– Так что мы будем делать тогда, Стас? – более спокойным голосом спросил Артур, который уже немного расслабился.

– Есть у меня одна идея. Раз Федерация хочет поиграть с нами краплёными картами, мы тоже докинем в колоду пару своих. Ты сильно торопишься к себе на станцию?

– На самом деле – да. У меня там есть несколько срочных вопросов. А что?

– Хотел попросить тебя задержаться. Впрочем… Мне самому нужно сначала кое-что обсудить тут с коллективом. Поэтому окей, езжай к себе. Только панику пока раньше времени не наводи. Работайте в прежнем темпе. Я через пару часов свяжусь с тобой по радио, расскажу, что будем делать дальше.

Артур тут же повеселел:

– Я вижу, у тебя появился какой-то план!

– Да, брат, видимо, появился! – они вместе рассмеялись. – В общем, всё тебе расскажу через пару часов. Пойдём, – он поставил пустой бокал на стол, снял со стены противогаз и направился к выходу. Артур пошёл следом.

Артур направился в сторону вокзала, а Стас зашел в шлюз, нацепил шлем и вколол себе биоантирад – индивидуальную разработку Лесничества, которая являлась жизненной необходимостью, поскольку позволяла без особых проблем вести хозяйство на поверхности. Особенно это было актуально для уличных аметьевских ферм с мутагенной скотиной. Ведь лесное хозяйство на «Горках» или «Проспекте» считалось куда менее вредным благодаря первой линии лесного массива.

Ироничнее всего то, что для Лесничества использование биорада – это вопрос выживания, тогда как для всё той же элиты федералов – обычное развлечение на уровне радгрибов, которым можно обколоться на очередном сабантуе. Штука в том, что, если переборщить с дозировкой, можно поймать хороший приход: в основе сыворотки лежал сок радгрибов. Ведь жрать радгрибы чистоганом – это уже не солидно. Радгрибы жрут только мутанты на фермах! То ли дело биосыворотка!

И это ещё полбеды. Федералы, скорее всего, ради того чтобы делать халявный наркотик, пытаются всеми правдами и неправдами выторговать или даже украсть формулу этого лекарства. Их учёные якобы активно помогали в первичной разработке прототипа сыворотки, так что теперь Лесничество обязано представить им чистую формулу. Да ни хрена Лесничество никому не обязано!

Стас сморщился, попытавшись прогнать негативные эмоции, – сейчас следовало быть максимально дружелюбным.

– Станислав Михайлович! – поприветствовал его младший координатор, когда Стас спустился по лестнице до уровня ферм. – У нас всё под контролем, свежий корм только что прибыл по железке. Дрезины разгружены, всё уже на складах.

– Отлично, отлично! Молодцы. Собери всех ребят, мне нужно сделать объявление.

– Это по поводу курятины для Федерации? У вас уже есть решение?

– Есть. Прекрасное решение.

Он спокойно проследовал до старого городского автобуса, стоящего в дальнем конце фермы, у самой стены эстакады, прямо под станцией. Автобус являлся местом встречи и обсуждений рабочих вопросов и летучек, потому что там точно не было никаких «ушей». Зайдя внутрь через переднюю дверь, Стас встал за небольшую трибуну, установленную прямо в центре салона, и начал ждать, пока младший координатор соберёт всех остальных.

Салон заполнился очень быстро. Работники, заходившие внутрь, в знак приветствия снимали свои противогазы, даже невзирая на то, что здесь этого делать было не обязательно, да и сам управляющий сидел в защите.

Вот он, авторитет! Вот он, почёт и уважение! Люди готовы лишний раз надышаться грязным воздухом, только чтобы не скрывать своих эмоций на общем собрании. Ещё бы! Ведь не просто же так Станислав бережно относился к мнению каждого и постоянно стоял именно на стороне рабочих, невзирая на все идиотские предписания сверху.

Примерно через пару минут салон заполнился под завязку.

