Тем же путём, что и до этого, отряд миновал село с монастырём и часовней. Напоили у реки коней, окатили их холодной водой, сами освежились, и подхорунжий повёл отряд дальше.

— Исая всё нет, сказал же за нами поспешать, — проворчал он, оглядываясь. — А ну как загнали их персы?

— Исая так просто не возьмёшь, Лукьянович, — успокоил ехавший сзади урядник. — Ты чего, он казак бывалый, столько лет на коне. Догонит скоро.

Действительно, прошло немного времени, и, поднявшись на возвышенность, разглядели позади далёкие пока ещё фигурки всадников.

— Поспешают наши, — всматриваясь в них, произнёс Глазин. — Ох ты, а это никак погоня за исаевскими?! Ну точно она, гляди-ка, с полсотни следом скачут.

Теперь и Тимофей разглядел вынырнувший из-за дальнего поворота отряд конницы.

— Нужно с хвоста их сбивать, иначе они как оводом будут нас покусывать, — проговорил Глазин. — И ведь оторваться не дадут, будут придерживать, а там и большие силы подскачут. Где бы лучше их встретить? Давай-ка в Апаране, что ли, до него недалеко уже. Спешимся при въезде и засядем за оградой, а часть людей верховыми на боковой улочке, что к реке идёт, оставим. Свяжем погоню боем, а тут и они ударят верхоконными.

— Можно попробовать, — поддержал задумку казака Тимофей. — Тогда моих и разместить за оградой, мы ведь к ружейному бою лучше приспособлены, а вам рубиться привычнее, вот и будете выскакивать с той улицы на конях.

— Добро, — согласился Глазин. — Так и сделаем, а сейчас ходу, ходу! Нам версты четыре ещё до Апарана, и лучше бы чуток оторваться.

Развернув отряд, он повёл его как можно быстрее на север. Кони у основного отряда были заметно свежее, чем у персов, и к селу они подскакали с хорошим отрывом.

— Взвод, мушкеты из бушматов долой! Спешиться! — скомандовал Тимофей. — Отделение Плужина занимает этот участок вдоль дорожного забора, Кузнецова — противоположный! Васильевич, ты с пятёркой Чанова к Плужину на усиление, а я с пятёркой Блохина к Кузнецову! Лукьяныч, забирайте наших коней! — крикнул он подхорунжему. — Отходите быстрее! Прячемся, братцы, скоро казачий дозор подскочит с погоней на хвосте! Мой выстрел самый первый, потом все из мушкетов и пистолей бьём!

Хороший забор, крепкий, Тимофей попробовал было расширить руками щель, но камень не поддавался, оглянувшись, он увидел толстую палку и уже с помощью неё, расшатав и выковырнув булыжник, проделал в заборе приличных размеров дыру. Вот теперь сюда уже можно будет выставить ствол. Рядом положил пару пистолей со взведёнными курками и примерился, как лучше стрелять. Так же как командир, устраивали свои позиции и все его люди. Лёнька с Кузнецовым Ильёй залезли на большой раскидистый орех и теперь примерялись, как им удобнее отсюда бить из своих штуцеров. Еланкин, глядя на прапорщика, тоже нашёл щель в заборе и, разломав его, встал рядом с дырой. Несколько человек подтащили чурбаки и забрались на них. Сразу трое залезли на крышу ближайшего к дороге сарая, и теперь сверху виднелись лишь их головы. Большая часть залегла у распахнутых ворот и калиток.

— Не высовываемся, сидим тихо! — рявкнул Тимофей. — Стреляем только после меня! Эй, на крыше, бо́шки спрячьте!

Только он успел это прокричать, как послышался топот, на полном ходу пролетел дозорный десяток казаков, а следом неслось с полсотни персидских всадников.

— Ещё, ещё, — цедил Гончаров, ведя в прорезе целика головного перса. Тот уже почти поравнялся со стрелком, и он выжал спусковой крючок.

— Бам! — громыхнул первый выстрел, и вслед за ним рассыпным залпом ударили три десятка мушкетов.

Подхватив пистоль, Тимофей разрядил и его, а со вторым понёсся в сторону ворот:

— Ура! Бей их, ребята!

На дороге лежало с дюжину сбитых пулями всадников, скакали потерявшие людей лошади, основная же масса из отряда противника проскочила по инерции вперёд к центру села. Вслед им хлопали пистольные выстрелы. Тимофей вскинул свой коротыш, но тут же его опустил — слишком далеко, только пулю зря потратишь.

— Штыки надеть! — рявкнул он, прищёлкивая к ружью свой. — Всем перезарядить мушкеты! Быстрее, быстрее, сейчас они обратно попрут!

