И полученное от внезапного нападения преимущество медленно таяло.
Осознавшую мне не одолеть…
Нет, находись я в одном из художественных произведений, что я так любил читать в прошлой жизни, то сейчас меня посетило бы озарение, и я резко взобрался бы на вторую ступень лестницы развития. Или мне даровал бы сил какой-нибудь бог, а то и демон. Или очнулась бы Энн. Или подоспела подмога. Или…
Да мало ли таких «или» может прийти в голову автору, желающему помочь своему персонажу. Но в реальной жизни все происходит совсем не так. Кое-кто действительно явился, и надежда уже вспыхнула, расправив паруса летящим по волнам бригом… тут же угодившим на безжалостные скалы.
Из-за спины эльфийки показался еще один длинноухий ублюдок. Он шел не таясь, будто по собственному заднему двору, а на его изумрудно-зеленых одеждах нельзя было увидеть ни капельки крови, ни даже пылинки.
Эльф едва шевельнул рукой, и меня будто огрела невидимая ладонь, отбросив в сторону. Но, что еще хуже, — из меня разом ушла вся Межмировая Энергия, заставив почувствовать себя старым пустым мешком из-под картошки. Осталась лишь грязь, шелуха, да боль от ушибов и ожогов. И острые иглы бессилия, разрывающие душу на части.
Это конец.
Мы проиграли.
И эту горькую мысль подтверждал тот факт, что эльф небрежно бросил на пол отрезанную голову барона Александэла. Хозяина и главного защитника Дальнего Крутолуга.
— Чем ты тут занимаешься, Инделлан? — спросил нелюдь, почему-то используя понятный мне язык. — О! Вижу, тебе подправили личико. Тебе идет. Не смогла справиться даже с горстью слабаков и… парой человских детей?
Неприкрыта издевка. Да еще и произнесенная так, чтобы ее поняли люди. Эльфийка резко обернулась, и державшийся на лоскуте кожи кусок щеки шлепнул ее по уху. Она скривилась от боли и прошипела что-то совершенно неразборчивое, во многом благодаря тому, что воздух вырывался сквозь обнаженные зубы.
А следом швырнула в сородича наспех сформированный Огненный шар.
Эльф лишь едва заметно шевельнул пальцем, и заклинание отскочило в сторону, врезавшись в колонну. На той осталось небольшое пятно копоти.
Ушастый надменно изогнул бровь, будто бы спрашивая: «А ты ничего не перепутала, деточка?».
Тогда Инделлан зарычала раненным зверем и нашла меня взглядом, в котором я отчетливо увидел свою смерть. Я попытался дернуться, но сил хватило только чтобы не опустить голову перед лицом врага. Последняя гордость проигравшего.
Эльфийка стала медленно, с наслаждением формировать длинный черный шип. И по ее глазам я понял, что быстрая смерть мне не светит.
Но в ее планы вновь вмешался убийца Александэла.
— Ты, похоже, забыла приказ Ставленника. — разглядывая ногти, бросил он. — Все мужчины, не достигшие первой ступени, отправляются на рудники. Хочешь отчитываться перед Князем за срыв поставки этерния?
Но ведь я достиг… Хотя, если это случилось только что, и они могли не заметить. К тому же, кто ожидает подобного от семилетки? Значит, меня не убьют. По крайней мере пока что.
Вот только то, что произошло в следующую секунду, заставило меня пожалеть о предыдущей мысли. Лучше бы они прикончили меня.
Скрипнув зубами, Инделлан опустила руку с шипом, уже достигшим длинны шпаги. А затем резко дернула ею, отправив заклинание в полет. Черным росчерком сверкнула безжалостная магия и, ничто не могло помешать ей пробить насквозь тела моих родителей, навсегда соединив их узами смерти.
Я буквально видел, как чары, не встретив сопротивления, пригвождают маму и папу к полу, но в последнюю секунду шип сменил направление и угодил все в ту же многострадальную колонну.
— Tan…maen ap ph…tertan⁈ — неразборчиво прорычала ушастая, брызжа кровью из разрезанной щеки.
— Пока ты тут развлекалась, одна птичка напела мне кое-что интересное. — ничуть не смутившись, ответил эльф. — Этих двоих челов не убивать. Они нам еще пригодятся.
