— Я не собираюсь брать на себя ответственность за то, заключает он сделки с другими или нет. Он никого не вынуждает идти на сделку, и он не хочет, чтобы люди продолжали терпеть поражение.

Она не понимала, почему чувствует такую острую потребность защищать Блэквелла — ведь она всё ещё злилась на него, — но её кровь закипала от одной мысли о том, что Синклер осмеливается бросать тень на её Призрака, учитывая сомнительные моральные ориентиры самого дьявола.

Синклер посмотрел на неё так, будто считал её жалкой.

— Ты его любишь. Джаспер мне об этом сказал.

— Дьяволы — бесстыдные сплетники, — пробормотала она, игнорируя его слова.

— Смертные — жалкие романтики, — парировал он. — Влюбляются, несмотря ни на что.

— Я не влюблялась, — прорычала она, чувствуя, как огонь начал разгораться внутри неё. — Хотела бы я, чтобы все перестали делать выводы о том, в чём они ничего не понимают.

— То есть это было просто бессмысленное развлечение? Отвлечение? — усмехнулся Синклер, склонив губы в издевательской улыбке.

Её губы скривились в презрении.

— А сколько ты за нами наблюдал?

— Достаточно, — ответил Синклер, вставая прямо перед ней и останавливая её шаги. — Достаточно, чтобы понять: ты лжёшь самой себе, пытаясь избежать неизбежной боли.

— Это не так, — возразила она, хотя даже сама слышала, как неуверенно прозвучали её слова. — Всего лишь семь дней прошло, — она сглотнула, — а он был настоящим занозой в большинстве из них.

Синклер рассмеялся.

— Если не считать моменты, когда он заставляет тебя выкрикивать его имя, да?

Да, — подумала она, сжав зубы. Если не считать моменты, когда он произносит вдохновенные речи о каждой черте, которая ему во мне нравится, когда заглушает голос у меня в голове или дарит мне неземное удовольствие, от которого у меня перед глазами пляшут звёзды.

Синклер провёл кончиком пальца по её напряжённой челюсти, затем под подбородком, приподняв её лицо, чтобы встретиться с её глазами.

— Но, если ты настаиваешь на том, что это было лишь отвлечение, — докажи. Позволь мне отвлечь тебя. Гарантирую, что сделаю это лучше.

— Никогда, — прошептала она.

Он рассмеялся:

— Почему? Потому что я дьявол?

— Среди прочего, — ответила она, стараясь не выдать себя.

— Ты ведь хоть немного любопытна? — зрачки в глазах Синклера расширились, поглощая рубиновый цвет его радужки. — Неужели тебе не интересно, что я могу предложить, чего он не может?

Она сглотнула. В глубине души, любопытство всё-таки было, но, вероятно, не по тем причинам, которые он предполагал.

И, как будто прочитав её мысли, он засмеялся.

— Вот именно, — промурлыкал он. — Просто скажи слово, дорогая. Если ты не попросишь меня прикоснуться к тебе, я не буду этого делать.

Она заставила своё сердце окаменеть перед тем, что собиралась сделать.

— Поцелуй меня. Прикоснись ко мне.

Зловещий смех пробежал по груди Синклера, когда он исполнил её просьбу, притянув её к себе и касаясь её губ, его язык уверенно скользнул по её, оставляя Офелию совершенно неподготовленной к тому, чего она просила. Его прикосновения были острыми, движения — жёсткими. Он прижал её к стене, его рука скользнула по её телу, касаясь бёдер, затем опустилась к колену, поднимая ногу и обхватывая её вокруг себя.

Хотя в их поцелуе была страсть, не было никакого жара. Её живот не трепетал, кожа не пылала в предвкушении. И хотя она чувствовала, как её тело реагирует, это была чисто физиологическая реакция, а не вызванная желанием.

Его рука заскользила вниз, и он отстранился ровно настолько, чтобы спросить:

— Можно?

— Да, — коротко ответила она.

— Ты можешь в любой момент сказать мне остановиться, — искренне сказал он. — Я никогда не беру того, что мне не дают добровольно — такова природа Дьяволов и наших сделок. Ты понимаешь?

Она кивнула.

— Нет, — мягко возразил он. — Я хочу услышать это. Ты понимаешь, что можешь попросить меня остановиться в любой момент?

— Да, — подтвердила она.

