— Офелия Гримм? — спросил первый мужчина.

Это был пожилой, коренастый джентльмен с густыми усами, в которых чередовались чёрные и седые волоски. Усы были слегка перекошены. Его коллега был значительно моложе и стройнее, с ярко-рыжими волосами и бородой, которые резко контрастировали с его тусклым серым костюмом-тройкой. Оба внимательно смотрели на неопрятные красные розы, свисавшие с балок крыльца, будто это были не цветы, а кинжалы. Офелия предположила, что для них было странно видеть розы, растущие в таком месте. Но эти розы были любимым способом её матери удерживать нежелательные призрачные сущности снаружи и привязанных духов внутри дома. Вдоль внешних стен поместья Гримм росли целые кусты этих роз, они обвивали решётки на фасаде дома, а также окаймляли забор и ворота.

Мёртвые души не пересекут путь алых роз, — всегда говорила её мать.

— Чем могу помочь? — спросила Офелия, не грубо, но явно давая понять, что сейчас не самый удобный момент. Женевьева подошла сзади, сверля мужчин яростным взглядом поверх плеча Офелии.

— Кто к черту… вообще стучится в дверь в такую рань? Наша мать больше не принимает клиентов. Если у вас умер родственник, придётся страдать, как и всем нам! — выпалила Женевьева, и Офелии пришлось крепко сжать губы, чтобы не рассмеяться. Мужчины не выглядели столь веселыми.

— Извините за неожиданный визит, — начал мужчина с усами. — Моё имя мистер Мутон, а это мистер Лафитт. Мы из городского банка Нового Орлеана. Можем мы войти?

— Зачем? — резко спросила Женевьева.

— Речь идёт о делах, связанных с вашей… матерью. Нам сообщили, что она недавно… ушла. Примите наши соболезнования.

Женевьева сузила глаза.

— Дела?

— Неркоманские дела, вы имеете в виду? — уточнила Офелия.

— Нет, — мистер Мутон покачал головой. — Речь идёт о финансовом состоянии поместья Гримм.

— О чём это вы? Поместье принадлежит нашей семье почти целый век.

— К сожалению, ваша мать взяла несколько займов, и…

— Если хочешь вернуться спать, Офи, я могу заняться этим, — предложила Женевьева, протискиваясь вперёд, чтобы встать перед сестрой. — Не нужно, чтобы у нас у обеих с утра началась мигрень.

Её слова звучали достаточно небрежно, но что-то в напряжении её плеч заставило Офелию насторожиться.

Прежде чем Офелия успела отклонить предложение сестры, молодой рыжий мужчина вдруг выпалил:

— Это место… здесь нет призраков, правда?

— О, ради всего святого, мистер Лафитт, — одёрнул его мистер Мутон, прежде чем снова повернуться к девушкам. — Извините, он не местный. Он не знаком с… некоторыми особенностями нашей маленькой общины.

— Я думал, вы шутили насчёт некромантии, — возразил мистер Лафитт, явно шокированный.

— Как я уже говорил, — продолжил мистер Мутон, — долги вашей матери. Есть несколько документов, которые вам нужно подписать, и кое-что, о чём мы должны поговорить. Вы не против проехать с нами в город?

— Я поеду, — снова предложила Женевьева.

— У вас есть удостоверение, мистер Мутон? — вставила Офелия, прежде чем Женевьева успела выйти за порог. — Как нам знать, что вы не пытаетесь нас похитить?

Мужчина фыркнул в ответ, запустив руку в карман пальто и вытащив визитную карточку. На льняной бумаге был выгравирован официальный герб городского банка Нового Орлеана, а под ним написано его имя.

— Видишь, Офи? Всё в порядке, — заметила Женевьева. — Иди спать, я сама…

— К сожалению, — перебил её мистер Мутон, — поскольку вы обе являетесь равноправными наследницами этого имущества, мне нужно, чтобы обе вы поехали со мной.

Челюсти Женевьевы слегка сжались, но она кивнула.

— Дайте нам минуту, чтобы закрыть дом.

— Как будто кто-то захочет сюда залезть, — проворчал мистер Лафитт одновременно с тем, как мистер Мутон сказал:

— Машина стоит у ворот. Мы подождём.