Если бы можно было умерщвлять взглядом, Инделлан без сомнений тут же прикончила бы собеседника. Раз тридцать. И непременно разными способами. Но, не имея возможности выместить на нем свою злобу, она сформировала новые чары, отдаленно напоминавшие те, которыми пытался спеленать меня Уман.
Колдовская сеть.
Вот только едва она плотно окутала моих родителей, как из магических нитей во все стороны вылезли шипы, пробившие пленникам кожу.
Мама отчаянно всхлипнула и потеряла сознание, упав головой на грудь отца.
Я не доставил ублюдской нелюди удовольствия своим криком. Ни единого стона не вырвалось из моих сжатых в белую полосу губ. Но в тот миг я дал себе клятву непременно спасти свою семью.
Любой ценой!
Глава 20
Дальний Крутолуг пал. Окончательно и бесповоротно. Слишком уж серьезные силы пришли, чтобы уничтожить мой маленький уютный мирок. Грубо растоптать его, словно росток сорняка, залить кровью, засыпать телами отважных защитников и невинных жертв…
Мама…
Папа…
Малыш Фил…
Сестренка Энн…
Как же поздно позволил я своему загрубевшему сердцу открыться. Как мало провел я времени, купаясь в океане счастья, положенном каждому ребенку от рождения. Но не каждым получаемому.
Год?
Нет. Даже меньше.
А ведь я пробыл здесь больше семи с половиной лет. Столько упущенных ласковых улыбок, теплых и нежных объятий, дружеских подначек, разговоров по душам, семейных трапез, смеха, чувства поддержки. Всего этого лишил себя я сам. Но ведь новая история только началась, и впереди были долгие годы простого семейного счастья.
И их отняли у меня!
Грубо забрали, прямо на моих глазах вырвав из моей жизни тех, кто мне ее даровал. Подобное невозможно простить!
Да я и не пытался…
Я до боли стиснул кулаки и в очередной раз попробовал обратиться к витавшей в воздухе Межмировой Энергии, но та оставалась глуха. Более того — как я не напрягался, мне не удавалось даже увидеть эти крохотные фиолетовые искорки. Видимо, все дело в холодном металлическом обруче, который защелкнул на моей шее молодой дварф. Похоже ошейник полностью блокировал возможность взаимодействия с заемной силой.
Ну да. Зачем рабам сила?
После победы, нелюди собрали всех выживших представителей сильного пола на самой большой площади города. Я не сопротивлялся. Хотя о чем речь — я даже ногами перебирал с трудом, движимый одной лишь ненавистью и злобой. Все тело болело, обожженная кожа горела огнем, а в голове будто катался большой стальной шар. Тот издавал страшный гул и иногда ударялся об стенки, заставляя меня шататься из стороны в сторону в отчаянных попытках не потерять равновесие.
По щекам катились слезы. Я пытался их остановить, но ничего не мог с этим сделать. Лишь вытирал их связанными простой веревкой руками. Впрочем, плакали даже некоторые взрослые мужчины, так что никто не обращал на мою слабость внимания. Да и слабость ли то была…
На площади нелюди принялись нас сортировать. На некоторых, как и на меня, цепляли ошейники; других связывали и уводили прочь; увечных, слишком старых или пытавшихся сопротивляться убивали на месте. Без слов, без предупреждений, без угроз. Раз — и еще один труп падает на землю, чтобы никогда больше с нее не подняться.
Среди пленных я заметил Даниира — товарища отца, с которым они в составе одной группы ходили на охоту за Купол. Естественно тот тоже был Освоившим. На теле Даниира запеклась кровь от нескольких ран, полученных во время сражения, но ни одна из них не угрожала его доканать. Похоже он пытался сохранить себе жизнь, сдавшись в плен.
Вот только он не знал о полученной захватчиками директиве, а сообщить ему о ней я не мог. Да что бы это изменило в текущих условиях?
Когда дошла очередь до Даниира, убийца Александэла, возглавлявший нелюдей, сразу указал на него пальцем, и к мужчине подскочила пара мускулистых орков. Даниир призвал Межмировую Энергию и пытался сопротивляться, но сперва его сбили на землю каким-то заклинанием, а потом зеленокожие громилы просто забили его насмерть ногами. Даже оружие пачкать не стали. Ублюдки!
