– У меня нет никаких сомнений на этот счет, – выговорил Камерон, глядя Уоррену в лицо. – Надеюсь, вы сделаете мне одолжение, сэр.

– Не сомневайтесь, – ответил Зигфрид с легким оттенком досады.

Безо всякого предупреждения Камерон резким хуком вдарил Уоррена по скуле. Звук получился такой, будто на пол шлепнулся телефонный справочник. И тут же с губ Камерона сорвался жалобный вой, он подхватил другой рукой кулак и стиснул зубы. У Уоррена ни единый мускул не дрогнул. Похоже, он даже глазом не моргнул.

Камерон выругался, задохнувшись, и отошел в сторону.

– Обыскать их, – приказал Зигфрид.

– Просим извинить, если мы... – начал Джек, но Зигфрид не дал ему завершить фразу. Он наотмашь ударил его ладонью по щеке достаточно сильно: голова у Джека дернулась, на щеке вспухла красная полоса.

Заместитель Камерона быстренько изъял у Джека и остальных паспорта, бумажники, деньги и ключи от машины. Передал все это Зигфриду, который не спеша просмотрел документы. Глядя в паспорт Джека, он поднял глаза и грозно взглянул на владельца.

– Меня предупреждали, что вы смутьян, – с презрением процедил он.

– Я бы скорее счел себя упорным соперником, – поправил Джек.

– А к тому же и задавака! – рыкнул Зигфрид. – Надеюсь, упорство вам пригодится, когда вас передадут экватогвинейским военным.

– Наверное, лучше позвонить в американское посольство и покончить с этим, – сказал Джек. – Как-никак мы государственные служащие.

Зигфрид улыбнулся, отчего его обезображенное шрамом лицо оскалилось еще больше.

– Американское посольство? – переспросил он с нескрываемой насмешкой. – В Экваториальной Гвинее! Хороша шутка! К вашему сожалению, оно отсюда далеко, на острове Биоко. – Управляющий повернулся к Камерону: – Посадите их в тюрьму, только отделите мужчин от женщин!

Камерон, щелкнув пальцами, подал знак своему заместителю. Он хотел, чтобы всем четверым сначала надели наручники. Пока это делалось, они с Зигфридом отошли в сторонку.

– Вы в самом деле намерены передать их экватогвинейцам? – спросил Камерон.

– Абсолютно, – ответил Зигфрид. – Раймонд предупредил меня насчет этого Стэплтона. Им придется исчезнуть.

– Когда?

– Как только Тейлор Кэбот отбудет, – сообщил Зигфрид. – Мне нужно, чтобы об этом случае никто словом не обмолвился.

– Я понимаю, – отозвался Камерон. Он тронул поля своей шляпы и вернулся надзирать за доставкой пленников в тюрьму в подвале городской ратуши.

9 марта 1997 г.

16.30

Остров Франчески

– Происходит что-то очень странное, – сказал Кевин.

– Но что? – воскликнула Мелани. – Мы вновь обретаем надежду?

– А куда подевались остальные животные? – задала вопрос Кэндис.

– Не знаю, радоваться или огорчаться, – гадал Кевин. – А вдруг они устроили Армагеддон с другой общиной и сражение приближается сюда?

– Боже всемогущий, – ахнула Мелани, – об этом я и не подумала.

Кевин с женщинами вели жизнь фактических пленников уже больше двух дней. Им не позволялось покидать нишу в течение всего заточения, и вонь в ней стояла такая же, если не похуже, как и в большой пещере. Чтобы справлять нужду, они вынуждены были пользоваться лазом, из которого уже несло, как из маленькой выгребной ямы.

Да и сами они пахли не лучше. Все трое запаршивели и перепачкались, оттого что носили, не снимая, одну и ту же одежду, спали на камнях и на грязном полу. Волосы у них безнадежно спутались. Лицо Кевина покрывала двухдневная щетина. Они ослабли от отсутствия движения и нормальной еды, хотя каждый съедал хоть что-то из приносимого обезьянами.

В то утро, часов в десять, появилось ощущение, что происходит что-то необычайное. Обезьяны вели себя очень возбужденно. Некоторые бросались вон, а уже через несколько секунд возвращались снова, оглашая воздух громкими криками. Рано утром бонобо номер один ушел, но пока еще не вернулся. Это само по себе было странно.