Офелия вернулась внутрь, чтобы забрать ключ с тумбочки в прихожей. Тревожное чувство зашевелилось у неё в животе от слов мужчины и странного поведения Женевьевы. С финансами поместья Гримм не должно было быть никаких проблем. Их наследство вполне могло бы покрыть расходы на покупку трёх имений, если бы они того захотели.

Офелия глубоко вздохнула и трижды постучала ключом по ладони, прежде чем спрятать его в карман своей чёрной юбки в полоску. Она подобрала чёрную бархатную ленту, которую оставила на тумбочке, и завязала её в своих мягких кудрях, прежде чем бросить в карман несколько монет, которые лежали рядом — на всякий случай.

Когда дом был заперт, они направились по длинной дороге к машине, застывшей у ворот. Автомобиль издавал неприятный запах дыма, и Офелия сморщила лицо, надевая перчатки. Мистер Лафитт вышел с пассажирской стороны, глядя на них с подозрением, и потянул за металлический рычаг, чтобы сложить сиденье и жестом пригласить девушек сесть на заднюю часть. Но прежде, чем они успели забраться внутрь, раздался звук копыт кареты, и все обернулись на приближающийся экипаж.

— Что теперь? — пробормотала Офелия.

Из кареты высунулась женщина средних лет с тусклыми каштановыми волосами.

— Здравствуйте… У меня назначена встреча на восемь часов — с Тесс Гримм. Это её дом, верно?

Женевьева посмотрела прямо на женщину.

— Она умерла.

Офелия издала осуждающий звук, в то время как её сестра приняла руку мистера Лафитта и залезла в автомобиль.

Офелия обернулась к женщине.

— Прошу прощения, но все встречи отменены. Мы просто ещё не успели всех оповестить.

Женщина в изумлении открыла рот, прижав руку к груди с сожалением.

— Мне так жаль, я говорила с ней всего несколько дней назад…

— Мы тоже, — крикнула Женевьева из машины.

— Извините за поведение моей сестры, — Офелия тяжело вздохнула, зажав переносицу, прежде чем махнуть женщине на прощание и забраться на заднее сиденье рядом с Женевьевой. Когда они устроились, мистер Лафитт вернул сиденье на место и забрался в машину, захлопнув дверь.

— Почему ты так груба с людьми? — прошептала Офелия.

Женевьева закатила глаза и откинулась на мягкое сиденье.

— Удобные кресла, не правда ли? — риторически спросил мистер Мутон, сдвигая рычаг между ним и мистером Лафиттом вперёд. — Это новейшая модель.

Ни одна из девушек не удосужилась ответить. Они сложили руки на коленях и молча смотрели в свои окна, наблюдая, как поместье Гримм медленно исчезает из вида. Мужчины говорили о машинах следующие десять минут — возможно, самая скучная беседа, которую Офелия когда-либо слышала, — прежде чем оба внезапно замолчали.

— Значит, это правда, — пробормотал мистер Мутон, его голос понизился, пока оба мужчины смотрели в окно с водительской стороны.

Мистер Лафитт вздрогнул.

— Я же говорил, я слышал, что оно просто… появилось.

Офелия подалась к Женевьеве, прижимаясь к её тёплому боку, чтобы заглянуть наружу. Медальон на её шее тут же начал пульсировать, но в маленькое окно было видно лишь скопление людей. Женевьева пожала плечами в ответ на её вопросительный взгляд.

— Всегда думал, что люди сумасшедшие, если верят этим слухам, — сказал мистер Мутон. — Глупцы, что входят в эти ворота, получают по заслугам.

Офелия прислонилась к окну, стекло липло от утренней влажности, и попыталась отстраниться от их разговора. Она так устала. И, что ещё хуже, её мучила тревога. Она не могла представить, что могло быть настолько плохо с финансами её матери, чтобы банк отправил людей к ним домой. Мать всегда давала понять, что поместье давно выплачено, и их единственными расходами были содержание дома и средства на жизнь. Это, конечно, не означало, что у них не было трудностей с деньгами. Они всё ещё полагались на её работу и на регулярный доход, который приносили новоорлеанцы, стоящие у дверей.

На миг Офелия задумалась, не связано ли это с каким-то наследственным налогом. Придётся ли им продавать ценности, чтобы перевести имущество на своё имя? Кроме нескольких ювелирных украшений и антиквариата, которые собирала её мать, Офелия не могла вспомнить ничего, что стоило бы продать. Самая ценная вещь, которую она имела, висела у неё на шее.