Король задумчиво постучал ногой по полу, наклонив голову к одной из слуг, стоявшей в центре.

— Далия. Ты позаботилась о смертной, как я велел?

Далия, молодая Демонесса, наделённая даром пения душ, сделала шаг вперёд из строя. Она запустила руку в карман своих строгих брюк и вынула из него золотую подвеску в форме сердца.

— Да, ваше Высочество, — подтвердила Далия, передавая медальон в руки Королю. — Осталось лишь решить, кто получит душу смертной и когда она будет освобождена.

— Душа должна быть возрождена в ком-то, кто не испугается такого места, как Фантазма, но при этом будет относиться к нему с должной осторожностью. Мы не можем сделать игру слишком лёгкой для Салемаэстра.

— Возможно, паранормальная смертная? — предположила Далия, и в глазах Короля мелькнул интерес.

— Именно, — подтвердил он. — Но не провидица. У них будет слишком большое преимущество. Нужен тот, кто понимает последствия магии и сможет тщательно взвесить очаровательное проклятие, которое я наложил на Фантазму, прежде чем решить выбрать моего сына, несмотря на него.

Далия кивнула, давая понять, что поняла замысел.

— И сколько времени нужно, чтобы ожерелье оставалось на носителе, прежде чем душа будет освобождена и возрождена?

Король задумался на мгновение.

— Давайте дадим ему пять веков. Пусть моя магия успеет заставить его по-настоящему забыть её. Если сделать это раньше, он может всё ещё узнать её душу. Убедись, что те, кого ты заставишь носить ожерелье, никогда не снимут его, пока не передадут следующему носителю, и так далее.

— В подземелье сейчас содержится некромантка, ваше Высочество. Гестия Гримм, — вставил один из других слуг. — Та самая женщина, что пыталась создать армию нежити. Её ненависть к Демонам и Аду может сделать её подходящей кандидатурой.

Король улыбнулся, бросая медальон обратно Далии.

— Идеально.

КОНЕЦ ФАНТАЗМЕ

ГЛАВА 52. БЕЗ ОКОВ

Настоящее время

— Я… не понимаю, — прошептала Офелия, ненавидя, как предательски задрожал её голос.

Меня зовут Салемаэстр Эрасмус Блэквелл, Принц Демонов.

— Я знаю, — ответил Блэквелл, с грустной улыбкой на губах. — Ты хорошо сыграла, ангел. А теперь я могу дать тебе то, что тебе причитается. — Он начал медленно обходить её по кругу. — Поскольку ты дошла до последнего уровня, я сокращу твою плату по нашему кровавому договору с десяти лет до пяти, и ты сможешь уйти невредимой.

Она нахмурилась.

— Нет, я имею право выбрать, на что использовать дар Дьявола.

Он покачал головой.

— Боюсь, ты вошла на этот уровень слишком рано, чтобы считаться победителем главного приза. По правилам ты должна быть последним живым участником в Фантазме, чтобы получить Дар Дьявола. Но на момент твоего появления здесь в игре оставались другие игроки. Так что у тебя есть два выбора: принять сокращённый срок или быть полностью дисквалифицированной.

Она смотрела на него, потрясённая. Из всех вариантов, которые она представляла о завершении своего пути в Фантазме, такого не было даже в самых диких мыслях.

Салемаэстр Эрасмус Блэквелл. Принц Демонов.

— Так что же ты выберешь? — Он остановился прямо перед ней.

Дьявол обладал коварной улыбкой и голосом, мягким, как дорогой бурбон.

— Каково твоё решение? — Он произнёс это, медленно проведя кончиком указательного пальца по её шее, его губы оказались в считанных сантиметрах от её учащённого пульса.

— Ты обманул меня, — прошептала она.

В ответ он рассмеялся, его дыхание скользнуло по её лихорадочно горячей коже.

Он был настолько близко, что она едва могла думать.

Любая связная мысль ускользала от неё, когда очередной всплеск адреналина пронёсся по её венам, но события, приведшие к этому моменту, остались выжжены в её памяти с мучительной ясностью. Она сама виновата. Она была так глупа.

