– Таких отморозков, которым человека убить, что воды напиться, в райцентре не знаю. Есть несколько туполобых братков, так они, в основном, «крышуют» таджиков, торгующих на рынке фруктами, и в «мокрые» дела не лезут.

– Тебе кто обеспечивает «крышу»?

– Я сам себе крыша, – Артем показал внушительный кулак. – Любого быка, у кого пальцы – веером, а сопли – пузырем, одним касанием на лопатки укладываю.

– Попытки рэкета были?

– В прошлом году «Фазан» пытался наехать.

– Это кто такой.

– Филонов Дениска такую кликуху имеет. Чуть больше двадцати лет пацану, а весит центнер с лишним. При наезде расквасил его лунообразную морду так, что полмесяца хмырь на люди не выходил… – Лупов неожиданно хлопнул ладонью по коленке. – Дмитрич, этот дегенерат «Русалочку» охраняет. И с Кипятиловым он был, как говорится, вась-вась. Попытай его хорошенько, может, и на убийцу выйдешь.

– Машина у Филонова есть? – спросил Слава.

– На подержанном черном джипе с правосторонним рулем катается дебил.

После откровенной беседы с Луповым Голубев вновь повеселел. Появился новый объект дознания. Однако «попытать» охранника «Русалочки» в этот день Славе не удалось. По словам вежливого бармена, Филонов бывает в кафе от случая к случаю и вроде бы еще на прошлой неделе Денис куда-то уехал из райцентра.

Утром Голубев направился в прокуратуру, чтобы совместно с Бирюковым и Лимакиным обсудить добытую за вчерашний день информацию и наметить план дальнейшего поиска. Когда Слава вошел в кабинет следователя, Лимакин разговаривал по телефону. Положив трубку, он, пожимая протянутую Славой руку, сказал:

– Главный бухгалтер райпо сообщила, что проведенным учетом недостача в Веселой Гриве составляет десять тысяч рублей с небольшим.

– Что-то очень уж быстро управились учетчики, – удивился Голубев.

– Долго ли пересчитать в сельском магазине бутылки да скудный запас продовольственных товаров.

– О Клаве Шиферовой главбух ничего не сказала?

– Шиферова после учета подала заявление об увольнении. Не понравилось Клаве торговать в сельмаге, – Лимакин поправил на столе чистую пепельницу. – У тебя как дела?

– По принципу: скорее бы утро, да – на работу. Информация, Петя, богатая, но туманная. Пойдем к прокурору, обсудим.

– Пошли.

В прокурорском кабинете было светло и по-утреннему прохладно. Из распахнутого окна тянуло медовым запахом желтого донника, обрамлявшего цветочную клумбу перед входом в прокуратуру. Усевшись с Лимакиным друг против друга за приставным столиком, Голубев менее, чем за полчаса, подробно изложил собранную информацию и, словно подводя черту, проговорил:

– Сегодня мне надо разыскать Дениса Филонова и послушать, что поведает кофейный охранник.

– В твоем криминальном списке Филонов не числится? – спросил Бирюков.

– Нет, Антон Игнатьич. По уголовным делам у нас «Филин» не проходил. Видимо, начинающий качок с замашками рэкетира.

– Показаниям Артема Лупова полностью веришь?

– Стопроцентно. А вот сбивчивое повествование владельца «Русалочки» Николая Сидоренко вызывает большое сомнение. Вертится у меня мыслишка, что одним из парней в черном джипе, когда пьяная Шиферова в нарядном белом костюме искупалась в пруду, был никто иной, как владелец кафе. И вот почему… При разговоре со мной Николай Григорьевич назвал Шиферову «отчаюгой». Такое же определение дал Клаве парень на берегу пруда. Помните, когда Евлампий Огоньков предложил парню спасать «бултыхающуюся» Клаву, тот с усмешкой ответил: «Такие отчаюги, дед, в воде не тонут и в огне не горят»…

– Идентифицировать речь подозреваемого лишь по одному слову нельзя, – возразил Лимакин. – Все мы, вышедшие из советской школы, говорим стандартно, как попугаи.

– Насчет школы, Петя, ты прав. Однако никто из моих собеседников, кроме Сидоренко, не назвал Шиферову отчаюгой. Это словечко не повседневное. Конечно, совпадение может быть чисто случайным, но мне почему-то оно врезалось в память.

