Что-то не нравилось Тимофею во взгляде у «племянника», насторожился, глаза сузились, а держит себя довольно расслабленно, уголки губ чуть припущены, словно бы в презрительной улыбке.
— Так как же тебя зовут? — спросил его Тимофей.
Сероглазый перевёл взгляд с повозки на русского офицера и непонимающе покачал головой.
— Джавад, Джавад, господин. Хороший, хороший, сын брата, — запричитал караванщик.
— Анвар, я не тебя, а его спрашиваю, — произнёс Гончаров.
— Он не говорит по-русс, господин. — Тот развёл руками. — Совсем не понимать.
— А мне кажется, прекрасно всё понимает, — хмыкнул Гончаров. — И скажи мне, Анвар, почему у дяди кожа такая тёмная, как у обычного каджара, а у его племянника она как у меня? Не больно-то вы, я скажу, похожи, даже, напротив, ничего общего у вас нет.
Толстяк замер, как видно обдумывая, что ему сказали, и потом затараторил, мешая свои и русские слова. Всё, что удалось разобрать: у брата жена из белых наложниц, нерусская, с Балкан. Родила сына и потом умерла. Ну, что-то в этом роде.
— Пусто, ваше благородие, — доложился Блохин. — Одни только тюки с тканью да пара мешков со специями. Духмяное всё, может, отсыпать немного?
— Господин прапорщик, конный отряд сзади! — донёсся крик Кошелева. — Наши идут, точно наши! Там Пётр Сергеевич впереди!
Прошло несколько минут, и к дорожному повороту выехало шесть десятков кавалеристов из основного дозора.
— Господин штабс-капитан, ведём досмотр каравана, — доложился Копорскому Тимофей. — Говорят, что из вассальных персам ханств идут, часть в наш Тифлис, а часть к туркам в Карс и Эрзерум. Подозрительные они какие-то, вот досматриваем.
— Из персидских земель, говоришь. — Копорский сузил глаза. — Интере-есно, сейчас поспрашиваем, что они там за Араксом видели. Нашли что-нибудь в повозках?
— Никак нет, пока что один только товар, — отчитался Гончаров. — В охране дюжина всадников при хорошем единообразном оружии. Вон оно всё, на обочину сложено. Этот, старший, мзду мне предлагал, чтобы их отпустили. — Он кивнул на Анвара.
— По дороге спокойно всё было? Ничего интересного не заметили? — полюбопытствовал штабс-капитан.
— Никак нет. В том селении, которое проехали, староста сказал, что только наша конница проходила, а персидской давно не видели.
— Да, были мы в этом селении, тоже спрашивали, — сказал Копорский. — Ладно, бери своих, Тимофей, езжайте дальше в сторону Амамлы. Мы дальше сами досмотр поведём, а ещё и поспрашиваю о всяком. А там эскадроны подойдут, может, и у Павла Семёновича с капитаном Гусинским вопросы будут.
— Слушаюсь. — Тимофей козырнул. — Передовой дозор, по коням! Выходим к Амамлы!
Всадники проезжали мимо стоявших повозок. Их уже досматривали другие, а вот и «племянник» Анвара. Тимофею показалось или он и правда улыбался? «Подозрительный тип», — мелькнуло в голове.
— Блохин, впереди нас на сотню шагов держись! — крикнул он и подогнал Янтаря.
Глава 5. Амамлы
— Большое селение, — оглядывая открывшуюся внизу россыпь домов, проговорил Кошелев. — Вон улицы три точно видать, и самая большая вдоль речки идёт. Будет нам место для постоя, не всё же тут пехота с казаками успела занять.
Дорога пошла под уклон, и навстречу передовому дозору драгун откуда-то сбоку выскочили человек двадцать всадников.
— Тпр-р-р, стой! — Тимофей натянул поводья. — По нашу душу скачут.
— Кто такие?! — Подъехавший первым казак, с обветренным красным лицом, внимательно вглядывался в лица кавалеристов.
— Нарвский драгунский полк, передовой эскадронный дозор, — насупившись, ответил Гончаров. — А вы сами кто будете?
— Здравия желаем, вашбродь, — закидывая за спину на ремень коротенькое ружьё, пробасил тот, пристраивая коня рядом. — Донской казачий полк Агеева, урядник Осадчий. Юдаем меня кличут. Не припоминаете?
— Да вроде бы нет, — проговорил, окидывая его взглядом, Тимофей.
— Я из сотни Харина Степана, ну Стеньки Щербатого. Мы с вами на Нуху три года назад вместе ходили. За персами пару лет назад тоже вместе приглядывали. Ещё тогда скрали обозных ночью с долины, а вы нас прикрывали.