В той стороне, куда ускакали персы, хлопнуло несколько выстрелов и послышались крики. Шомпол уплотнил заряд в стволе, и он загнал к нему пулю. Заряжен.

«Скоро назад покатятся, — мелькали в голове мысли. — А если перегородить улицу своими тремя десятками, встретить их залпом в упор и потом всех остальных на штык? Рискованно. Прорываться они будут отчаянно, на хвосте ведь погоня из казаков. Даже если десяток и собьём пулями, остальные напропалую проломят жидкий строй. Сколько ребят при этом убьют или покалечат. Стоит ли оно того, чтобы их тут класть?»

— Взвод, на дорогу не лезем, встали в цепь, бьём с колена у забора! — крикнул он, приняв решение. — Прицел выше, чтобы своих напротив ненароком не зацепить!

С северной стороны вылетела толпа верховых. Впереди неслось около пары десятков персов, вслед за ними с рёвом и гиканьем летели казаки.

— Ещё, ещё, — вёл свою цель Тимофей. — Пора. — Сверкнул язычок пламени, приклад привычно ударил в плечо, и сквозь облачко порохового дыма он увидел пролетевшую по дороге конницу. «Сбили хоть кого-нибудь? Должны. Трупов на дороге и обочине явно стало больше». — Перезарядились! Все стоим на месте! — скомандовал он, вытаскивая из лядунки новый патрон. — Штыки никому пока не отцеплять! Ждём!

Прошло минут десять, и с южной стороны, с той, куда ушла погоня, показались всадники. Свои или чужие?

— Наши! Казаки это! — крикнул с дерева Блохин. — Да точно говорю, наши!

— Слазь тогда, чего там сидишь?! — прокричал Чанов. — Чай уж, не ворона, а драгун амператорской армии.

— Потому и сижу тут, оттого что позиция здесь удобная, Ванька, — ответил тот. — Штуцер не мушкет, с него вдаль стрелять удобственней. А для такого как раз высота лучше.

— Слазь, слазь уже, высота-а, — проворчал Тимофей. — Точно наши скачут. Сейчас коней нам подгонят, и обратно поедем.

— С дюжину только сбежало! — крикнул разгорячённый погоней и недавним боем Глазин. — Хорошо мы их там, у базарной площади, в сабли взяли. Они от вас шарахнулись, а мы тут «ура!» и выскочили с боковой улицы. С десяток уж точно срубили. Ох ты, и вы их неплохо постреляли. — Он оглядел лежавших на дороге и обочине. — Кирюха, Мирон, осмотрите их со своими по-быстрому. — Он махнул рукой, и десятка два казаков спешились. — Исай, а вы коней к драгунам подгоните. Только по-скорому всё! — Глазин спрыгнул с коня и, вытащив из сумы ветошь, вытер с сабли кровь. — Ох и жара, — пробормотал он, взглянув на небо. — Июль месяц, чтоб ему! Будешь? — И, сняв флягу, подал её Гончарову.

— Благодарствую. — Тот кивнул, отпив. — Как думаешь, Лукьянович, отстанут теперь от нас?

— А ты бы отстал? — Подхорунжий посмотрел на Тимофея. — Если бы у тебя в двух сшибках людей побили?

— Я бы нет.

— Вот и они тоже, — проговорил тот, вздохнув. — Навряд ли они теперь от нас отстанут. Время-то мы, конечно, выиграли сейчас немного. Но вот сколько — кто же его знает. Спешить нам надо, Тимофей, шибко спешить. Но вот чего они тянут? — проворчал он, приторачивая обратно флягу. — Сказал же — гоните по-скорому.

— Едут, Лукьянович, — пробасил стоявший рядом казак. — Вон показались.

— Взвод, по коням! — скомандовал Тимофей, запрыгивая в седло. — В походную колонну по двое становись! Пошли! — И тронул поводья.

Десять вёрст до Алагяза проскочили быстро, передовой дозор заехал в село и разведал боковую дорогу на Артик, неприятеля впереди не было, и путь был свободен.

— Тут остановимся, — зайдя на ту базарную площадь, где вчера уже отдыхали, скомандовал Глазин. — Коней поите, кормите, сами тоже перекусывайте. Более передышки до самых Амамлов не будет.

Всадники поспешили к колодцу, и около него началась сутолока.

— Да всем воды хватит! Ну чего как бараны у водопоя! — крикнул подхорунжий. — Больше расплещете, чем в дело пойдёт! Удачное село для неприятеля, — проговорил он, оглядывая дома и выходящие к базарной площади улочки. — С него как раз хороший выход и к Артику, и Гюмри, и к Амамлам. Зря тут начальство наш форт не выставило. Одним батальоном можно было бы все подступы перекрыть. Персы непременно им воспользуются.