– Молодец, что запоминаешь характерные слова собеседников, – поддержал Славу Бирюков. – Еще какие нюансы подметил?

– Нюансов много, но все они пока без ответа. Вот, к примеру, такой… На следующее утро после купания Шиферова сказала Огонькову, будто вчера отмечала с друзьями свой день рождения. Сейчас – август, а по паспорту Клава родилась восемнадцатого марта. Что за неувязка?… Пустяковая ложь, оправдывающая пьянку, или какой-то иной, более глубокий, умысел?…

– Скорее всего, что – первое, – сказал Бирюков.

– Возможно… – вроде бы согласился Голубев и продолжил: – Дальше – больше. Сидоренко отправился в своих «Жигулях» за шампиньонами по подсказке соседа. Наверняка сосед объяснил ему, как проехать к грибному месту. Однако Николай Григорьевич почему-то заехал в деревню к магазину. По его словам, чтобы уточнить дорогу. Спрашивается: чего уточнять, если там всего один проселок сворачивает с автотрассы к лесу у кладбища?…

Бирюков недолго подумал:

– Да, такое «уточнение» шито белыми нитками.

– Очень белыми, Антон Игнатьич! – подхватил Слава. – Тем более, что не встретив в деревне ни души, Сидоренко без проблем доехал до вагончика и, даже не попытавшись найти хотя бы один грибок, развернулся в обратную. К своему несчастью он напоролся на пень и оставил у места преступления неопровержимую улику. Иначе нам пришлось бы долго искать желтые «Жигули», которые заядлый рыбак Огоньков видел возле обворованного магазина.

– При разговоре Сидоренко сильно нервничал? – спросил Лимакин.

– Николай Григорьевич – бывший спортсмен. Чувствуется, нервы у него крепкие. Однако при особо острых вопросах выдержка ему изменяла. Не уверен… правильнее сказать, вообще не верю в то, что Кипятилова застрелил Сидоренко. Для умного и достаточно обеспеченного человека, каким бесспорно является владелец «Русалочки», слишком глупым выглядит убийство с выворачиванием карманов. Но вот в том, что Сидоренко знает по существу дела намного больше, чем рассказал мне, не сомневаюсь ни на йоту. Словом, Петя, я отыскал «объект» для исследования, а тебе придется извлекать из него истину.

– На какое колечко в одном местечке Шиферова хотела одолжить денег у Лупова?

– Насчет «местечка» – это Лупов ей ответил. А просила Клава у Артема, обрати внимание, десять тысяч на колечко золотое.

– Неужели намеревалась компенсировать украденную выручку?

Слава улыбнулся:

– Задай этот вопрос голубоглазой «отчаюге» Клавочке…

Неожиданно за окном послышался стремительно приближающийся надсадный визг милицейской сирены, и почти тотчас мимо прокуратуры промчался автомобиль ГИБДД с включенной фиолетовой мигалкой. Следом на бешеной скорости и с таким же визгом пронеслась другая гаишная машина. За ней – третья.

– Вот устроили гонки орлы с полосатыми палками, – глядя в окно, с усмешкой проговорил следователь. – За водкой рванули, что ли?…

– Похоже, операцию «Перехват» объявили, – нахмуренно сказал Голубев. – Либо серьезная автоавария со смертельным исходом, либо пьяный водитель задавил пешехода и скрылся с места происшествия.

На прокурорском столе зазвонил телефон. Бирюков ответил. Разговаривал он недолго. Едва положив трубку, глянул на следователя и приказал:

– Срочно, Петр, собирай опергруппу.

– Опять кровавый наворот? – спросил Лимакин.

– Из дежурной части милиции звонили. Возле кафе «Русалочка» выстрелом из проезжающего черного джипа, кажется, смертельно ранили Николая Сидоренко…

Когда оперативная группа приехала к месту происшествия, у кафе, возле стоявших «Жигулей» и машины «Скорой помощи» с безостановочно пульсирующим маячком, уже собралась большая толпа любопытных, без которых обычно не обходятся даже пустяковые уличные события. Санитары в белых халатах осторожно укладывали на брезентовые носилки окровавленного владельца «Русалочки». Лицо Сидоренко с закрытыми глазами белело, словно мел. На какое-то время Николай Григорьевич широко открыл глаза и, уставясь на подошедшего к носилкам Голубева, с трудом произнес: