— Так ты же бухой был? — устало спросил дознаватель.

— Вестимо, бухой! — в ответе звучала настоящая гордость, — Так тут все бухают!

— Каждый день?

— А то! Разве же возможно — жить и не бухать?

Дослушивать «показания» бездомного большого смысла не было, Даг быстро с ним распрощался. Перед тем, как убраться восвояси, забулдыга выпросил «копеечку здоровье поправить». Пришлось раскошелиться. Признаться, в тот момент у дознавателя возникло подозрение, что очередь «свидетелей» выстроилась сюда именно за этим.

Второй начал приблизительно также, хоть и смотрелся более вменяемым. Рассказывал про дьяволов, блуждающих в ночи, призывающих демонов себе на помощь. Надо признать, что алкогольный бред у данного индивида принял в какой-то мере даже логичный вид. Такой своеобразный мировой заговор. Где «власти скрывают». А на самом деле пьют кровь младенцев и все такое.

— Вчера ночью ты что-то видел? — уточнил Даг, разочарованно поглядывая на часы.

— Видел, как не видеть! — отвечал бездомный, — Они всегда ходят троицей! Дама, прекрасная, как смерть. Беловолосый юнец с глазами старика. И великан в повадками короля. Не знаю, кто над ними, а тут они главные, это как пить дать!

Джонсон зевнул. Пьяный бред стал уже порядком надоедать, но раз уж принялся за опрос, оставалось только довести его конца.

— Да у меня все записано, господин начальник, — «свидетель» истолковал молчание дознавателя по-своему.

Он вытащил из закормов своих карманов потрепанную засаленную книженцию. И принялся потрясать ею перед глазами Джонсона, будто то была невиданная реликвия.

— Все записано! Все! — бухтел сумасшедший, подпрыгивая на месте от возбуждения, — Не зря бедолага Вильсон старался! Ты, начальник, не смотри, что я тут… Не всегда ведь бомжевал! Случалось и в академиях послужить! Так что здесь — все складенько, слово к слову — изложил. И теорию, и практику… Ты прочти, прочти!

Делать этого Джонсон, конечно, не стал. Отослал «свидетеля» прочь. Поблагодарив со всей учтивостью. Книжецу в руки, понятно, не взял. Не хватало еще подхватить какую заразу. Бездомный начал было настаивать, но Даг щедро отсыпал монет «на поправку здоровья», и тот разом успокоился.

Дальше все пошло по до боли знакомому сценарию.

Очередной забулдыга. Невнятные рассказы о чертях и демонах. Пара наводящих вопросов. Проверочный. Максимально противоречивые показания, ценность которых ноль целых ноль десятых. Поблагодарить. Поделиться денежкой «здоровья за ради».

Особо поразил лишь один — высоченный, заросший бородой, вонючий как отхожее место в деревне. На вопрос «не видел ли кого ночью» он ответил не в пример другим конкретно.

— Видел! Видел злодея, господин начальник. Где? Да вот тут и видел. В-о-о-н там он стоял. Подкрался, весь из себя такой мерзкий, мрачный. Сразу видать — демон! Когтищи — во! Зубы торчат! В руке — топор мясницкий. Стоял тут, стоял. Жертву, видать высматривал!

— Ну а ты чего? — переспросил Джонсон, внутренне холодея.

— А чего? Да тут вот неподалеку лежал. Одеялкой укрылся, чтобы демон не заметил. Думал, конечно, встать да и отходить его по хребтине… да что-то сомлел. Страшно было, аж жуть! Молиться стал, тихо, про себя, но истово, как на исповеди!

— А он чего?

— Так чего… Сработала молитва-то, веришь нет? Постоял злодей, да и ушел восвояси. Никого не утащил. Видать, пошел в другом месте жертву искать. Ты уж не взыщи, начальник, а я преследовать его не стал. Дело это дознавательское, не мое, как пить дать…

Даг аж вспотел, представив себе, что ночью за ним наблюдал этот детинушка. И вознес горячие молитвы все богам, что бездомный все же не нашел в себе силы «отходить по хребтине». История дознавателя могла закончиться печально и бездарно.

«Завязывать надо с выпивкой и ночными прогулками, — в очередной раз решил Джонсон, — До добра все это не доведет!»

Опрос, казавшийся бесконечным, завершился. Дознаватель махнул рукой, издалека поблагодарив «товарищей бездомных» за содействие следствию. Как и ожидалось, никто ответом не озаботился. Да уж, не самые приветливые люди.

Вернувшись к месту происшествия, Джонсон как раз застал сворачивающего монатки криминалиста. Осмотр места завершен, осталось только проанализировать факты.

— Как успехи? — хрипло, как его недавние собеседники, проговорил Даг, — Нашел что-то важное?

— Порадовать нечем, — Стен покачал головой, — Жди подробный отчет ближе к вечеру.

— А если коротко? Неофициально, так сказать.

— Можно и неофициально, — парень поежился, — Жертва одна, по некоторым признакам — мужчина. Предполагаю, что немолодой.

— Опознать можно?

— А ты шутник! — Стен даже хохотнул, — Там такая… мешанина. Что мать родная не узнает. Ищи улики, потерянные документы, одежду. Должно же что-то быть? Может, прошерстить списки пропавших?

Даг вздохнул. Все это он и так знал. Ничего нового криминалист не добавил. Но поблагодарить его, конечно, следовало в любом случае.

***

День выдался мерзкий, суетной.

Вернувшись в отделение, Джонсон почти все время потратил на писанину. Бесконечные отчеты, от которых скоро начали слезиться глаза. Почта входящая, почта исходящая. Капсулы летали по воздуховодам бесконечным потоком. Указания жандармам, которые требовалось сформулировать максимально доступно, но и широко. Потому как если просто скажешь «посмотреть, нет ли чего в этом мусоре», то именно там они и посмотрят. Шаг в сторону не сделают, даже если там, в шаге, будет труп лежать.

Даг даже забыл поесть, настолько вжился в это дело. Люди приходили и уходили, дознаватель все еще работал. Подкрался вечер, Джонсон заполнял очередную бумагу.

Кажется, он прикрыл глаза лишь на секунду. Моргнул.

Очнулся через два часа.

Открыл глаза, резко вскинулся, оглядываясь. В отделении — пусто. Почти. Перед рабочим столом дознавателя стоял, скрестив руки на груди, Устинов.

Надо же, как некрасиво получилось… И ведь не докажешь теперь, что работал всю ночь и день напролет. А вот что спал на рабочем месте — факт!

— Платон Гансович! — дознаватель подскочил, пытаясь принять стоячее положение.

Удалось, надо признать, не с первой попытки. Ноги затекли, держали плохо. Да и стул стоял неудобно, все мешал нормально выпрямиться.

— Виноват, Платон Гансович. Вымотался, задремал на пять минут, — невнятно пробормотал Джонсон.

— Ничего, Даг, я понимаю, — Устинов, кажется, не особо впечатлился потугами подчиненного, — Вот, зашел поздравить вас с повышением.

— А? Да, повышение… Я как-то… Забыл.

— Дознаватель первого ранга — это не просто печать в профайле. Запомните, Даг, должность дает существенные полномочия. Но и накладывает определенные обязательства.

— Да? Да, я понимаю…

— Признаться, я считаю это назначение несколько… преждевременным, — Устинов позволил себе показать легкое недовольство, — Но, безусловно, капитану Сальери виднее.

Даг тяжело выдохнул. Спросонья совершенно не понимал, что нужно отвечать.

— Я… постараюсь… оправдаю…

— Постарайтесь, Даг, — старший дознаватель нахмурился, — И прошу вас, отнеситесь к этому делу со всей серьезностью.

Он постучал пальцем по бланку с отчетом, что лежал поверх остальных бумаг.

— Есть у меня предчувствие, что дело непростое, но крайне важное, — как-то мрачно и невпопад закончил Устинов.

Больше он не сказал ни слова. Просто развернулся и ушел.

Джонсон ошалело плюхнулся на место. И что это было?

«Отнеситесь с серьезностью…»

Он ведь именно за этим приходил? А не для того, чтобы Дага поздравить.

Ну так, серьезности Джонсону не занимать.

«Если бы ты знал об этом столько же, сколько я, — со смешком подумал дознаватель, — Не ходил бы так спокойно! На стены бы лез!»

Взявшись за карандаш, он склонился над очередной бумагой.

Глава №5

За что Джонсон — да и все прочие подчиненные — уважал Устинова — у него всегда был план. И не просто последовательность действий: делай раз, делай два, делай три. А план сложный, разветвленный. Где была одна главная ветка, для которой обязательно имелся «короткий путь». То бишь наиболее быстрый способ достижения цели. А также множество альтернативных веток. Что будет, если шаг один не сработает? А если второй?