Приглашённые гости почти в полном составе расселись за столиками, но Сяомин ещё не пришла. Мей Фэн села за предназначенный ей столик и начала осматриваться. Драгоценная Наложница Гунь сидела неподалеку от столика императора, чуть пониже его ступенькой в окружении своих придворных дам и прислужниц. Она одарила Мей Фэн столь злобным взглядом, что девушка поспешила отвернуться от неё, не желая портить себе настроение. И тут она заметила, что с неё не сводит глаз некий молодой вельможа весьма приятной наружности, сидевший за два столика от неё. Мей Фэн украдкой принялась его разглядывать. И чем больше она смотрела на него, тем привлекательнее он ей казался. Молодой человек был высоким, имел тонкие черты лица, прекрасные лучистые чёрные глаза и изящную фигуру. Его одежда светлых оттенков выдавала изысканный вкус и понимание красоты вещей: она была модной, но в то же время не кричащей и вызывающей.

– Гао Чжи, кто это? – шёпотом спросила у своей спутницы Мей Фэн, украдкой показывая на незнакомца кончиком своего веера.

– Это гогун Цай Юнь – главный ваш соперник на сегодняшнем поэтическом состязании, госпожа Мей-фэн, – ответила Гао Чжи. – Он не только досконально знает древнюю поэзию, но и сам является прекрасным поэтом, воспевающим природу, женскую красоту и вино. Его называют «Соловьём поэзии юэфу».

– Цай Юнь является членом императорской семьи? – озадаченно спросила Мей Фэн после того, как услышала титул молодого человека, который давался императорским внукам.

– Да, он сын Старшей принцессы, дочери нашего Государя Чжуна, – подтвердила её догадку придворная дама императрицы-матери. – Но Государь не благоволил ему, поскольку Старшая принцесса вышла замуж за губернатора Цзянси Цая Юя против его воли, и он отказался дать внуку титул принца после его рождения. Но хорошая репутация гогуна и его поэтический талант смягчили сердце императора, и он призвал внука к себе, желая проверить его таланты. Так что этот поэтический турнир – прекрасная возможность для гогуна Цая Юня подняться в глазах своего деда и преуспеть в придворной карьере.

Мей Фэн прекратила свои расспросы, обдумывая всё то, что она услышала от Гао Чжи. Ей захотелось, чтобы победу в поэтическом турнире одержал Цай Юнь, в которого, как она быстро поняла, она влюбилась в первого взгляда. Но Великая Государыня просила её завоевать главный приз поэтического состязания – второй Нефритовый Императорский диск, а она не могла подвести императрицу Тинг.

Тут появилась Сяомин и сбила со строя мысли Мей Фэн. Они немного поговорили, затем принялись угощаться изысканными яствами императорской кухни и говорить заздравные речи в честь праздника. Главным блюдом оказался большой Лунный пирог с фруктовой начинкой, который пекли к празднику Середины Осени. Мей Фэн ела его, зажмурив глаза от удовольствия – воздушный пирог просто таял во рту.

Императора Чжуна немного задержали государственные дела, и когда он сел на своё широкое сиденье с нефритовыми подлокотниками, то сразу велел начать поэтическое состязание. По знаку придворного распорядителя Чаоцзина-дафу слуги внесли четыре небольших кувшинчика с вином и поставили их на подносах напротив императорского трона. Суть состязания на знание старинной поэзии заключалась в том, что выигрывал участник, который быстрее всех вспомнит и продекламирует подходящее стихотворение на заданную тему. Император жаловал ему чарку вина из предназначенного ему кувшина, и тот участник, у которого раньше всех пустел сосуд с вином, признавался победителем турнира.

Придворный распорядитель ударил молоточком в бронзовый гонг. Участники состязания стали из-за своих столиков, выстроились в ряд перед Государем и, встав на колени, низко ему поклонились. Не доставало только цидувэя – четвёртого участника состязания.

– Где начальник Южной конницы Ду Линь? – недовольным голосом спросил император.

– Государь, Ду Линь внезапно заболел жестокой горячкой, – с поклоном ответил ему придворный распорядитель.

– Пошлите ему моего лекаря, – велел Чжун и продолжил, открывая начало турнира: – Итак, тема первая – «Струящиеся осенние воды».

