— Я с удовольствием поработал бы с вами и в этом ключе, но, боюсь, что нашему роду лицензии на использование армейской техники и вооружения не выдадут.

— Это моя проблема… — отмахнулся я и добавил в голос металла: — Я вам доверяю. И не хотел бы менять на партнера, не проверенного в реальном деле…

…Нас действительно ждали. Двенадцать энергетических структур, семь из которых тянуло на неплохих Гридней, четверо средненьких Бояр и один Богатырь. На Еланке, километрах в шести от ее устья. Имелась и подстраховка — группа из девяти Гридней и трех Бояр. Но их «силуэты» светились пожиже. Да и ныкались всего метрах в двадцати за первой засадой. Перестука движков их посудины, наверняка работавших на холостом ходу, заглушал наш, поэтому мужички, прятавшиеся под высококачественной иллюзией, чувствовали себя в безопасности и спокойно готовились к бою.

Не знаю, почему, но в момент их обнаружения у меня в памяти всплыл кусочек из недавнего монолога Бехтеева:

«Слух о том, что вы пропали без вести, дошел до нас двадцать восьмого октября. А числа с тридцатого активность бронекатеров пошла на спад. Тем не менее, каждый раз, когда мы с Ильей выдвигались за вами, на хвост нашим катерам падала как минимум одна такая посудина. И пусть нам с сыном они так ни разу не показались, зато их слышал один из лучших лесовиков нашей родовой дружины. Наверняка поплыли следом и сегодня, соответственно, не исключены неприятные сюрпризы…»

«Поплыли — так поплыли…» — мысленно усмехнулся я, очередной раз убедился в том, что «Бродяга» все так же держится метрах в трехстах от нас, и два раза сдвинул голову вправо-влево. Естественно, уведомил и Бехтеева. Благо, весь почти переход через озеро проторчал рядом с ним. Правда, в этот раз поднимать воздушную стену не предлагал — просто сказал, что проснулась моя чуйка, и еще раз попросил не вступать в бой без особой нужды.

Воздушник нервно облизал губы и взял себя в руки. А буквально через две секунды Богатырь атаковал. Ледяной иглой, больше похожей на копье. Бил в нос «Авантюриста» и, вне всякого сомнения, не со всей дури. Видимо, решив остановить наш катер, а не утопить.

Под до предела разогнанным восприятием «копье» летело достаточно медленно, благодаря чему впоролось не в правый борт, а в три воздушные стены, вывешенные параллельно, и не продавило ни одной! Зато три ледяные вьюги накрыли вскрывшийся перевертыш, не потеряв в мощности ни одного процента. А потом в них ударило три буйства молний, и агрессорам резко поплохело: «силуэты» четырех Гридней мгновенно начали сереть, а остальной люд, хоть и удержал марева, но рухнул на палубу и забился в корчах. Ну, а мы останавливаться не собирались: всадили во вьюги еще по три буйства подряд, а после того, как «наши» ветераны надежно прикрыли катер шестью стенами, добавили жару. В смысле, Оля продолжила лупить буйствами, а мы со Светой «украсили» Богатыря сферами умиротворения и начали выносить остальных противников по одному. Как? Да очень просто: всаживали в каждого по шару льда и оглушению, а после того, как оглохшие, ослепшие и потерявшиеся в пространстве люди забывали о защите, добивали точечными разрядами.

Не знаю, кто командовал второй группой, но она вступила в бой аж на девятой секунде и совершенно бездарно — ударила по воздушным стенам моих ветеранов вразнобой и… кто чем! Да, две стены все-таки просадила. Но толку? Ветераны вывесили их снова, а затем отработали в ответ. Ледяными иглами. Вшестером по одной цели.

Одновременной атаки такого количества Бояр марево дохлого Гридня, естественно, не выдержало, поэтому бедняга мгновенно склеил ласты. Менее, чем через секунду «сложился» второй Гридень. За ним — Боярин. А потом к этому перевертышу подлетел «Бродяга», и к веселью подключились Надежда, Ульяна и Валерий Константинович. Причем настолько энергично, что их цели начали дохнуть, как мухи. Пришлось ускоряться и нам. В смысле, добивать двух последних Бояр,

перемещаться рывками на палубу бронекатера, вбивать в проекцию ядра сдающегося Богатыря разделочный нож и сначала паковать, а затем приступать к экстренному потрошению «языка».

Недотрога запрыгнула на наш трофей в тот момент, когда эта размазня, окончательно сломавшаяся из-за потери Дара, провыла свою фамилию.

— Лаврентьевы, говоришь? — переспросила женщина, еще не отошедшая от скоротечного, но вязкого боя, дождалась торопливого кивка и расплылась в предвкушающей улыбке: — О-о-о, как мило!!!

Я покопался в памяти, вспомнил, в каком разделе учебного курса по Большой Политике попадалась эта фамилия, и тоже развеселился:

— Ага, Воронецкие будут в восторге. И наверняка воспользуются столь восхитительной возможностью наказать своих самых убежденных недругов. Кстати, эта часть боевого крыла рода Лаврентьевых как-то не впечатлила…

— Ну, так городские ж… — хохотнула Надежда, сочла нормальным, что я добил «языка», и поделилась неприятной догадкой: — А ведь эта засада может оказаться не единственной!

— Угу… — спокойно подтвердил я. — Поэтому сейчас я попрошу Геннадия Романовича научить двух твоих подчиненных управлять перевертышами, еще по два человека мы поставим на скорострелки, и по три — на воздушные стены. А сами поплывем дальше на «Авантюристе» и «Бродяге» — уверен, что такое внушительное сопровождение напрочь отобьет другим охотникам на чужое добро всякое желание выбираться из-под иллюзий…

…Как только Бехтеев-старший занялся дрессировкой «избранных», я подошел к его сыну, заявил, что тактика ведения боя и использованные навыки являются тайной моего рода, и потребовал клятвы о нераспространении этой информации.

Илья Геннадьевич согласно кивнул еще до того, как я договорил. А после того, как озвучил текст клятвы, криво усмехнулся:

— Игнат Данилович, отец говорил, что должен вам жизнь, что вира рода Левашовых… оказавшаяся очень кстати, была получена только благодаря вам, и что вы — один из немногих истинных аристократов Империи. Так что ваши родовые тайны умерли бы вместе со мной и без этой клятвы.

Не знаю, как, но я почувствовал, что он говорит не разумом, а сердцем, и пошел на поводу у своего:

— Пока ваш отец занят, осмотрите оба перевертыша, не трогая трупов, выберите тот, который больше нравится, и придумайте ему название. Ибо он теперь ваш.

Бехтеев-младший попробовал отказаться от «столь дорогого» подарка, но я отмел все его возражения:

— Илья Геннадьевич, враги у меня заводятся как-то уж очень часто. А «Авантюрист» и «Бродяга» недостаточно зубасты, не слишком вместительны, да и защищены, откровенно говоря, так себе. А эти бронекатера достались мне в качестве трофеев. Далее, Лаврентьевы напали не только на меня и моих людей, но и на вас. Значит, задолжали. Причем по-крупному. Поэтому на фоне вир, которые я с них стребую, стоимость перевертыша покажется несерьезной. И последнее: мы с вашим батюшкой принципиально договорились заключить договор о долговременном сотрудничестве, соответственно, я, как без пяти минут деловой партнер вашего рода, имею право вкладываться в его усиление.

Он немного поколебался и заявил, что в любом случае должен будет посоветоваться с отцом.

Я пожал плечами:

— Не имею ничего против. Но в данный момент он, как я уже говорил, занят. Так что не тратьте время впустую и изучите наши трофеи лично…

Тут Бехтеев-младший склонил голову в знак согласия, немного подумал и ушел осматривать машинное отделение. Ну, а я еще раз оглядел палубу, заваленную трупами, мысленно согласился с девчатами, выбравшими самое чистое место, переместился к «их» оружейному ящику, сел на свободное место и расслабился. Благодаря чему выпал из жизни почти на час.