Ветхий старичок с козлиной бородкой сообщил мне, что он, вообще-то, обычно осматривает покойников, но мне даже рад: я теплая и вполне миленькая. Я заверила его, что рада не меньше. А еще ему выпал редкий шанс заглянуть мне под юбку.

– Ай-яй-яй, – пробормотал старичок, потрогав серебряной палочкой колено, по которому разлился великолепный бордовый кровоподтек. – Ай-яй-яй!

– Перелом? – обреченно спросила я, с ужасом отворачиваясь.

– Трещина в коленной чашечке. Сейчас починим, сударыня. Погодите, я принесу лед. Будет неприятно, но быстро.

Я кивнула и прикусила губу. Сломанные руки мне в детстве пару раз сращивали. Что меня ждет, я вполне представляла. И приложенный мешочек со льдом мне совершенно не помог. Я не смогла удержать негромкий стон, когда ногу словно обожгло кипятком.

– Терпите, сударыня, терпите. Вы ведь вдова?

– Ага. У-у-ух!

– Детки есть?

– Да, двое.

– Неужели вот это страшнее, чем роды?

Я вытаращила на него глаза и даже засмеялась.

– Роды – это другое. Там человек на свет появляется.

– Роды куда опаснее и дольше. Ну вот и все. Сейчас я наложу тугую повязку, пару дней лучше полежите, а если куда-то нужно выйти – то только с палочкой. Где там ваш кавалер? Эй, Гор, мы закончили!

– Сколько с меня, доктор? – Я потянулась за кошельком, но Гор меня опередил:

– Я заплачу сам, госпожа.

– Простите, но я вынуждена настаивать. Вы мне не отец, не брат и не муж. Это верх неприличия.

– Любезная Марта, мы с доктором – старые друзья. Не извольте беспокоиться, расплачиваться я буду уж точно не деньгами, а какой-нибудь услугой.

– Ну, если услугой… – нерешительно пробормотала я. Лишних денег у меня не было, а теперь, когда я приняла решение уволиться из “Петуха”, не будет еще долго. И все же ситуация мне не нравится. По моему скромному опыту, молодой и вполне привлекательный мужчина ни за что не будет так рассыпаться перед дамой, если не имеет на нее видов.

А я с мужчинами дел иметь не желала ни при каких обстоятельствах.

– Куда вас отвезти?

– Домой, если не трудно. Тут недалеко, на Белой улице.

– Да-да, я помню. Был у вас в гостях не так уж и давно.

– Точно, – смущенно улыбнулась я. – Кстати, что натворил студент?

– Обычное дело, баловался запретными артефактами на удачу. Продавал в университете. Целый склад у него на чердаке был.

– Разве это плохо?

– О, сударыня, вы знаете, как работают артефакты на удачу, особенно самодельные?

– Нет.

– Сначала их владельцу невероятно везет во всем – и на экзамене, и в азартных играх. Он находит на улице деньги, дальняя тетка оставляет ему наследство, кирпич с крыши падает в двух шагах… Даже если в него выстрелят в упор, случится осечка или пуля срикошетит от латунной пуговицы. Но потом действие амулета заканчивается и приходит расплата.

Голос у дознавателя был таким таинственным, что я не утерпела:

– Какая же?

– Ужасное невезение. Бедняга притягивает неприятности.

– Тот самый кирпич?

– В самых запущенных случаях именно этим и заканчивается. К слову, умереть очень легко. Можно упасть под копыта коня, встретить пьяного дебошира, даже просто – споткнуться, упасть и сломать шею.

– Выходит, мне сегодня повезло. Я отделалась лишь трещиной в колене, и ту добрый доктор уже вылечил.

– Не пользуйтесь незнакомыми артефактами, сударыня, – серьезно оглянулся на меня Гор. – Это может очень плохо закончиться.

– Не буду, – пообещала я.

– Мы приехали. Вы ведь живете на третьем этаже? Пожалуй, я помогу вам дойти.

– Не стоит, – быстро сказала я. – Вы и так много сделали. На работе не влетит?

– Влетит, – по-мальчишечьи ухмыльнулся Гор. – Но я как-нибудь переживу.

Я внимательно на него посмотрела и решила, что он, пожалуй, даже симпатичный. Высокий, подтянутый, с очень короткими черными волосами и выразительными глазами. И улыбка хорошая, добрая. Среди южан встречаются настоящие красавцы. Этого эталоном не назовешь – нос длинноват, подбородок слишком тяжел. Лицо узкое. Но и не урод. Обычный приятный молодой мужчина. Удивленная этим открытием – я, оказывается, начала обращать внимание на простолюдинов? – кивнула на прощание и скрылась за тяжелыми дверями. Нога почти не болела, но повязка немного мешала. Кое-как доковыляв до третьего этажа, уже на лестнице услышала вой Амалы. И что на этот раз?

В комнате было дымно. Взъерошенная и красная Катерина раскрыла широко окна и размахивала тряпкой. Амала сидела в углу и ревела, Марэка нигде не было видно. На постели тлело одеяло, стены покрыты копотью.

– Ваш сын, госпожа, – выдохнула нервно Катерина, с грохотом захлапывая окно, – только что поджег постель! А все потому, что не хотел одеваться! Я закрыла его в уборной, там гореть нечего. А почему вы здесь?

С тяжелым вздохом я подхватила на руку плачущую Амалу, а потом осторожно постучалась в дверь уборной.

– Марэк, я вернулась.

Молчание.

– Я больше не буду так много работать. Мы все вместе сейчас почитаем книжку, а потом пойдем в парк кормить уток и собирать букет из листьев. Я куплю вам петушка на палочке.

– Зря вы его так балуете, госпожа. Маленький паршивец не первый раз уже кидается огнем, но обычно в стену. И не слишком сильно. А сегодня он целился в меня!

– Он маг, – вздохнула я. – Нужно будет купить ограничительный артефакт и начать обучение.

Придется идти в банк. Если бы я знала, что дети – такое дорогое удовольствие, то ни за что не ввязалась бы в эту историю! Я ведь была младшей в семье и никогда не имела дела с младенцами. Я знала, что их нужно кормить и одевать, но и предположить не могла, что детские вещи порой дороже, чем взрослые, а на еду уходит такая куча денег! И вот снова расходы. Артефакты, обучение. Новое одеяло, это придется выбросить.

Нервным жестом я убрала сажу со стены и разогнала остатки дыма. Привычная магия немного меня успокоила.

– Марэк, выходи. Я не сержусь. И ругаться не буду.

– Пусть она уйдет.

Я выразительно поглядела на Катерину, та пожала плечами и буркнула:

– Да не больно и хотелось.

– Погоди, – вспомнила я. – Ты можешь добежать до «Хромого петуха» и передать Сусанне, что я сломала ногу и не буду больше работать?

Девочка выразительно вздернула брови и с сомнением поглядела на меня.

– Я была у лекаря, – торопливо пояснила. – Он срастил перелом, но велел какое-то время отдыхать, а на улицу ходить с тростью.

– И как же вы собирались идти в парк? – укоризненно покачала головой Катерина. – Конечно, я схожу. И у вас суп кончился.

С тяжким вздохом я опустилась на постель и вытянула ногу. Да что за день-то такой? Неужели, как сказал Гор, я исчерпала свое везение, и теперь меня будут преследовать неприятности? Но я ведь не пользовалась никакими амулетами!

Едва за Катериной закрылась дверь, Марэк вышел из уборной. Виновато на меня поглядев, он лег рядом и уткнулся лбом в мой бок.

Я не справляюсь. Я плохая мать. Я понятия не имею, как растить детей, тем более – наследников престола. Мариус – ребенок непростой. Понятно, что сильный маг, но дело не только в этом. Ему же еще и манеры нужны, и науки. А я вот – подавальщица в таверне. Но если учить чему-то Марэка, то и Амалу тоже. Пусть она дочь пьяницы, но и моя воспитанница тоже. При дворе, может, ей и не светит ничего, но даже если я вернусь домой, то ее заберу с собой.

Нужно больше денег.

Я тяжко вздохнула и погладила мальчика по голове. Амала тут же прильнула с другой стороны. Я обняла и ее.

С детства мне внушали: если за что-то взялась, делай это хорошо или не делай никак. Говорили: ты не простолюдинка, ты княжна Снежина. На тебя будут смотреть, твои ошибки обсуждать. Ты должна быть лучшей. Где-то воспитание, как я вижу, дало сбой. Лично у меня – в тот день, когда княжич Синегорский отказался от помолвки. А потом я и вовсе оказалась хуже, чем какая-то там девчонка-сирота, без образования, без связей, даже и не красавица. И вроде бы я постепенно оправилась от этого удара, но сейчас оказалось, что обида все еще живет внутри. Меня отвергли. Выходит, не такое уж я и сокровище?