сравнение довольно изысканное.

— Разложения, — помрачнел воин.

— Какое именно, человеческое?

— Нет, рыбное. Там, в морских переходах, порой жрать нечего, — невесело ухмыльнулся Асгар. — Как и в твоей истории про воду в пустынях.