Блэквелл не счёл нужным отвечать, его лицо выражало смесь скуки и раздражения.

— Были несколько участниц, с которыми он заключал сделку, что едва не нарушало главное правило Фантазмы для нашего очаровательного друга, — продолжал Джаспер. — Советую тебе оберегать своё сердце рядом с ним, иначе испытания будут не самым худшим, что тебя здесь ждёт.

— Пойдём, — сказал Блэквелл, кивком головы указывая ей на выход.

Офелия бросила осторожный взгляд на Джаспера, а третий глаз Дьявола вдруг раскрылся. Этот глаз не был тёпло-карим, как его другие два, а ярко-золотым, и то, как он впился в её лицо, вызвало холодок у неё внутри. Она поспешно вышла из библиотеки и зашагала по коридору вслед за Блэквеллом. Уже в своей спальне она заметила, что Блэквелл был напряжён, хотя старался это скрыть.

После нескольких мгновений молчания она наконец спросила:

— Поцелуи обычно входят в твои сделки? Или я просто не в твоём вкусе?

Блэквелл на миг застыл, затем запрокинул голову и рассмеялся, громко и искренне.

— У меня нет вкуса, — ответил он с прищуром, повернувшись к ней лицом. — Джаспер просто продолжает свою привычку быть невыносимым занудой. Из всех участников в недавней памяти я целовал только одного, и то потому, что он оказался ужасно скучным собеседником и абсолютно бесполезным в поисках. У меня тогда не было большого выбора — нужно было чем-то занять время.

— Полагаю, мне стоит начать придумывать более интересные темы для разговора, — отозвалась она.

— Мысль о том, чтобы поцеловать меня, настолько ужасна? — прошептал он.

Нет.

— Да, — ответила она.

— Знаешь, что каждый раз, когда ты врёшь, у тебя чуть дёргается левый глаз?

Она скрестила руки на груди:

— Ничего он не дёргается.

Блэквелл открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но в этот момент по особняку разнёсся звон колокола, призывающий на ужин. В его глазах мелькнул некий непонятный ей блеск.

— Полагаю, этот спор придётся отложить, — сказал он, направляясь к двери, чтобы открыть её для неё. — Поторопись, чтобы успеть поесть перед началом второго уровня. Когда начнётся испытание, не забудь призвать меня — я помогу тебе выбраться.

Проходя мимо него в дверном проёме, она спросила:

— Ты знаешь, какой круг ада будет в этот раз?

Блэквелл закрыл за ними дверь и, склонившись к её уху, прошептал одно-единственное слово, от которого у неё по спине пробежали мурашки:

— Похоть.

ГЛАВА 20. УРОВЕНЬ ВТОРОЙ: ПОХОТЬ

Не успел холодок пробежать по телу Офелии, как Блэквелл исчез. Лишь когда она вошла в обеденный зал, вспомнила о двух смертельных врагах, которых успела нажить всего за последние двадцать четыре часа. Как только она переступила порог, все участники мгновенно повернулись в её сторону, и воспоминания о ночном кошмаре — гигантской змее, пауках и ножах, вонзающихся в её прозрачную грудь — нахлынули с новой силой.

Она задумалась, насколько сильно Кэйд преувеличил свою версию событий.

— Ну вот, началось, — пробормотал кто-то в глубине зала. Это был пожилой мужчина по имени Джеймс.

— Думаете, она действительно Демон? — вслух поинтересовалась молодая женщина с золотыми волосами и строгими бровями. — Разве она не прошла первый уровень?

— Посмотрите на её глаза. Они просто жуткие. Я бы не удивился, если бы она оказалась одной из призраков, — прокомментировал мужчина с белокурыми волосами рядом с ней. Он был необычайно высоким, его сутулая поза вызывала едва ли не физическую боль при взгляде на него. Офелия подумала, что он и девушка с бровями, вероятно, родственники, учитывая их сходство и явную близость друг к другу.

— Демон, — прорычал Кэйд, отодвигая свой стул с оглушительным скрежетом. В зале воцарилась тишина, когда Кэйд и Бо поднялись с их самопровозглашённых мест во главе стола и сделали угрожающий шаг в её сторону.

Офелия не дрогнула. Ей было всё равно, что думали о ней эти люди — люди, которые, скорее всего, будут мертвы уже через несколько дней. Они могли унести свои оскорбления с собой в могилу.

