Судя по ее лицу, то, что я сделала на этот раз, еще хуже.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она с неприятным акцентом на «ты».

Я смотрю на Хадсона, который отказывается встречаться со мной взглядом.

— Я здесь, чтобы забрать тебя. Мы едем домой.

— Я не поеду домой.

— Конечно, поедешь. Слушай, я не говорю, что ты не можешь оставаться на связи...

Двери лифта пикают, и все взгляды устремляются на человека, появляющегося из раздвижных двойных дверей.

Хейс.

Какого черта он здесь делает? Хадсон позвонил ему и сказал, что мы уезжаем? Он приехал, чтобы сделать последнюю попытку, чтобы мы остались?

Я собираю в кулак каждую унцию отточенной силы, и расправляю плечи. Непоколебимая. Хладнокровная. Неподдающаяся манипуляциям.

— Несс, что... — В его выражении мелькает нечто, очень похожее на надежду.

— Мы едем домой, — твердо заявляю я.

— Я готова, — говорит Хейван, но обращается не ко мне. Она говорит с Хейсом.

Я перевожу взгляд с дочери на своего бывшего.

— Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что, черт возьми, происходит?

Хадсон делает шаг вперед.

— Я должен был позвонить, но не был уверен, что она...

— Я разберусь, Хадсон. — Свирепый взгляд Хейса отправляет Хадсона обратно в дом, где Хейван ждет с сумочкой, перекинутой через плечо, и в солнечных очках. — Минутку. Пожалуйста.

— Конечно, — говорит Хадсон и закрывает дверь, оставляя нас с Хейсом в маленьком коридоре между лифтом и дверью.

— Я везу ее домой...

— Она не поедет, — твердо говорит он.

— Поедет. Я заставлю ее. Она еще не взрослая.

Он засовывает руки в карманы и кивает, как бы успокаивая меня.

— И как ты думаешь, Несс, чем это обернется для тебя?

Я закрываю глаза.

— Не называй меня...

— Как скоро она снова вернется сюда? Ты знаешь ее лучше, чем кто-либо другой. Думаешь, она вернется в какой-то захолустный городок и будет довольна своей жизнью?

Его слова звучат как нападение на мой выбор, а не как реальный вопрос.

— Да, думаю. Потому что быть любимой, поддерживаемой и чертовски желанной в захолустном городке лучше, чем быть нежеланной и отвергнутой здесь.

— Она желанна здесь.

Я сильно смеюсь, хотя на глаза наворачиваются слезы.

— О, как удобно. Теперь она тебе нужна.

Его брови сходятся на переносице.

— Я не знал о ее существовании до этого момента!

— И что, Хейс? Ты собираешься перевезти ее к себе и изображать заботливого отца? Ты хоть представляешь, каково это — воспитывать человека? Девочку-подростка? У тебя есть хоть малейшее представление о том, что она может чувствовать по поводу своей истории? Как она сюда попала? Готов ли ты в одиночку ответить на все эти вопросы?

— Нет. Именно поэтому мне нужно, чтобы ты осталась.

— Ни за что на свете.

Его челюсть двигается вперед-назад под щетиной, хотя сейчас только десять утра.

— Пожалуйста, Ванесса.

Я качаю головой и чувствую, как моя решимость рассыпается.

— Это произойдет с тобой или без тебя. Для Хейван будет лучше, если это произойдет с тобой. Ей сейчас нужна твоя поддержка. — Он умоляюще смотрит на меня, словно говоря, что они оба нуждаются в этом.

Я качаю головой, пытаясь уговорить свое сердце не поддаваться на это дерьмо. Я ее мама. Я имею право говорить, что ей делать или не делать.

Но Хейс прав. Она просто снова сбежит в Нью-Йорк.

Черт побери.

Смотря в глаза Хейса, я выпячиваю подбородок.

— Давай проясним одну вещь. Если бы на кону не стояло сердце моей дочери, я бы уже уехала.

Он кивает один раз. Коротко и быстро.

— Я останусь ради Хейван. Не ради тебя.

— Принято к сведению.

Не могу поверить, что я это делаю.

Хейс уходит внутрь, чтобы помочь Хейван с вещами, а я стою на месте оцепеневшая и бесполезная. Лиллиан обнимает Хейван, и я слышу что-то об обещании устроить вечер кино в эти выходные.

Мы все втискиваемся в лифт, и я чувствую удушающее напряжение.