– Итак, начнём, господа! – Станислав, чтобы быть ближе к своим людям, также снял с себя защитный шлем и внимательно осмотрел каждого. Это действие вызвало если не восторг, то как минимум дополнительное уважение. – На повестке дня стоит непосильная задача от Федерации. Как вы, наверное, знаете, центр теперь полностью отказывается от свинины в пользу птицы! К тому же они сильно подняли план! – салон заполнился недовольным ворчанием. Станислав сделал успокаивающий жест рукой. – Но не переживайте, я понимаю ваше возмущение! Нет, мы не будем выполнять убийственные указы и отказываться от производства свинины. И тем более не будем выпускать наших обеззараженных хряков за пределы станции. У меня есть очень хорошее решение! Мы будем выращивать больше птицекрыс на поверхности.

Он сделал паузу, давая возможность залу внести свои предложения. Мнение рабочих всегда должно быть в приоритете, даже если они скажут откровенную чушь, а все решения уже давно приняты.

– Михалыч, – тут же воспользовался паузой один из рабочих, – так коли мы будем птицекрыс выращивать, они же сразу забракуют!

– Об этом можете не переживать. Я обсужу с упаковщиками, чтобы они добавляли больше специй и смешивали два вида мяса. Мы же с вами прекрасно знаем, что мясо птицекрыс совершенно не отличается от обычной курятины, если его правильно обработать. К тому же птицекрысы не требуют особого ухода. Поэтому с настоящего момента мы просто увеличим их потомство! А всю выгоду с продажи свинины, от которой нам пришлось бы отказаться ради курицы, мы пустим на благо станции! Кроме того, мы не будем дожидаться первых успехов: я поднимаю каждому жалование на пять граммов бензина прямо сейчас!

Все тут же радостно зааплодировали. Прекрасно. Даже если каждому из здесь присутствующих поднять жалование на пять граммов, это будет сотой долей тех доходов, которые сможет получить Лесничество с продажи свинины в обход налога Федерации. Но знать об этом простым рабочим, разумеется, незачем.

– Однако! – Станислав поднял ладонь вверх, призывая салон к спокойствию. – Однако, коллеги, хочу отметить, что данное решение, может, и справедливое, но не совсем чистое и честное. Поэтому призываю вас сохранять весь рабочий процесс в тайне и не выносить его за пределы станции. Если о нашей маленькой шалости узнают в центре, это непременно вызовет открытый конфликт…

– Так а чего, Михалыч, – встал один из рабочих, – айда устроим этим федералам! – в салоне послышались одобрительные возгласы.

– Мы обязательно устроим! – Стасу очень нравился настрой его людей. – Но для начала нам нужно собрать силы и ресурсы. Всему своё время, земельные братья! Мы обязательно покажем, кто тут власть! Потому что власть у нас, у простых людей! Мы вместе, рука об руку, восстанавливали эти земли, строили фермы, производства, поднимали жизнь с колен и умирали, пока они отсиживались в своих бункерах! Мы настоящие хозяева этой земли!

В салоне послышались крики одобрения:

– Прально, Михалыч! Сидят в своём бункере, навоза не нюхавши, и решают, как нам жить!

Станислав выдержал паузу и дал всем присутствующим выплеснуть свои эмоции. Он буквально наслаждался каждым недовольным выкриком в сторону Федерации. Ведь каждый из находившихся здесь людей был его оружием и его силой.

Стас нагнал максимального ликования, доводя толпу до пика:

– Все верно! Они – никто! И они не сделали ничего полезного ни для своей земли, ни для простого народа! Но с этого момента мы начнём перемены!

Хотя сам Станислав и терпеть не мог Федерацию, в глубине души он прекрасно понимал, что не всё так просто и однозначно. Ни политика, ни экономика не работает таким образом. Любой, даже самый ненавистный режим, в любом случае имеет большое влияние на формирование общества и вносит в него свой вклад.

Федерация первой организовала синтез топлива. И если бы не люди из правительственного убежища Терра с их навыками управления, а также ресурсами бункера, не было бы ни Лесничества, ни других содружеств в том виде, в котором они есть сейчас. Да, когда всё работает, Федерация крайне зависима от производства Лесничества и в прямом смысле эксплуатирует его. Но говорить, что Федерация совершенно ничего не сделала, будет только наивный глупец… хотя именно такими глупцами управлять проще всего. Поэтому к чему обсуждать такие тонкости, если Стас в любом случае хочет власти?