Камеры крупным планом показывали лицо полицейского – обычного парня с двумя небольшими шрамами на правой скуле и дорожкой пота, сбегающей по виску. У отражения на пришельце шрамы казались гораздо длиннее, а само лицо безобразно растянуто.

Полицейский был явно не готов к такому повороту, но мужественно выдержал и первый визуальный контакт, и навалившееся бремя всемирной славы – миллиарды людей увидели стоящих друг напротив друга человека и пришельца. Журналисты бросились было наводить справки о счастливчике, но из портала вышел новый пришелец, что сразу же отодвинуло полицейского с экранов.

Второй был одет так же, как и первый, но пошёл не направо, а налево. Полицейский, который стоял в той стороне, замер в непомерном напряжении, но, к удивлению и его, и окружающих, пришелец прошёл мимо и встал напротив следующего. Теперь журналисты старались не выпускать из виду не только обоих гостей, продолжавших хранить полное молчание, но и чёрный прямоугольник.

И они не ошиблись. Один за другим выходили всё новые радужные фигуры и становились напротив оцепления через одного, пока внутри полицейского кордона не образовался, отгороженный от него красной ленточкой, кордон пришельцев. Одинаковая форма не давала понять, на одно ли они лицо – если и были у них лица. Но всё же это были явно не роботы и не клоны – у каждого была своя походка, стояли они почти неподвижно, да и рост не был одинаковым, то есть можно было сделать первый вывод – «они» действительно живые и, судя по всему, разумные.

Полминуты ничего не происходило – ни слов, ни жестов, ни каких-либо осмысленных движений. Затем из портала появился пришелец, непохожий на остальных. О нём можно было увереннее сказать, что это человек, если бы не болезненная землисто-зеленоватая кожа лица.

Но это было, несомненно, лицо и, несомненно, кожа! Иссиня-чёрные волосы инопланетянина были тщательно уложены в короткую причёску, чуть прикрывающую уши. Он, похоже, знал земные обычаи, но не до конца их понял – оделся в европейский, по виду очень дорогой и щегольской, костюм светлых тонов, совершенно неуместный для официальных визитов. Роста он был невысокого, но держался так, что сразу стало ясно, кто в этой делегации главный.

Лицо было видно частично. Глаза (или что там у него?) закрывали большие чёрные очки, что было бы не очень уместным ночью, но не когда на тебя со всех сторон светят прожекторы. Видимой части лица хватало, чтобы разглядеть живую мимику. Гость так же молча, как и его предшественники, вышел из прямоугольника, сделал несколько шагов и осмотрелся вокруг. Было видно, что он доволен.

Портал стал резко сворачиваться. Нижний край пополз к верхнему, затем «палка» стянулась в мячик, который стремительно уменьшился в размерах до крошечной точки, и растаял в воздухе. Пришелец в костюме остался внутри линии свиты, по-прежнему повёрнутой к нему спиной и не издавшей за всё время ни звука. Он ждал ответного шага землян.

Началось движение в толпе, отделённой полицейским кордоном. По узкому коридору, образованному в сверкающей вспышками массе, впереди небольшой группы разношерстных чиновников шёл походкой волевого человека, который очень боится показать свой страх, вице-премьер российского правительства. В обычное время он мало мелькал перед камерами и предпочитал делать карьеру в тиши кабинетов. Но сегодня было исключение – очень неприятное.

Вообще-то, считалось, что вице-премьер вызвался сам. Но это был как раз тот случай, когда не быть добровольцем можно было, только если ты собираешься в отставку. А в отставку он явно не собирался – и возраст ещё самый-самый, и амбиции соответствующие. И самолюбие было задето той лёгкостью, с какой руководство согласилось отправить его на задание, которое могло стоить жизни.

Конечно, пару дежурных фраз о подлинном героизме и неоплатном долге они сказали, но каждый опытный аппаратчик понимал, что послали того, кем можно было пожертвовать без особых сожалений. И вот молодой и перспективный чиновник равномерно приближался к ограждению, мысленно проклиная свою неразворотливость, поспешное решение и незавидную роль.