— Ага, точно, было дело. — Гончаров широко улыбнулся. — Ты ведь мешок тогда ещё тащил на себе вслед за языком.
— Ну, там грех было такое добро бросать, — ухмыльнувшись, заметил урядник. — Эскадронный дозор, говорите? Стало быть, следом за вами ещё драгуны идут?
— Один эскадрон к вам на усиление, — подтвердил Тимофей. — Ещё один дальше, в Каракилис, пойдёт.
— Эскадрон — это хорошо-о, — удовлетворённо протянул Юдай. — А то нас здесь из конных всего две неполные сотни, а вот округу мы протяжённую держим. Мушкетёры что, они на одном месте, при фо́рте, в селении стоят, далеко от Амамлы вообще не отходят, если только на фуражировку близкую сковыляют изредка.
— А что персы, слыхать про них? — поинтересовался Гончаров.
— Как же не слыхать? Ещё как даже слыхать! Особенно с конца июня. Чуть ли не каждый день перестрелки с их разъездами случаются. Месяц назад вообще сюда ведь не заходили, а уж ближе к макушке лета и лезут, и лезут, прямо как мухи на… Как будто им тут намазано.
— Поня-ятно, — произнёс Тимофей. — В общем, скучно здесь, похоже, не будет. Юдай, подскажешь, как мне Харина найти? Со старшим форта-то сам эскадронный командир будет разговаривать, а я уж лучше со старым знакомым пока побеседую.
— Так мы же к нему и едем! — удивился казак. — Для меня он и есть самое первое начальство, а уж майор пехотный что-о, он так. Чего мне у него делать?
Хорунжий квартировался в доме у реки, тут же толклось несколько казаков, а к забору и деревьям было привязано с дюжину коней. Сам Степан стоял в исподней рубахе на крыльце.
— Тимоха, ты, что ли?! — воскликнул он, завидев спешившегося драгуна. — Мать честная, что не встреча, то он с новой наградой али с чином!
— Сам такой! — Гончаров рассмеялся, обняв старого знакомого.
— Краса-ава! — Хорунжий, отодвинув и оглядывая мундир, покачал головой. — Значит, в господах офицерах теперь? Ну-ну!
— Да и ты уже целый сотник, Стенька! — ухмыльнувшись, заметил Тимофей.
— Ну время-то идёт, растём помаленьку, — широко улыбнувшись, проговорил казак. — Пойдём в дом? Посидим, погуторим?
— Нет, Степан, если только чуть позже, — отверг предложение Гончаров. — Я ведь в головном дозоре, совсем скоро сюда весь эскадрон подойдёт. Ты лучше подскажи, где тут удобней мой взвод разместить? Уж кто-кто, а вы-то, казаки, всё и всегда знаете.
— А то как же, казачье о́ко видит далёко, — хмыкнул хорунжий. — Так, обожди-ка, сейчас. Юдай! — Он махнул рукой уряднику. — Погоди пока на дорогу со своими отъезжать. Покажи-ка ты нашему знакомцу те три дома у реки, ну возле которых водяная мельница. В них же не заселился никто ещё пока?
— Не-ет, одни хозява там. Думал вроде как Маркел в них встать, да ближе к торжищу, к базару со своими потом пару дворов занял.
— Вот Юдай тебе покажет то место. — Харин кивнул на казака. — Там и дома просторные, и сараи всякие, хлевушки есть, чтобы и коням, и тем, кому в домах места не хватит, подселиться.
Следующие два дня эскадрон устраивался на новом месте. За постой хозяевам была заплачена положенная из казны сумма, и они были не в обиде.
На каждый из взводов для закупки приварка Копорский выдал по три рубля серебром, сверх того все взводные получили ещё по три премиальными.
— А вот тебе, Гончаров, пять. — Он отсчитал блестящие кругляши. — Это за тот обоз, который вы на дороге досматривали. Хочешь — себе оставь, хочешь — к приварочным вкладывай, дело твоё. Когда это ещё наши интендантские подтянутся. Так-то выходит, что зря нас пугали, у местных скотины и птицы хватает, и цены не сравнить с тифлисскими, гораздо ниже.
— Пётр Сергеевич, а обоз-то тот купеческий отпустили? — спросил, перебирая монеты, Тимофей. — Не нашли ничего подозрительного в нём?
— А что там было находить? Товар как товар, ничего запрещённого не было. Сам же видел, твои с одной повозки всё на землю выкинули, этот купец, как уж его там, Анвар, ох и жалился, ох и причитал. Хорошо ты его припугнул, молодец, это с того кошеля, который он за беспрепятственный проезд дал, как раз-то и есть премиальные. Потому тебе Кравцов и повелел больше, чем другим, выдать. Так-то всё равно бы, конечно, их пропустили, ну уж коли сами предлагают, чего бы не взять?
