— Сергей Владимирович ждёт вас в своём кабинете. Следуйте за мной.

Я на мгновение замер, переваривая услышанное. Эти слова вонзились в меня, как стрела. Все сомнения и страхи, которые я пытался подавить, разом всплыли наружу. Встреча с дядей, единственным родственником, которого я бессердечно предал, пугала меня больше всего. Но я тут же взял себя в руки и, делая вид, что абсолютно спокоен, твёрдо сказал:

— Мои друзья идут со мной.

Мужчина в чёрном на секунду замер, будто обдумывая услышанное, и, наконец, холодно ответил:

— Это невозможно. Встреча строго личного характера.

— Слушайте, — я сделал шаг вперёд, пытаясь держать голос спокойным, но твёрдым. — Я могу упустить детали, а они, чуть что, дополнят мою историю. Нам есть что сказать. Всем троим.

Он посмотрел на меня оценивающе, затем приложил руку к гарнитуре в ухе, прислушиваясь к тихим голосам, которых я не мог слышать. После нескольких секунд молчания он коротко кивнул и, ничего не говоря, повернулся, жестом показывая нам следовать за ним.

Мы двинулись к зданию. На вид оно было идеально функциональным, без излишеств. Стекло, металл, камень. Всё дышало холодной эффективностью. Мои пальцы сжались в кулак, и я почувствовал, как сердце начинает биться чаще.

— Эй, всё нормально, — голос Руслана вырвал меня из мыслей. Он положил руку мне на плечо и слегка сжал его. — Ты не один, дружище. Всё будет окей.

Я кивнул, не глядя на него, и чуть расслабился. Его привычная уверенность действовала на меня успокаивающе.

— О чём ты так нервничаешь? — раздался голос Ким. Её тон был скорее легкомысленным, чем осуждающим. — Чуть что, сиганём в окно. В первых лучах предрассветного солнца нас точно никто не найдёт.

Её фраза была настолько абсурдной, что я непроизвольно улыбнулся. Руслан фыркнул, скрывая смешок, а Ким посмотрела на нас с видом «ну, я серьёзно». Я глубоко вдохнул, снова обретая контроль над собой.

— Спасибо, — коротко сказал я, не уточняя кому из них адресованы слова. Мы продолжили путь.

Дверь передо мной была массивной, из чёрного дерева, украшенной скромной табличкой «С. В. Воронов». Внутри раздался тихий щелчок замка, и дверь распахнулась. Человек в чёрном жестом пригласил нас войти.

ОН стоял у окна, сложив руки за спиной. Его силуэт был словно вырезан из камня. Высокий, плечистый, с короткой стрижкой и грубыми чертами лица, которые только подчёркивали его суровый характер. На нём был чёрный тактический костюм без опознавательных знаков, а взгляд, который он бросил через плечо, казалось, прожигал насквозь.

— Наставник, — выдохнул я, едва успев справиться с волнением. Голос прозвучал ровно, но внутри всё тряслось.

Он медленно развернулся ко мне, сканируя меня взглядом с ног до головы. Его глаза были холодными, но в них мелькнуло узнавание. Будто он сравнивал меня с той картиной, что оставалась у него в голове все эти годы.

— Повзрослел, — наконец сказал он, его голос был низким, ровным, но от этих слов на сердце стало чуть теплее. Но радость длилась недолго. — Если бы не обстоятельства, это была бы вся моя положительная оценка твоим поступкам.

Он сделал паузу, пристально глядя мне в глаза, а затем продолжил:

— Когда ты позвонил, я был уверен, что ты просто закапризничал, словно ребёнок, что очень хочет домой. Честно говоря, я был разочарован. Не таким я тебя помнил, Рена. Но, к твоему счастью и нашему общему сожалению, твои слова… — Он замолчал, будто обдумывая, стоит ли продолжать. — Твои слова довольно быстро подтвердились.

Он сделал жест рукой, и человек у двери подошёл ближе, передавая ему папку с фотографиями. Наставник молча разложил их на столе. На снимках были инфицированные — уже знакомые нам и совершенно новые. Один из них, с простреленной грудью, напоминал то, что мы видели на улице. Я напрягся, глядя на фотографии.

— Многие из моих людей сообщили о головных болях и буквах перед глазами. И как я понял, — он поднял глаза на меня, — ты знаешь, что это значит.

