Мы встретились у подъезда: скорая помощь, мой босс, которого принесло неизвестным, но явно попутным ветром.

— Ключи, Ника! — голос Марсова был тихим и почти спокойным, а широкая ладонь поддержала, когда я вложила в нее связку, найденную наощупь на дне сумки. — Идем!

И я шла, бежала, спотыкаясь на ровном месте. Только поддержка Марсова не позволяла мне упасть. Глаза застилали слезы, ноги подгибались от страха, а сердце заходилось в бешенной гонке, билось в горле, но я держалась. Ради сына цеплялась за ускользающее сознание, не позволяя себе провалиться такой неуместный обморок. Лифт! Гадский лифт! Почему так медленно?! Поскуливая от нетерпения, я переминалась с ноги на ногу, торопя смену цифр. Восемнадцать! Ну наконец — то!

Мне казалось, что тяжелый ключ входил в личину очень медленно, неохотно, поворачивался лениво, а дверь в квартиру открывалась, словно в замедленной съемке.

Мой ребенок лежал на полу в гостиной. Лицо отекшее, перекошенное, из горла вырывался рваный шумный хрип.

— Сынок!

Я хотела броситься к нему, но Марсов ухватил меня за талию и крепко прижал к себе.

— Нет! Не надо мешать врачам, Ника!

Люди в белых халатах не теряли ни секунды, обступив сына, а я билась в руках Михаила. Истерика подкрадывалась медленно, но верно.

— Там шприц! — я ткнула пальцем в сторону надорванной упаковки со шприц — ручкой. Препарат экстренной помощи при аллергических отеках нам привез отец. Последняя разработка российских фармацевтов уже однажды спасла жизнь моего сына. Только сейчас я поняла, какой треск слышала во время разговора. — Рома сделал себе укол!

— Молодец парень! — молодой врач прочитал название на этикетке и довольно кивнул. — Настоящий мужчина растет, — он обернулся к коллеге, который с тревогой в глазах качнул головой, и скомандовал. — Интубируем!

— Ника, не смотри, — Марс силой развернул меня лицом к себе. Хрипы ребенка усилились. Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать, но нет… — Не смотри, моя хорошая. Пусть врачи работают.

— Отпусти! — я вырывалась, царапалась и подвывала от ужаса, а когда Миша ослабил объятия, моего сына уже уложили на носилки.

— Не нужно нервничать, — спокойствию врача я могла только позавидовать. — Ваш сын сделал инъекцию, замедляющую отек, а трубка позволит ему дышать, — вид трубки, торчащей из проколотой трахеи, едва не вызвал у меня рвотный рефлекс и новую волну паники. Теперь стало понятно, почему босс не позволил на это смотреть. — Угрозы для жизни ребенка нет. Сейчас мы поедем в больницу, очистим кровь мальчика от аллергена, прокапаем витамины, и все будет в порядке.

Врачи вывезли Рому на носилках, а Марсов задержал меня в квартире.

— Ника, на что у Ромы аллергия?

— Орехи, — выдохнула, глядя в синие глаза. Господи, какое счастье, что мой босс сейчас рядом! Нет. не босс. Любимый мужчина. Одна я бы не вывезла, развалилась на осколки, рассыпалась в пыль.

— Понятно.

Михаил кивнул незнакомому мужчине, который появился на пороге квартиры.

— Ты слышал? — получив ответный кивок, босс переключился на меня. — Мы с тобой едем в больницу, а мой человек поищет, что могло вызвать приступ. Хорошо?

Хорошо. Все хорошо. Уходя из квартиры, я оставила ключи на тумбе в прихожей. Кажется, можно начинать дышать. Сейчас… я только…

— Ника! — голос Михаила доносился издалека, словно сквозь вату. — Ника, все в порядке. Любимая, держись.

И я держалась. За него. Но в больнице, когда врач наконец разрешил зайти в палату к Роме, силы покинули меня окончательно и бесповоротно.

=34=

— Ника…

Знакомый голос доносился откуда — то издалека, и я потянулась к мужчине.

— Миша…

Белый потолок, лампы дневного света, светло — голубые стены. Запах лекарств забивает легкие. Больница. Рома!

— Сынок!

Меня подбросило на постели, сознание вернулось окончательно. Да, я лежала в палате, а рядом сидел мой босс, откинувшись на спинку стула. Моя рука согревалась в его теплой ладони, синие глаза смотрели с любовь и тревогой.

