— А-ай! — вскрикнула я, забившись в угол, сгибаюсь пополам и хватаюсь за ступню. Мой жалобный вой наконец заставил их утихнуть и понять, что кабина была не пуста.

— О, прошу прощения! Не заметил, — участливо произнес говорящий шкаф в костюме. А я чувствую, как слеза стекает по щеке. Как больно, мамочки. Мизинец он мне сломал что ли?

— Блть, рыжая, ты без приключений вообще не можешь? — услышала я знакомый злобный рык. Сморгнув слезы, поднимаю голову и вижу, что в этой толпе мужчин у створок лифта стоит Озерский. Уже без солнцезащитных очков. Оттек и синяк после драки в клубе уже почти сошли.

— Моя вина в чем? — буркнула обиженно.

— Реально, Кир. Девочка-то причем? Фил, ну ты и бегемот, чуть не раздавил ребенка! Ну, не реви малая. Ты что тут делаешь вообще? Здесь кто-то из твоих родителей работает? — поинтересовался мне смутно знакомый мужчина. Где-то я его видела уже.

Я даже о боли забыла. Так и стояла ошарашенно открыв рот.

Нет, я признаю, что выгляжу моложе своих двадцати двух лет, к тому же сегодня не накрашена. И прическа эта дурацкая молодит. Но не настолько же!

— Я не ребенок, мне 22, — рявкнула неожиданно даже для себя самой. Усилием воли заставила себя перестать горбиться от боли, и более или менее уверенно встать на больную ногу. Подозреваю это все равно не добавило моей внешности возраста в их глазах, особенно на фоне их величавого роста.

— Не сердись. Прими это, как комплимент, — ухмыльнулся мужчина. Не люблю я когда незнакомые люди мне тыкают. Но он так искренне и обаятельно мне улыбается, что раздражение невольно улетучивается.

А еще начинает зудеть вопрос: «Где же я его видела?»

Пиликанье лифта звучит для меня, как спасение. Все пятеро мужчин буравили меня изучающими взглядами и это заставляло чувствовать себя неловко. Озёрский буквально вылетел на этаж. Остальные мужчины последовали за ним.

Медленно и прихрамывая вышла из лифта последней. Я понимала, что это не моя вина, и все же было ужасно стыдно и обидно за свой вид. Хромаю, нос и глаза щиплет от желания разрыдаться.

Не так я себе представляла свое триумфальное появление на работе, после ошеломительной победы.

Мужчины не ушли далеко от лифта и толпились возле приемной.

— Филипп, ты виновник, вот и проводи девушку к ее рабочему месту или в травмотологию. Картина «хромой, бездомный котенок» не вписывается в стены нашего офиса, — бросил Озёрский по пути в свой кабинет.

А я в очередной раз офигеваю. Уровень сволочизма неандертальца просто не знает границ.

— Пойдем, кроха, — вежливо пробасил этот Филипп, подставляя свой локоть для опоры. — Ты как? Потерпишь часок? Как только освобожусь отвезу тебя в травматологию, мало ли что я там тебе повредил своим копытом, — виновато улыбнулся он.

— Спасибо! В этом нет необходимости, боль уже проходит.

— Не упрямься, кроха, — улыбнулась мне груда мышц.

Коллеги недоуменно уставились на нашу парочку, наблюдая за тем, как Филипп учтиво пододвинул мне кресло. Еще раз поинтересовался моим самочувствием и только затем ушел.

— Мать моя женщина, кто это? — провожая взглядом мужчину спросила Марина.

— Без понятия. Он мне ногу отдавил в лифте. Так больно, — пожаловалась я. Но Марина не успела выразить мне свое сочувствие. Из кабинета вышла Валерия Леонидовна и по заостренным чертам лица, стало ясно — начальница не в духе.

— Через 10 минут все собираемся в большом конференц-зале, — объявила она, даже не обратив внимания на мое приветствие.

Пришлось отказаться от идеи ползти в сторону кухни. Если намечается общее собрание, то значит опаздывать туда нельзя, брать с собой кофе тоже.

Быстро навожу порядок на столе, ставлю телефон на беззвучный режим, вооружаюсь ежедневником, ручкой и неспеша направляюсь в конференц-зал. Ходить все еще больно, но судя по ощущениям серьезных травм удалось избежать. Было бы обидно так глупо получить перелом мизинца.

— Привет, — здороваюсь с Оксаной, но привычной приветливой улыбки в ответ не получаю.

