По щекам потекли слезы. Чувствовала себя разбитым сосудом, который уже не склеить. Возможно другие бы сказали, чего так убиваться, всего лишь перелом, но для меня фигурное катание было для меня жизнью, моим дыханием. Теперь его не стало, и неясно смогу ли снова встать на лед.

В дверь постучались, и вошла Виолетта. Она приходила почти каждый день. Было неловко, что Вилу так много времени уделяла мне, но казалось, ее это совсем не беспокоило.

— Я начинаю привыкать к больнице, — как-то сказала она мне с грустными глазами.

Она редко печалилась, отчего видеть ее такой было непривычно. Самой становилось грустно. Не знаю, что происходило в ее жизни, но явно ничего хорошего. Виолетта продолжала улыбаться, хотя выглядела она даже хуже, чем я. А еще она начала носить шапки. Всегда разные. Никогда их не снимала, даже в помещении.

— Как ты? — спросила я ее и поправила подушку.

Сидеть надоедало, да и лежать тоже. На костылях было неудобно, поэтому большую часть времени я проводила в кровати.

— Хорошо, принесла тебе печенье. Сама испекла, а еще у меня для тебя есть подарок, — Вилу взяла стул и поставила его рядом со мной.

Открыв свой рюкзак, вытащила лист и протянула мне. На нем была нарисована я, катающаяся на льду.

— Красиво, — пораженно проговорила. — У тебя такой огромный талант.

— Значит, не зря в академии искусств учусь, — смущенно улыбнулась она.

— Поразительно. Я бы с удовольствием побывала на выставке твоих работ.

— Надеюсь, когда-нибудь она состоится, — ответила Виолетта, и я снова увидела толику грусти в ее глазах.

— Вилу, что с тобой? Точно знаю, что что-то происходит, — попыталась разговорить ее.

— Нет, все хорошо. Просто немного устала, — отмахнулась она и улыбнулась.

— Мне так не кажется. Я давно заметила, что с тобой что-то не так, — покачала головой. — Ты можешь мне рассказать, честно, — я накрыла ее худенькие пальцы ладонью.

— Я прохожу химиотерапию, — чуть слышно ответила она.

— Что? — зачем-то переспросила я. Казалось, что послышалось. — Но как?

— У меня нашли опухоль — вот тут, — Вилу показала на голову. — Врачи сказали, что ее нельзя оперировать, но можно попробовать химию. Прохожу уже второй курс. Неприятная процедура. После нее чувствую слабость, часто тошнит, нет аппетита, а еще волосы: они почти все выпали. Поэтому ношу шапку. Я хочу казаться сильной, но, если честно, очень устала. Больно за папу, ведь он останется один, если вдруг химия не поможет, — она говорила тихо, но мне казалось, будто кричала.

— Но как? Почему? Ты же такая молодая! — воскликнула я.

— Сложно сказать, что послужило толчком. Может, предрасположенность. Мама умерла от рака. А может авария, в которую я попала несколько лет назад. Тогда получила серьезную черепно-мозговую травму. В любом случае имею то, что есть.

— Женя знает, да?

Виолетта кивнула.

— Знаешь, все жалеют меня, улыбаются и шутят, но я же вижу, как они страдают, как им тяжело. А помочь ничем не могу, — ее голос дрогнул, да и я сама готова была разреветься.

Сидела тут ругалась на жизнь и перелом, а тут у человека ситуация намного серьезнее. Господи, какая же я дура!

Придвинувшись к Виолетте, обняла ее, мягко похлопывая по спине.

— Мне так жаль, — прошептала я.

— И мне, — ответила она и всхлипнула. — По пути сюда я встретила Лизу, и она попросила тебе кое-что отдать.

Виолетта высвободилась из моих объятий и снова потянулась к рюкзаку.

— Чтобы это ни было, не хочу знать. Мне это не нужно, — грубее чем хотелось, проговорила я.

Вилу протянула мне конверт.

— Наверное, это письмо. Прочитай, лучше знать, что в нем, чем оставаться в неведении. Поверь, жизнь слишком коротка, чтобы сердиться и ругаться, — сказала Вилу.

Я не стала спорить, потому что понимала, для нее время идет иначе, чем для меня. У нее может и не быть завтра.

— Я пойду в буфет, скоро вернусь, — улыбнулась подруга и встала со стула.