— Это не просто головные боли, наставник, — сказал я, с трудом находя слова. — Через чуть более чем шестнадцать часов эти люди… большая часть из них… Они превратятся. В монстров. А те, кто прошёл испытание… — я замолчал, бросив взгляд на фотографии. — Они будут вынуждены выживать.

Сергей долго смотрел на меня, потом перевёл взгляд на Руслана и Ким. Его лицо оставалось непроницаемым, но я чувствовал, как он анализирует каждое слово.

— Докажи, — наконец сказал он, убирая фотографии в папку. — Ты утверждаешь, что весь мир изменится. Что завтра уже ничего не будет прежним. Я хочу доказательств. И времени у тебя мало.

Я стоял перед столом, стараясь сохранять невозмутимость, хотя внутри всё переворачивалось. Взгляд наставника был словно прожектор — холодный, безэмоциональный, требующий только фактов. И я собрался. Сжал все мысли, всё, что мы видели, в одно целое. Точно, лаконично, как он учил меня раньше.

— Мы с Русланом попали на испытание внезапно, — начал я, голос звучал ровно, но внутри всё сжималось от напряжения. — Система. Некая сущность, называющая себя так, перенесла нас в отдельное пространство. Все, кто оказался там, были вынуждены проходить тест на выживание.

Я сделал паузу, чтобы подобрать слова точнее.

— Монстры. Они действовали как зомби из фильмов: атаковали без разбора, нападали группами. Мы поняли, что победить можно только через тактику и координацию. И это было важно, потому что обычное выживание или попытка отсидеться в укрытии означало поражение. Те, кто проваливались, спустя 24 часа превратятся в… — Я замер, чувствуя, как слова повисают в воздухе, словно острие ножа. — В ужасных монстров.

Я выдохнул, глядя прямо на дядю. Его лицо не дрогнуло, но я продолжил.

— Пропорции… — я напряг память, вспоминая свои вычисления. — Четырнадцать из двадцати. Примерно семьдесят процентов людей инфицированны. Остальные остаются людьми.

Я снова замолчал, но только чтобы перейти к главному.

— Монстры делятся на этапы, — продолжил я, голос стал чуть тише, но всё так же уверенно. — Первая фаза — это базовые заражённые. Медленные, предсказуемые, слабые. Дальше сложнее. Нам повезло… или не повезло… встретить существо второго этапа. Очень быстрая, почти непобедимая тварь. Скорость, рефлексы, примитивный интеллект. Она почти уничтожила нас.

Я поймал его взгляд. В нём мелькнула едва заметная тень интереса.

— И таких будет больше, — добавил я, чувствуя, как мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. — Нам удалось победить. За это мы получили награды и, как я понял, сохранили память об испытании. Большинство людей, которые прошли, ничего не помнят.

Я сделал шаг назад, чтобы дать дяде пространство для размышлений.

— Система сообщила, что через двадцать четыре часа начнётся первая волна. Все инфицированные, а также те, кто провалил испытание, начнут трансформацию. Эти «зомби» будут первой фазой. Слабой, но многочисленной. Глупо думать, что все смогут справиться. Скоро города начнут падать. Это не вопрос «если». Это вопрос «когда».

Я закончил, замолчав, и выпрямился. Мой взгляд был твёрдым, а дыхание — ровным. Я сказал всё, что мог. Всё, что знал. Теперь всё зависело от него.

Сергей Владимирович молча смотрел на меня. Его лицо, как и всегда, оставалось непроницаемым, но я заметил, как он слегка наклонил голову, словно обдумывая мои слова. Затем он коротко кивнул, почти незаметно, но я заметил это движение.

И я вздрогнул.

Этот простой жест был для меня как гром среди ясного неба. Он не осудил меня. Не сказал ни слова, чтобы напомнить мне о прошлом. Только кивок. Но в нём я почувствовал одобрение, уважение. Что-то, чего я не ждал. Что-то, чего я не заслуживал.

Я всегда думал, что он будет ненавидеть меня. После того, как я ушёл, бросив его, когда он дал мне всё. Я был уверен, что предал его. Но сейчас… Сейчас всё казалось как раньше. Как будто ничего не изменилось. Как будто я не воткнул ему нож в спину.