Наложница Гунь сразу принялась шептаться со своими двумя придворными прислужницами – весьма образованными дамами, знающими все поэтические антологии. С помощью их советов она выбирала самое подходящее стихотворение на заданную Государем тему. Но на её несчастье, император, желая насладиться её обществом, скоро велел ей сесть возле него, лишая её возможности получить советы у своих образованных дам, и она не могла вспомнить ни одного подходящего стихотворения. Гогун Цай Юнь стоял в сторонке и молчал, а Мей Фэн сразу уверенно сказала:

– Государь, у поэта Ли Бай есть прекрасные строки на эту тему.

И она продекламировала:

В струящейся воде

Осенняя луна.

На южном озере

Покой и тишина.

И лотос хочет мне

Сказать о чём-то грустном,

Чтоб грустью и моя

Душа была полна.

– Замечательно! – одобрил её выбор император. – Поднесите госпоже Лю Мей Фэн чарку вина.

Девушка с низким поклоном приняла от придворного распорядителя чарку вина и выпила его, благонравно прикрыв лицо широким рукавом своего платья.

– Тема вторая – «Ночь длинна», – провозгласил Государь.

И тут Мей Фэн со своей прекрасной памятью и быстротой соображения сразу вспомнила стихотворение Ли Юя о длинной осенней ночи. В полной тишине прозвучал её звонкий голос, произносивший следующие пленительные поэтические строки:

Маленький сад опустел.

Царит во дворе тишина.

Лишь не смолкает валёк,

И ветер с ним заодно.

Мне теперь не заснуть,

А ночь бесконечно длинна.

Звуки и лунный свет

Льются в моё окно.

– Поднесите госпоже Лю вторую чарку вина, – велел император Чжун, признавая её победу во втором туре. Пока Мей Фэн пила своё вино, он повернулся к фаворитке и своему внуку и недовольно спросил: – Да что с вами сегодня такое? Почему вы не можете продекламировать ни одно мало-мальски подходящее к заданной теме стихотворение и постоянно уступаете госпоже Лю? Вот вам две самые простые темы – «Осень» и «Одиночество». Постарайтесь справиться с ними, иначе больше никогда не получите приглашения на участие в поэтическом турнире.

– Дедушка, я вспомнил замечательное «осеннее стихотворение» Лю Чжэня, – с готовностью ответил, кланяясь императору, молодой гогун и своим мягким пленительным голосом он произнёс:

Одиноко склонилась сосна на макушке бугра,

А внизу по лощине холодные свищут ветра,

До чего же суров урагана пронзительный вой,

Как безжалостно он расправляется с этой сосной.

А наступит зима – как жестоки и иней, и лёд.

Только эта сосна остаётся прямою весь год.

Почему же в суровую стужу не гнётся она?

Видно, духом особым крепки кипарис и сосна.

– Цай Юнь, одобряю твой выбор! – воскликнул император Чжун, громко хлопая в ладоши от восхищения. – Осень примечательна больше всего тревожным ожиданием суровых холодов зимы, тут ты попал в самую точку. Поднесите моему внуку чарку вина, – приказал он придворному распорядителю.

После того как молодой гогун выпил своё вино, глаза всех присутствующих обратились на Драгоценную Наложницу. Но Гунь без советов своих дам сделалась совсем беспомощной. Несколько раз она только открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная из воды, и наконец неуверенно пролепетала:

Судьбу решила золотая шпилька в реке Небесной.

Лишь раз в году для верных звёзд

Сороки стелят мост любви

Через Путь Млечной.

– Гунь, это стихотворение сегодня неуместно, – произнёс, морщась, император Чжун.

– Ха-ха-ха, Пастух и Ткачиха уже встретились в этом году в «Ночь семёрки», а сороки уже отправились на зимовку. Или у вас имеются особые сороки, путающие осень с летом, госпожа Гунь? – громко рассмеялась Мей Фэн, которая не удержалась от того, чтобы немного подразнить свою невежественную соперницу. Полученный ею высокий придворный ранг давал ей право говорить на равных даже с фавориткой императора. Кузина её врага Тао Наня весьма плохо образована для супруги императора, если она позволила себе прочитать осенью стихи, которые следовало произносить летом.