— Привет, — бурчит она, резко и с шумом расставляя папки с места на место.

— Что случилось? — требовательно произнесла Марина.

— Ничего! — рявкнула Окси. Но уже через секунду бросает жалостливый взгляд, и я понимаю, что она на грани. Вот-вот заплачет. — Девочки, не сейчас. Хорошо?

— Да, конечно. Но мы рядом, ты не забывай.

Она нас кажется даже не услышала и продолжила нервно перебирать полку с документами.

Большая часть коллектива уже собралась, все самые удобные места были уже заняты, но это даже к лучшему.

— Садись, рыжий кролик, — услышала голос Матвея. Он спихнул с соседнего кресла одного из коллег и пододвинул для меня. От былой истерики в спорт-баре не было и следа. Парень смотрел открыто и вполне дружелюбно. Марина прошла в самый конец зала, а я с больной ногой не стала отказываться от вежливого предложения.

— Привет! Спасибо, — улыбнулась, не скрывая торжествующего вида. В конце концов прошлый раз мне не удалось вдоволь позлорадствовать. А сейчас глядя на поверженного противника хочется распробовать победу на вкус.

— М-м-м, сколько самодовольства, — промурлыкал, вглядываясь в мои глаза. — Я тебя хочу, и ненавижу одновременно, — беззлобно прорычал мне в ухо. Не сдержавшись разразилась громким смехом. Почему-то сейчас его поведение не раздражало. Очевидно статус победителя сбавил градус неприязненных чувств к нему. — Я требую реванша, рыжий кролик.

— Я — Лада. Red Rabbit я только на геймерском поле. Не называй меня рыжим кроликом.

— Red Rabbit, рыжий кролик, значение-то одинаковое. Одно на английском, другое на русском.

— Нет, — возмутилась я. — Рыжий кролик звучит, как нелепый персонаж из какого-нибудь мультика, а Red Rabbit это таинственная незнакомка.

— Да-да-да. Я уже понял, что твой ник отсылка к фильму «Матрица». Но рыжий кролик звучит роднее, — упрямо гнет свою линию, но продолжить спор не получается. Все в зале затихают, когда в помещение входят директор Егор Натанович, Валерия Леонидовна, козлина Озёрский и трое мужчин из лифта.

— Добрый день, коллеги! — прозвучал хриплый бас директора. — У нас несколько объявлений. Во-первых, как вы знаете, к концу осени в компании планировались кадровые перестановки. Мы славно вместе трудились все это время, и как бы я ни любил нашу компанию, но возраст дает о себе знать, самое время пожить для себя, — он берет небольшую паузу, с легкой улыбкой слушая, возгласы возражения. Даже мне хочется возмутиться. Егор Натанович шикарный мужчина, и в свои 58 лет он выглядит максимум на 45–47. Но самое главное, уход Егора Натановича означает, что скоро и мне придется собирать вещички.

— Ввиду некоторых обстоятельств, которые я озвучу позже, мной было принято решение покинуть пост уже сейчас. Кирилл Александрович займет мое место уже на этой неделе. Также хочу представить вам Глеба Вадимовича Артемьева, с огромным трудом, но нам удалось переманить его к нам на должность исполнительного директора, — указал он на мужчину, который принял меня за ребенка. — Филипп Всеволодович Колосов, — амбал Филипп, который едва не лишил меня мизинца на ноге, сейчас выглядел не так добродушно. Скорее был похож на машину-убийцу, — новый глава коммерческого отдела, а также один из главных акционеров компании. Григорий Максимович Миркин в ближайшее время вступит в должность главы пиар отдела.

Неверяще и с ужасом смотрю на Валерию Леонидовну. Она-то почему уходит? Неужели директор ее уволил или племянничек? С него станется. Мои мысли вполне оправданы. Не зря же она сейчас стоит мрачнее тучи.

— Я вверяю компанию в надежные руки профессионалов. Уверен новая кровь приведет нас всех к еще большему успеху. Ну, а теперь к главной и очень хорошей новости. Дабы опередить сплетников, хочу сообщить главную новость. Мы с Валерией Леонидовной уходим вместе, готовы принимать поздравления, — на этих словах, он более, чем красноречиво взял хмурую Валерию Леонидовну за руку. — Как видите, в отличие от меня, Лера не очень хочет вас оставлять. Столько лет она посвятила себя работе в этой компании. Но я победил.