— Когда я смогу получить новый телефон?

— К концу дня он будет у меня, — беззаботно отвечает Хейс.

— Класс! Я уже целую вечность не разговаривала с друзьями. У тебя дома есть еда? Я умираю с голоду. Или мы можем перекусить по дороге? Погоди, у тебя есть личный повар? Лиллиан говорит, что ты не стал бы подтирать себе задницу, если бы мог заплатить кому-то за это.

— Хейван. — Я качаю головой, даже когда Хадсон истерически смеется.

Выражение лица Хейса на удивление спокойное.

Лифт звякает, и я выхожу вслед за двумя мужчинами и дочерью на улицу, где мой таксист курит и разговаривает с парковщиком, размахивая руками. Близнецы направляются к черному внедорожнику Хейса, окна которого затонированы настолько, что в нем может находиться целая клоунская семья, и никто об этом не узнает.

— Встретимся там. — У меня нет адреса, но я скажу таксисту, чтобы он следовал за внедорожником.

Хейс ничего не отвечает, но подходит к таксисту и протягивает ему деньги, а затем требует открыть багажник.

— Что ты делаешь?

— Забираю твои вещи.

— Я могу сама о себе позаботиться, большое спасибо. — Я закрываю багажник и обращаюсь к таксисту. — Можешь вернуть ему деньги. Я заплачу тебе, чтобы ты отвез меня...

Таксист смеется.

— Леди, он дал мне три штуки. У меня выходной.

— Отлично. — Багажник снова открывается. Чертовы мужики.

Я хватаю свои сумки, и когда Хейс наклоняется, чтобы помочь, бросаю на него такой свирепый взгляд, что он отдергивает руки. К сожалению, его губы тоже подергиваются.

Я подкатываю две сумки к темному внедорожнику и отказываюсь, чтобы Хадсон помог мне засунуть их в багажник. Мелочно? Возможно. Но единственный способ не сойти с ума — это контролировать то немногое, что могу.

Направляюсь к заднему сиденью внедорожника, но Хейван закрывает дверь перед моим носом.

Остается переднее сиденье.

Дверь открывается для меня. Хейс отводит глаза, ожидая, пока я заберусь внутрь.

— Я умею открывать двери, знаешь ли.

Он жует внутреннюю сторону щеки, словно пытаясь не рассмеяться.

Какого черта ему надо?

Я сердито забираюсь на сиденье и смотрю прямо перед собой, отказываясь уделять ему внимание.

Теперь мне остается только сохранять ледяную отстраненность в течение месяца.

ГЛАВА 7

Хейс

Хейван не перестает задавать вопросы, пока мы едем к моему зданию. Бесконечное болтание обычно действует мне на нервы, но в этот раз я благодарен за отвлечение.

Ванесса излучает серьезные флюиды «не связывайся со мной». Понимаю. Она расстроена и не хочет оставаться со мной в Нью-Йорке, но я не вижу другого выхода. Мне нужна ее помощь с Хейван, а девочке нужна мама. Мы в дерьмовом положении, но, по крайней мере, мы в нем все вместе.

— У тебя есть Netflix? HBO? У нас будет горничная? — Хейван даже не ждет моего ответа, поэтому я молчу. Позволяю ей болтать без умолку и задаюсь вопросом, настоящие ли это вопросы или для нее это способ разрядить нервную обстановку.

Джо, швейцар, вытягивается по стойке смирно, как только мы подъезжаем к моему зданию. Он открывает двери для Ванессы и Хейван. Я открываю заднюю дверцу своего внедорожника, и парни в униформе выбегают, чтобы помочь с сумками. Бросив ключи парковщику, направляюсь к задней части машины и вижу, что Ванесса требует свои сумки и настаивает, чтобы нести их самой.

Я сжимаю кулаки, чтобы не поддаться порыву вырвать сумки из ее рук и заставить ее позволить мужчинам, мать их, делать свою работу, но вместо этого слегка качаю головой, чтобы сказать парням отвалить. Если женщина настаивает на том, чтобы нести свои сумки самой, пусть несет.

Хейван идет рядом со мной по вестибюлю, а Ванесса тащит свои сумки за нами.

— Вау, здесь даже лучше, чем у Хадсона. — Хейван откидывает голову назад, осматривая трехэтажный вестибюль, наполненный современными светильниками размером с седан.