МИДовцы оказались умнее. Сначала отговорился от участия во встрече заместитель министра, хотя это была его работа. А в последний момент запротестовал и отказался директор департамента государственного протокола – а ведь именно он должен был первым подойти к гостю и привести его к ожидающему главе делегации. Понятно, раз нет самолёта, то и вести неоткуда. Нет ни посла, ни дипломатов, ни почётного караула, ни оркестра, ни флагов. Что это за межпланетная встреча такая?

Но вице-премьер был опытным управленцем, не раз выступал перед агрессивной аудиторией и давно научился прятать эмоции. Поэтому сейчас лишь походка выдавала намётанному глазу злость и волнение, по всем остальным признакам казалось, что встреча инопланетных делегаций, выходящих из портала посреди столицы, дело хотя и ответственное, но рутинное и всем известное.

Вице-премьер встал по другую, внешнюю сторону кордона точно напротив главного пришельца. Тем временем спецслужбы незаметно убрали часть ленты, аккуратно оттеснили народ и тихо протестующих журналистов и расширили живой коридор. Со стороны казалось, что земной чиновник пришёл с огромной свитой, щёлкающей вспышками и сверкающей объективами. Кто-то услужливо придвинул несколько микрофонов, мир готовился услышать приветствие.

Чиновник собрался с духом, упёрся взглядом в очки стоявшего в полном молчании пришельца и начал по памяти зачитывать речь, накануне составленную в Кремле – как мы рады такой чести, выбору именно нашей столицы в качестве места контакта, надеемся на сотрудничество и тому подобное. Текст готовился про запас, если что-то пойдёт не так. Как раз пригодился – спасибо струсившим дипломатам.

Гости не произносили ни звука, но слушали внимательно. Похоже, переводчик им не требовался. Наконец глава делегации, который почти успокоился, дошёл до заключительной части.

– И я имею честь приветствовать вас от имени нашей страны и главы нашего государства, президента Российской Федерации… – продолжал он уверенно, но закончить ему не дали.

– Где он? – раздался вопрос, первый вопрос инопланетного разума к разуму земному.

Пришелец произнёс первые слова так, как пугают в фильмах – «голосом как бы сразу многих людей», каким-то противоестественным хором, издающимся одним человеком (человеком?).

– Где твой правитель? – грозно уточнил пришелец тем же странным голосом, но без малейшего акцента.

– Он… Президент… – побледнел вице-премьер и сразу потерял торжественный вид. Было видно, что он никак не может придумать правильный ответ на простой вопрос.

– Страх не пустил его сюда, – глуше сказал пришелец. – Страх не дал ему придти ко мне, как требуют ваши обычаи… И страх должен привести его ко мне!

Чиновник ошарашено смотрел на гостя. Оставшейся частью здравого смысла он понимал, что конечно, можно и даже нужно было предполагать определённые недоразумения и неудобства на первой межпланетной встрече. Да и на правительственном совещании перебирали различные варианты, в том числе и накладки с переводчиками. Потом, правда, положились на возможное всесилие гостей, которые смогли же написать грамотное послание сразу на нескольких языках, включая давно забытую латынь. И хотя в послании на встречу ясно приглашался правитель, предполагалось, что пришельцы не сразу разберутся с тонкостями протокола, ведь вице-премьера можно было считать кем-то вроде сопровождающего лица к президенту. Именно так работает обычный протокол, президент очень-очень редко сам встречает гостей.

Словом, рассчитывали на то, что гости, если и заметят накладку, проявят определённую деликатность и не будут заставлять лидера крупнейшей страны мира дожидаться неизвестно кого на площади. Да и унизительно это было как-то, если честно. Ведь статус гостя был неизвестен – то ли правитель, то ли курьер. А если убийца? А называть обычные соображения безопасности страхом, то есть обзывать Президента трусом, вообще было несправедливо, на это можно было бы и обидеться вполне официально. Но стоило ли?