Его голова трещала, будто внутри разыграли партию в боулинг. Он обвёл глазами комнату. Четыре бетонные стены без окон, серая лампа на потолке мигала с такой настойчивостью, что, казалось, пыталась вступить с ним в зрительный контакт.

– Декорации для фильмов ужасов – 10 из 10. Только где, чёрт возьми, попкорн?

В центре комнаты стоял длинный металлический стол с несколькими стульями, на которых, к его удивлению, сидели люди. Пятеро. Они выглядели не лучше его: уставшие, раздражённые и явно не понимающие, как оказались здесь.

– О, ещё участники цирка. Как мило, – сказал Дайго, пока поднимался на ноги, осматривая незнакомцев.

Рядом сидела женщина лет сорока, строгая, с короткой стрижкой и золотыми часами на запястье. Она внимательно смотрела на него, будто оценивая, сможет ли он быть полезен.

– Прекрати бормотать, – сказала она холодно. – У нас уже голова раскалывается.

– А вы? – ответил Дайго, поправляя воротник. – Вы в курсе, что это за комната? Или вы тут давно и уже получили звание главного зануды?

Женщина только фыркнула и отвернулась.

– Ты кто такой? – спросил мужчина напротив. На вид ему было около тридцати, у него были тёмные круги под глазами и костюм, который когда-то, возможно, выглядел презентабельно.

– Я Дайго Мацумура. Писатель, если это кому-то интересно, – он попытался придать своему голосу уверенность. Хотя знал, что слово "писатель" в его случае звучит сомнительно.

– Писатель? – переспросил другой мужчина. Полный, с грязным свитером и крошками на бороде. – Отлично. Ты напишешь нас отсюда? Или хотя бы сочинишь, что ужин – это не то, что лежит в углу?

Дайго проследил за его взглядом и заметил на полу коробку с надписью: "Экстренные пайки. 2012 год."

– Прекрасно. Накормите меня старыми консервами, и вдохновение точно не заставит себя ждать, – пробормотал он.

Но прежде чем он успел задать хоть один вопрос, по комнате разнёсся металлический голос.

– Добро пожаловать.

Все замерли.

– Итак, дорогие участники. Вы все здесь, потому что не смогли справиться с собственной жизнью. Вы – те, кто потерял смысл. Кто боится признаться в своих слабостях.

– Ну, спасибо за сеанс терапии, доктор Бетонная Стена, – проворчал Дайго, но голос продолжал.

– Ваша задача проста. Напишите. Но не просто напишите. Напишите то, что скрыто внутри вас. Ваши страхи. Ваши слабости. Ваши поражения. Только так вы сможете спастись.

– Простите, кто говорит? – громко спросила женщина с часами. – Это какая-то шутка?

– Шутки кончились, мисс Ойоко, – ответил голос.

Женщина побледнела.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Мы знаем всё о каждом из вас. Давайте не тратить время. Первый раунд начинается сейчас. У вас есть ровно один час. Лучший текст продолжит жить. Худший текст принесёт своему автору… ну, скажем так, вечное избавление от мук творчества.

Комната наполнилась напряжённым молчанием.

– Подождите-ка, – пробормотал Дайго, поднимая руку. – Вы хотите сказать, что если я не напишу что-то шедевральное, то… что? Меня уволят из этой жизни?

– Именно так, мистер Мацумура, – ответил голос.

У Дайго похолодело внутри.

– Но это… нелепо! Ужасно! И кто вообще решает, что шедеврально, а что нет?

– Я.

Голос прозвучал так уверенно, что даже сарказм в голове Дайго на мгновение замер.

– Прекрасно, – вздохнул он. – Мой худший страх – неудача. А теперь неудача может меня убить. Аплодирую вашему чувству иронии.

– Час пошёл, – сухо добавил голос.

На столе перед каждым участником появилась стопка бумаги и ручка. Дайго посмотрел на остальных. Все они выглядели ошеломлёнными: кто-то испуган, кто-то был зол.

– Ладно, – сказал он, садясь на стул. – Вы хотите, чтобы я написал? Хорошо. Но предупреждаю: моё "худшее" может быть даже хуже, чем вы ожидали.

Его рука дрожала, когда он взял ручку. Он взглянул на пустую страницу перед собой.