Вместо этого она изобразила на лице соблазнительную улыбку:

— Как я рада видеть, что вы оба пережили эту ночь. — Её взгляд скользнул к Бо. — Я волновалась, что ты захлебнёшься в собственной блевотине.

Эрик, стоящий в глубине зала, тихо присвистнул. Кэйд и Бо ринулись к ней.

Она не шелохнулась, стоя на месте, когда они приблизились.

— Вы выглядите так, словно должны нести факелы и вилы, — сказала она, с лёгким презрением. — Если я так вас вывожу из себя, призраки этого особняка, должно быть, получают невероятное удовольствие, изводя вас двоих.

С молниеносной скоростью Кэйд занёс руку и ударил её по лицу. Голова Офелии резко дёрнулась в сторону, и она отшатнулась, ошеломлённая неожиданностью удара. Кто-то справа издал сдавленный вздох. Люси.

— Кэйд! — воскликнула девушка, её лицо было полно ужаса.

— Заткнись, Люсинда, — рявкнул Кэйд.

Люси замолкла, её лицо исказила боль.

Офелия чувствовала, как её лицо горело от удара, но более острая боль исходила от уголка её нижней губы. Она осторожно прикоснулась к ране, и на её пальцах осталась ярко-красная кровь. На её губах всплыл смешок.

Бо глубоко вздохнул:

— Она кровоточит.

— Да, она кровоточит, — проговорила Шарлотта, вырвавшись из толпы с выражением отвращения на лице. — А это значит, что она не чёртов Демон или Призрак.

— Вы не понимаете — она исчезла, — настаивал Кэйд.

— Её кровь красная, — твёрдо сказал Джеймс. — Она, возможно, не совсем человек, но она смертная, как и все мы. Оставьте её в покое.

Челюсть Кэйда сжалась от упрёка. Улыбка, медленно растягивающаяся на лице Офелии, должно быть, выглядела устрашающе, учитывая, как побледнел Бо. Он явно был овцой в этой ситуации, а Кэйд — волком. Кровь стекала по её подбородку, когда улыбка делала порез на губе шире, но она даже не пыталась её вытереть.

— Если бы у вас был хоть капля разума, вы бы поняли, что поверить мне, когда я сказала, что не Демон, было бы куда менее рискованно, чем сделать меня врагом, — холодно произнесла она.

Она испытала гордость за твёрдость своих слов. Пусть это и было большей частью бравадой, но они этого не знали. Кэйд не нашёл, что ответить, лишь махнул рукой Бо, указывая ему вернуться на место за столом, его глаза сверкали ненавистью, какой она ещё не видела по отношению к себе. Остаток ужина прошёл в неловкой тишине.

Офелия не притронулась к еде. Она стояла одна в дальнем углу комнаты и мысленно пересчитывала оставшихся участников, запоминая их имена и лица. Всего двадцать человек, включая её. Это значило, что шесть человек не прошли первый уровень. Она задумалась, сколько из них сдались, а сколько погибли в лабиринте.

Когда через несколько минут свет внезапно мигнул и погас, раздался почти коллективный вздох облегчения. Почти.

— Добро пожаловать на второй уровень, — провозгласил томный голос, когда в зал вошла Дьяволица. Красный дым завивался клубами, окутывая комнату, и вместе с ним распространялся сильный аромат магнолий, словно перенесённый из Луизианы. У этой Дьяволицы были ярко-алые волосы и светлая, почти фарфоровая кожа. Её пышные формы обтягивал чёрный шёлк, оставляющий мало места для воображения. Офелия заметила, что у нескольких участников отвисли челюсти при виде этой сцены.

Она машинально провела тыльной стороной руки по своим губам, проверяя, не капает ли у неё тоже слюна.

— Меня зовут Дрима, — объявила Дьяволица. — Моя специализация — похоть.

Кто-то закашлялся. Кто-то другой отпустил пошлое замечание.

Дрима резко повернула голову к источнику комментария, и все в комнате тут же последовали её примеру. Она медленно направилась к мужчине с белокурыми волосами, и Офелия заметила, как что-то дёрнулось под шёлковым платьем Дримы — хвост.

— Какое остроумное замечание, — мурлыкнула Дьяволица. — Но, боюсь, без рта ты мне понравишься гораздо больше.