— Осторожно, — обратилась к ней встревоженно.

— Со мной все будет хорошо, — Виолетта вышла из палаты, а я еще некоторое время гипнотизировала конверт.

Шумно выдохнув, распечатала его. В нем, и правда, было письмо, написанное почерком Лизы. Первой мыслью было порвать его и выбросить, но я остановила себя, напомнив себе слова Виолетты.

«Ая… Нет, наверное, я больше не заслуживаю так тебя называть…. Майя, для начала я бы хотела извиниться. Понимаю, это ничего не изменит, но мне хотелось попросить прощения. Знаю, ты имеешь полное право злиться и даже ненавидеть меня. Я боюсь подняться к тебе и поговорить, поэтому решила написать. Помнишь, как в детстве, мы писали друг другу записки и оставляли их под партой. Наша тайная переписка».

Я отвела взгляд и смахнула слезы. Теперь наше детство казалось таким далеким и сладким сном.

«Я завидовала тебе во многом. Ты успешная, целеустремленная, все тебя любят, а на тех, кто плохо говорит, не обращаешь внимания. Ты будто выше всего этого. Мне всегда казалось, что я нахожусь в твоей тени — известной фигуристки Майи. То, что ты понравилась Игорю я заметила еще в клубе. Он с интересом смотрел на тебя, правда, ты не заметила. Мне было обидно, что как бы я ни старалась, даже парень увидел только тебя, хотя я подошла к нему первая. И хотя ты отпиралась и говорила, что между вами ничего нет, но я видела, что он тебе тоже интересен. Я злилась и обижалась, мне хотелось доказать самой себе, что я не хуже тебя. К тому же, он мне правда очень нравится. Я старалась не думать об этом, ведь ты моя подруга и не стала бы уводить моего парня, а потом я увидела, как вы целуетесь. В машине. Я пришла, чтобы узнать, как прошел вечер и нашла ли ты спонсора, но увидела вас. Я говорила тебе, что люблю, а ты молчала, притворялась будто между вами ничего не было. Ты не сказала про поцелуй, а могла бы! Это было бы честно по отношению ко мне. Чем сильнее врала ты, тем больше злилась я, а потом он вдруг сказал, что хочет расстаться со мной, что ему нравишься ты. Ты только представь, как я себя чувствовала. Хотела удержать его любой ценой, как будто помешалась. Пригрозила, что покончу с собой, если он бросит меня, и чуть не сделала это. Пришла на пешеходный мост и позвонила Игорю. Он приехал вместе с Каем. Мне хотелось наказать его и тебя, но в итоге, Игорю удалось стащить меня с моста, и он остался со мной. Мне казалось, что я победила. Он был снова моим. А потом эта поездка на горнолыжный курорт, после которой он заявил, что больше не может быть со мной. Я снова угрожала ему, но он сказал, что могу делать все, что хочу. Тогда решила, что если не могу ему отомстить за разбитое сердце, то смогу тебе. Я украла коньки и испортила их. Если честно, в тот момент даже не думала о том, что ты можешь сильно пострадать или даже умереть….

Хочу, чтобы ты понимала, что все мои действия были под эмоциями, с которыми я не могла справиться. Сейчас хожу на прием к психотерапевту. Надеюсь, он поможет. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, но мне правда очень жаль…»

Я закончила читать и всхлипнула. Лиза столько переживала, так мучила себя, а даже не знала в каком она была эмоциональном дисбалансе. Даже не заметила. Нет, не собиралась ее прощать или снова общаться, но, как оказалось, не только она была плохой подругой, но и я была не лучше. Думала только о себе, не обращая внимания на нее….

— Майя, ты почему плачешь? Кто обидел тебя? — в палату вошел Кай и тут же бросился ко мне. Он хотел обнять, но я дернулась. Тело отреагировало раньше, чем мой разум. — Что такое?

— Ты знал, что Лиза хотела покончить с собой, ты был там и ничего мне не сказал…. Почему? — обратилась я к Коле.

— Откуда ты… — озадаченно проговорил он.

Я протянула ему письмо.

— Лиза все мне рассказала. Не понимаю, почему ты промолчал, скрывал о таком! Она же была моей подругой, это касалось меня! Как ты мог молчать?! — закричала я.

— Майя, я объясню.

— Уж постарайся. Мне надоело, что все всё знают и только я будто слепа.