– Начинаем игру. Только бы она закончилась до того, как закончу я.

Дайго уставился на лист бумаги перед собой, словно тот вот-вот должен был заговорить и объяснить, как из него сделать шедевр. Бумага отвечала молчанием, только слегка шуршала под дыханием вентиляции.

– Ну, вот она, моя муза. Лежит здесь, белая и пустая, как мои перспективы, – пробормотал он и огляделся на соседей.

Все молчали. Женщина с золотыми часами сидела, выпрямив спину, словно собралась выступать перед комиссией. Она водила ручкой над бумагой, но ни одного слова так и не появилось. Мужчина в мятом костюме хмуро грыз ручку, словно надеялся, что от её чернил у него родится мысль. Полный мужчина с бородой вздохнул и отбросил ручку:

– А если мы просто не будем писать? Что тогда?

– Тогда вы узнаете, как быстро ошейник может взорваться, – раздался голос из динамика с абсолютной бесстрастностью.

Полный закашлялся и, побледнев, схватил ручку обратно.

– Отлично, – пробормотал Дайго. – Я участвую в смертельной версии книжного клуба. Всё, о чём я мечтал.

Он снова посмотрел на бумагу.

– Ну ладно, Мацумура, если хочешь выжить, придётся что-то написать. Давай-ка, вспомни всё, чего ты боишься…

Тишину комнаты нарушил скрип ручки: кто-то начал писать. Это был молодой парень лет двадцати, сидящий напротив. Он сосредоточенно выводил слова, а его лицо становилось всё более испуганным. Дайго напрягся.

– Эй, – шепнул он. – Ты чего там пишешь?

Парень поднял глаза.

– То, чего больше всего боюсь. Как велели.

– И что это?

– Отец. – Парень снова уткнулся в лист, не дожидаясь вопросов.

Дайго приподнял брови.

– Ладно. Видимо, у нас тут и психотерапия включена. Всё за один сеанс.

Но времени на язвительные комментарии не было. В голове у него заворачивалась мысль, что нужно как-то быть "лучше". А это значит, что его страхи должны быть ярче, глубже, страшнее.

– Страх… Страх провала? Да, конечно. Это то, что я знаю лучше всего. Почему бы не поделиться этим с комнатой смерти?

Он наклонился над бумагой и начал писать: «Весь мой страх заключается в тишине. Каждый раз, когда я открываю блокнот или компьютер, я слышу её. Эта пустота. Она кричит на меня громче, чем любые слова, говоря: "Ты не справишься".» Дайго остановился и задумался.

– Слишком драматично? Может, добавить шутку? Нет, шутки мне не помогут выиграть в этой идиотской игре.

Он взглянул на соседей. Полный мужчина выглядел так, будто готов заплакать. Женщина с часами наконец начала писать. Но при этом её лицо напоминало каменную маску, под которой явно скрывалось больше, чем она готова была показать.

– Ну, хотя бы я не один.

– Осталось тридцать минут, – объявил голос.

Дайго почувствовал, как его пальцы дрогнули.

– Полчаса? – сказал он вслух. – Вы хотите, чтобы я за полчаса написал свою лучшую работу? Вы хоть представляете, сколько времени я обычно провожу, чтобы придумать заголовок?

– Ваши жалобы не помогут, мистер Мацумура. – Голос звучал так, будто обладатель динамика держал кубок "Самый скучный человек". – Продолжайте работать.

Он скрипнул зубами и вернулся к листу. «Моя первая книга была моим страхом. Она была неудачей, которая шла за мной, как тень. И теперь она снова здесь, шепчет: "Ты снова провалишься. Ты ничего не стоишь".»

– Идеально. Автобиографический хоррор. Может, хотя бы это оценят.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок. Свет мигнул, словно соглашаясь с его унынием.

– Ты готов? – спросила женщина напротив.

– Готов ли я? – усмехнулся он. – Нет. Но это не имеет значения, верно?

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– В этой игре, кажется, ничего не имеет значения. Кроме текста.

– Тогда я в полной заднице.

Женщина чуть заметно улыбнулась, и Дайго понял, что она была первой, кто понял его сарказм.

– Осталось десять минут, – объявил голос.

– Прекрасно.