— Но у тебя нет Метки Дьявола, — прошептала она. — Ты был Призраком.

Он указал на свои серебристо-белые волосы.

— Признаюсь, моя Метка Дьявола особенно удобна, чтобы сойти за Духа.

— Ты издеваешься? — яростно прорычала она.

— Не вини себя, ангел. Ты далеко не первая, кого я обманул. Я занимаюсь этим уже очень давно.

— Зачем? — потребовала она ответа.

— Синклер рассказывал тебе историю моего прошлого, не так ли?

— Да.

— И что он сказал?

Она сглотнула.

— Он сказал, что ты влюбился и выбрал своего возлюбленного вместо Короля Демонов — твоего отца. В наказание твой возлюбленный был убит, и теперь ты обречён управлять Фантазмой вечно.

— Всё так, — подтвердил он. — Но мой отец всё же дал мне одно милосердие — лазейку. Всё, что мне нужно, — это сердце и спрятанный ключ, чтобы освободиться от этого места. Единственная проблема в том, что каждый раз, когда начинается новая игра, все воспоминания о том, кем я был на самом деле, полностью стираются. Единственный момент, когда я возвращаюсь к своей истинной сущности, — это когда участник доходит до этого уровня, до начала следующей игры. Моя единственная передышка. Но даже те воспоминания, что я сохраняю в этом облике, с каждым веком становятся всё более мутными.

Она ахнула.

— То есть в тот момент, когда я встретила тебя впервые…

— Ты встретила настоящего меня — эту версию, — сказал он с грустной улыбкой. — По крайней мере, то, что от меня осталось. Ты первая за столетия, с кем я смог поговорить за пределами игры и поместья. Первая, кому я смог рассказать о сердце и ключе. И это всё равно мне не помогло. Как могло помочь, если мои собственные воспоминания работают против меня? Я почти ничего не помню из того, что было до того, как меня привязали к этому месту. За исключением ярости к отцу. Она осталась.

Глубокая печаль звучала в его словах, и — несмотря на шок и предательство, связанные с его истинной сущностью, — её сердце болезненно сжалось от сочувствия. Что за мучительное существование — не помнить, кем ты был.

— Значит, ты выбираешь одного участника в каждой игре, чтобы он помог тебе найти этот загадочный ключ? — спросила она. — А что с остальными? Они действительно играют, чтобы победить?

Он пожал плечами.

— Конечно, играют. И если выигрывают, получают свой приз. Но чаще всего мой избранный доходит до конца. Как ты сама можешь видеть. А те, кто погибает здесь, просто подпитывают энергию поместья.

— Не понимаю, почему Синклер говорил о тебе так, будто вы два разных человека, — произнесла она. — Или почему тебя называли создателем, если это место создал твой отец.

— Ах, — он рассмеялся. — Это потому, что в рамках наказания Син может говорить людям обо мне, но никогда напрямую не раскрывать, кто я в контексте игры. Эти две сущности должны оставаться раздельными — Дьявол и Призрак. Отец дал Синклеру его собственную лазейку, когда сослал его сюда вместе со мной, как и По, нашего маленького шпиона.

— Подожди, даже кот был замешан?

Блэквелл фыркнул, прежде чем продолжить:

— Титул создателя используется для удобства моего альтер эго, поскольку в игре я не осознаю свою истинную сущность. Я полагаю, в каком-то смысле я действительно создатель, ведь Фантазмы бы не существовало, если бы не наказание для меня. Задача Синклера — следить за тем, чтобы я не освободился. Если ему удастся продержаться достаточно долго, он может быть досрочно помилован, а на его место отправят какого-нибудь другого дурака, разгневавшего моего отца. Это своего рода страховка, чтобы я оставался здесь как можно дольше. Мой отец человек злопамятный.

— Несомненно, — сухо заметила она.

Он задумчиво наклонил голову.

— Однако больше всего меня интересует, как усердно Синклер пытался остановить тебя. Он никогда прежде так не старался.

Она опустила взгляд на свои руки.

— Я правда думала… я думала, что смогу спасти тебя. Я была уверена, что близка к этому.