– Секундочку, – произнес вдруг Кевин и поднял руки, предостерегая женщин от разговоров и шума. Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, он внимательно вслушивался.

– Что такое? – нетерпеливо спросила Мелани.

– Показалось, будто голос слышал.

– Человеческий голос? – вскинулась Кэндис.

Кевин кивнул.

– Тихо, я только что слышала его! – воскликнула Мелани.

– Я тоже, – вторила ей Кэндис. – Убеждена, что это голос человека. Похоже, будто кто-то кричал: «Хорош».

– Артур тоже услышал, – заметил Кевин. Они прозвали бонобо, который чаще всего стоял на страже возле ниши, Артуром просто так, чтобы хоть как-то отличать его от других. За долгие часы им удалось наладить что-то вроде диалога. Они сумели даже предположить значение некоторых слов и жестов, какими пользовались бонобо.

Словарик, в каком они были уверены больше всего, включал в себя «арак», что означало «вон», «прочь», особенно если при этом растопыривались пальцы или руками делались широкие, как бы отталкивающие движения: такой же жест Кэндис наблюдала в операционной. Сюда же входили «хана» («тихо») и «зит» («иди»). Вполне были уверены они и в том, как обезьяны говорят «еда» и «вода»: звучало это соответственно «буми» и «карак». Вызывало сомнения слово «ста», которое сопровождалось вытягиванием рук с поднятыми вперед ладонями. Они полагали, что это, возможно, «ты».

Артур стоя громко оповещал о чем-то немногих оставшихся в пещере бонобо. Те прислушались и мигом исчезли в отверстии пещеры.

Следом Кевин и женщины услышали несколько ружейных хлопков: стреляли не из обычных ружей, а из пневматических. Спустя несколько минут в проеме входа в пещеру на фоне безоблачного светлого неба появились двое в комбинезонах центра животных. У одного в руках было ружье, у другого – сильный аккумуляторный фонарь.

– Помогите! – заорала Мелани. Она отводила глаза от мощного луча света, но отчаянно махала обеими руками, делая все, чтобы пришедшие заметили ее.

Раздался громкий хлопок, эхом прокатившийся под сводом пещеры. И тут же заныл Артур. С растерянным выражением на плоском лице он смотрел на стрелку с красным оперением, торчавшую у него в груди. Рука его поднялась, чтобы схватить ее, но бонобо зашатался. И, будто в кадрах замедленной съемки, осел на пол и повалился на бок.

Кевин, Мелани и Кэндис, выскочив из своей лишенной запоров тюрьмы, попытались выпрямиться во весь рост. Это удалось не сразу. А когда удалось, укротители уже стояли на коленях возле бонобо и вводили животному дополнительную дозу успокоительного.

– Бог мой, как же мы рады вас видеть! – причитала Мелани. Она держалась на ногах, упершись руками в каменные стены. На мгновение вся пещера пошла у нее кругом. Укротители поднялись с колен и направили яркий свет на женщин, а потом на Кевина. Бывшим пленникам пришлось защищать глаза.

– Ну вы и извазюкались, – произнес человек с фонарем.

– Я Кевин Маршалл, а это Мелани Беккет и Кэндис Брикманн.

– Я знаю, кто вы такие, – уныло сказал укротитель. – Давайте выбираться из этого дерьма.

Кевин и женщины с радостью последовали совету, неуклюже ковыляя к выходу, ноги у них были как ватные. Укротители шли за ними следом. Выбравшись из пещеры, трое друзей крепко зажмурились от яркого, слепящего солнечного света. Внизу у склона скалы стояли еще шестеро укротителей. Они ловко закатывали усыпленных бонобо в тростниковые циновки и грузили на прицеп, осторожно укладывая животных бок о бок.

– Здесь, в этой пещере, еще один, – закричал стоявшим внизу человек с фонарем.

– А вас двоих я знаю, – сказала Мелани, хорошенько рассмотрев вызволивших их людей. – Вы Дэйв Тернер, а вы Дарил Кристиан.

Мужчины не обращали на Мелани внимания. Дэйв, более рослый, вытащил из чехла, висевшего на поясе, рацию. Дарил начал спускаться по огромным ступеням.

– Тернер вызывает базу, – проговорил Дэйв в микрофон.

– Слышу вас громко и четко, – донесся с другого конца голос Бертрама.