Без лишних слов он вновь коснулся её губ и, приподняв подол её платья, скользнул рукой под него, вводя два пальца в её влажное влагалище. Его пальцы извивались, касаясь чувствительной точки внутри, в то время как большой палец нежно массировал её клитор. Но её тело едва отозвалось. Удовольствие было таким тусклым по сравнению с тем, что она испытывала с Блэквеллом.

С Блэквеллом, который заставлял её стонать от наслаждения, который разжигал её кровь и доводил её до грани, где она готова была умолять о большем, несмотря на свои клятвы.

Но с Синклером её чувства словно притупились.

Она оторвалась от поцелуя, сморщившись, и, прижав ладони к его груди, мягко оттолкнула его. Дьявол тут же отошёл, опуская её ногу и отступая на несколько шагов.

— Нет. Я не могу. Это неправильно, — покачала она головой. — Ты не тот.

— О, не всё выглядело так плохо отсюда, — раздался соблазнительный женский голос с правой стороны.

Офелия резко повернула голову и увидела Раю, прислонившуюся к стене, наблюдающую за ними с усмешкой. Синклер лениво улыбнулся ей в ответ.

— Тогда забери его себе, — выплюнула Офелия, поправляя юбки, готовая уйти.

— Бывало и такое, — с усмешкой заметила Рая. — Ты упускаешь хороший момент, но я понимаю. В Блэквелле есть что-то особенное, верно? Эти глаза, этот рот, этот язык…

— Я не позволю тебе вывести меня из себя, — твёрдо произнесла Офелия.

— О, дорогая, тебе не нужно ничего позволять. — Рая хохотнула. — Думаю, я уже это сделала. Обязательно передам Блэквеллу, что ты прекрасно живешь без него. И буду рядом, чтобы… утешить его.

С этими словами она подмигнула и исчезла, оставив Офелию одну с Синклером.

— Спокойной ночи, дорогая, — лениво протянул Синклер.

Офелия побежала к себе в комнату. Захлопнув за собой дверь, она соскользнула по её раме на пол, чувствуя, как в её душе что-то раскалывается. Что-то запретное уже пустило корни в её сердце, и теперь было слишком поздно пытаться вырвать это. Её сердце, наконец, отрастило собственные клыки и было готово разорвать себя на куски, если придёт время.

ГЛАВА 40. УРОВЕНЬ ШЕСТОЙ: ОБМАН

В этот вечер Офелия, наконец, нормально поела. Отчасти потому, что тревога лишала её аппетита всю прошедшую неделю соревнования, а отчасти потому, что, когда она пришла в столовую, там была только Шарлотта, как обычно не обращающая на неё никакого внимания. Офелия искренне надеялась, что Шарлотта выживет — мир действительно нуждался в таких людях, которые умеют держать своё мнение при себе, но не боятся высказаться, когда это необходимо.

Когда наконец явился новый Дьявол, чтобы начать уровень, все остальные уже по очереди вошли в комнату и тоже что-то перекусывали. Никто из присутствующих не выглядел отдохнувшим. Усталость была почти осязаема, а тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи, полные тревоги и кошмаров. Даже Кэйд выглядел так, словно потерял часть своего бойцовского духа. Тем не менее, никто не осмеливался приближаться к нему.

Дьяволица, улыбаясь, оглядела их всех. Она оказалась самой низкой из всех Дьяволов, которых они встречали — её макушка едва доходила до плеча Офелии. Объёмные кудри и темно шоколадный цвет кожи контрастировали с её Знаком Дьявола — изящным золотым узором, который закручивался по всему телу, будто её кожу покрыли татуировками из чистого золота.

— Добро пожаловать на шестой уровень и поздравляю с тем, что вы прошли половину пути, — приветствовала их Дьяволица. — Моё имя Фиби.

Фиби призвала портал, и вскоре все вновь оказались в знакомой ситуации — в ожидании загадки, с которой им придётся столкнуться.

Испытание тайн, где кровь покажет цену, правду или ложь — выбирай осторожно, мудро. Неумолимая правда, запечатанная неизвестностью. Ложь не поможет — кровь знает ставки.

Затем начали называть имена. Процесс был настолько привычен, что почти казался монотонным, если бы не те ужасы, которые их ждали впереди. Кэйд, Леон и Бейкер — имя последнего участника, которое Офелия никак не могла запомнить — прошли вперёд. Люси бросила взгляд на Офелию, ожидая её реакции.