— Наконец — то, — выдохнул, двигаясь ближе. — Я уже начал волноваться: ты долго не приходила в себя… Все в порядке, Ника. Рома в соседней палате. Кризис миновал, отек спал. Сейчас ему очищают кровь, а для этого нужно время.

— Я… — крутила головой, вспоминая предшествующие события.

— Ты упала в обморок, — Марс недовольно цокнул, глядя, как я свешиваю ноги с кровати, встал на колено и собственноручно меня обул. — Из — за стресса у тебя подскочило давление и уровень сахара в крови, врачам пришлось вмешаться. Тебе лучше было бы немного отдохнуть.

Только сейчас я заметила узкую полоску стерильной повязки на сгибе локтя, но еще полежать…

— Мне нужно к Роме. Мой сын…

— Твой ребенок в безопасности. Вечно ты куда — то летишь, пернатая. — Марс закатил глаза и крепко ухватил меня за талию, когда я покачнулась после резкого движения. — Ну почему ты такая упрямая?

Да потому что! Черт! В соседней палате тихо пищали странные приборы, по экрану бежала зеленая линия жизни, рисуя график из горных пиков. Мой мальчик спал. Отек почти полностью сошел, лишь под глазами осталась небольшая припухлость.

— А вот и беспокойная мамочка, — зычный бас громыхнул в тишине палаты подобно громовому раскату. — Пришли проведать мальчика?

Пожилой мужчина в белом халате с роскошной гривой седых волос напоминал льва. Он в годах, но еще грозен и силен, его авторитет в прайде непререкаем. От тихого рыка трепещут враги, а львицы начинают облизываться и строить глазки, глядя на своего вождя.

— Да, доктор. Как он?

— Все в порядке. Хорошо, что скорая помощь успела вовремя, и инъекция, которую сделал себе парень, дала нам время. Успокойтесь и ждите, Вероника Сергеевна.

Лев в белом халате бросил беглый взгляд на приборы и вышел из палаты, оставив нас наедине друг с другом.

— Ника, твой телефон. Он постоянно звонил и тренькал, поэтому мне пришлось отключить звук.

— Спасибо, Миша.

Я взяла айфон и разблокировала экран. Сообщения, звонки… Много. Торопов, Серковский — младший… Сначала я хотела позвонить родителям и рассказать о случившемся, но передумала: полковник и мамуля наверняка сорвутся с дачи прямо сюда, в больницу, чтобы проведать внука. Мама начнет волноваться и переживать, папа возмутится, что у семи нянек дитя без глаза. Нет, позвоню позже, когда все образуется, и мы сможем вернуться домой.

— Ника! — в палату ворвался взъерошенный Тор. Тесный белый халат, небрежно накинутый на широкие плечи, то и дело норовил сползти. Олег, поправляя, нервно дергал его за лацканы. — Как Рома? Что случилось?

— Так, — Миша моментально включил режим босса. В один миг его голос стал жестким, командирским, — давайте — ка выйдем из палаты, нечего устраивать тут базар. Поговорить можно и в коридоре.

Да, недалеко от палаты сына был небольшой островок с диваном, журнальным столиком и двумя креслами. Там мы и остановились.

— Рома сейчас в безопасности, — начала я, глядя на волнующегося Олега. — Но мы до сих пор не знаем, что стало причиной отека.

— Знаем, Ника, — Марс, сидящий возле меня на диване, взял мою руку в свою и тихонько провел большими пальцами по запястью, успокаивая. — По записи с камер наблюдения мы установили, что около полудня курьер принес в вашу квартиру коробку с эклерами. Экспертиза показала, что в крем каждого из них была добавлена ореховая крошка, перетертая в мелкую пыль.

Орехи! Проклятые орехи! Я на миг закрыла глаза, вспоминая обстановку в нашей гостиной. Да, я была в панике, в ужасе, но увидела аккуратную коробочку с прозрачной крышкой, стоящую на столе. Сбоку был изображен знакомый логотип кофейни, что располагалась неподалеку от нашей квартиры. Мы с ребенком частенько забегали туда, чтобы полакомиться нежными десертами, я покупала себе кофе, а Рома брал какао.

— Тор, — Миша сверлил взглядом друга. — Кому ты рассказал про аллергию ребенка на орехи, и кто знал про кофейню?

О, да! Судя по нервному и суетливому поведению Олега, босс попал в точку со своими вопросами.