Он сжал губы, изобразив более вымученную улыбку, и быстро оглядел комнату.

— А ты явно такая прямолинейная, как о тебе говорят.

— Я никогда не была склонна к светской беседе.

Он расстегнул свой пиджак одновременно с тем, как выпроводил своих спутников из комнаты. Когда они закрыли за собой дверь, он снова откинулся на спинку кресла, упёршись локтем на подлокотник и став постукивать указательным пальцем по губам.

Она с трудом переносила его пристальный взгляд. Тишина была гнетущей.

Пока он резко не встал, не засунул руки в карманы брюк и не прошёлся по комнате.

— Я знаю, тебе было тяжело, — сказал он, — после смерти твоих родителей.

— Есть ли что-нибудь, чего вы обо мне не знаете?

Он взглянул на неё. Послал ей ещё одну мимолетную, неискреннюю улыбку.

— Я бы сказал, что нет. По крайней мере, я так думал, пока ты не кинула мне крученый мяч в виде Кейна Мэллоя. Я никак этого не ожидал. Точно так же, как никогда не предвидел, как ты выступаешь в суде, свидетельствуя против своих же. Но зато я знаю, каким убедительным может быть Кейн.

— Я сделала то, что должна была сделать.

— О, конечно же, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. — Абсолютно.

Он подошёл к порогу её спальни и заглянул внутрь, и это вторжение усилило её негодование. Он снова повернулся к ней лицом с ещё одной слабой улыбкой.

— Отсюда Кейн забрал тебя, не так ли? Прямо из твоей постели, — его глаза вспыхнули. — Под покровом полночи. Какая женщина в здравом уме не была бы очарована таким галантным поступком?

— Доктор Троме, либо вы переходите к делу, либо вам придётся начать извинять мои манеры ещё больше. Считаете ли вы эту квартиру в равной степени своей или нет; я собираюсь любезно попросить вас убраться отсюда на хрен, если вы не скажете мне, почему вы здесь.

Он снова улыбнулся.

— Боже мой, Кейн повлиял на тебя. Ты даже начинаешь говорить как он.

— Почему-то я не думаю, что он стерпел бы ваше вторжение так, как я.

— Да, он, и правда, сам себе закон, не так ли?

— Доктор Троме…

— Я хочу его раз и навсегда, Кейтлин, — сказал он. — И ты собираешься мне в этом помочь.

Её пульс участился, руки сжались на коленях, когда Сириус впился в неё пристальным взглядом. Каждая частичка её, испытывавшая яростное желание защитить Кейна, вспыхнула.

— Вам не кажется, что пришло время оставить Кейна в покое?

— В том-то и дело, что я не могу. Особенно сейчас. Особенно после того, что ты нам показала.

Холод, просочившийся внутрь неё, превратился в ледяную хватку.

— О чём вы говорите?

— Я говорю о том, что произошло той ночью на складе пару недель назад, — сказал он, засунув руки в карманы и подойдя к окну, будто решил полюбоваться рассветным светом. — Когда Кейн встретился с Ксавьером Картером. Я говорю о кадрах, которые я видел… по крайней мере, до тех пор, пока потрошитель душ не подошёл слишком близко и электромагнитные помехи временно не испортили запись. Я говорю о том факте, что мои солдаты, из которых потрошитель душ вытащил души, всё ещё помнят многое из того, что произошло той ночью, — он снова повернулся к ней лицом, теперь это был просто тёмный силуэт. — Прежде всего, я говорю о том факте, что ты всё ещё жива.

Кейтлин не пошевелилась, не вздрогнула, не произнесла ни слова, несмотря на то, что её бешено колотящееся сердце отдавалось в ушах.

— Злобные, не правда ли? — сказал он. — Эти потрошители душ. Я использую множественное число, поскольку предполагаю, что их всё же несколько. Точно так же, как я не сомневаюсь, что существует бесчисленное множество других перемещающихся во времени, измерениях, неосязаемых-когда-они-хотят-быть вредителей, которых мы привыкли называть четвёртым видом.

Он продолжил свою прогулку по комнате.

— Арана Мэллой определённо знала, что делала, натравливая одного из них на твою семью. Я снимаю перед ней шляпу за то, что она так чётко действовала под давлением. Привязанная к столбу твоим отцом, за которой наблюдал твой теперешний отчим, не говоря уже о твоём очаровательном бывшем парне. Видя, как эти ликаны скребутся в своей клетке, жаждущие добраться до неё.

Он на мгновение замолчал, остановившись, чтобы выглянуть в соседнее окно.

— Но, похоже, это семейная черта Мэллоев: спокойствие под давлением, — добавил он. — В конце концов, мы поквитаемся. Я действительно преисполнен восхищения тем, что Кейн выжидал своего часа последние четырнадцать лет, не говоря уже о поэтической справедливости этого поступка, чтобы использовать то самое существо, которое вызвали действия убийц его сестры, чтобы отомстить им.

Он снова повернулся к ней лицом.

— Или мне следует сказать «нам»?

Его мимолетная улыбка сказала ей всё, что ей нужно было знать, всё, чего она ожидала от его присутствия: что всегда есть кто-то наверху, дергающий за ниточки. Или закрывающий на это глаза. По её мнению, и то, и другое было одним и тем же.

— Ты знаешь, почему мы на самом деле усилили поиски Кейна Мэллоя? Он тебе уже сказал об этом?

— Почему бы вам не сказать мне?

— Очевидно, что нет, — сказал он с ухмылкой, которая глубоко задела её неуверенность из-за неразговорчивости Кейна. — Я так и думал. И скажи мне, ты задаешься вопросом, почему ты всё ещё жива? Ты спрашивала у него об этом маленьком драгоценном камушке?

— Почему бы вам не перейти к делу, доктор Троме?

— Десятилетиями мы занимались этими экспериментами с кровью, испробовали все известные нам способы связать кровь Высшего Ордена с нашей собственной. В результате мы вложили бесчисленные ресурсы в создание более сильной, способной, здоровой и невосприимчивой человеческой расы. Однако прошло более семидесяти лет, а мы всё ещё не можем найти клей, который сделал бы переплёт постоянным. Каждый раз человеческий организм, в конечном итоге, отторгает это, как неудачный трансплантат. Кто-то сказал бы, что это действие природы или Божий промысел, который разделяет их и нас.

— Я более чем осведомлена о проблемах, связанных с исследованиями, доктор Троме.

— Но знаешь ли ты, как Высший Орден боится, что мы откажемся от нашей сделки с ними и оставим их Блэкторну вместе с остальными представителями их вида? Вот почему несколько десятилетий назад они раскрыли тайну, что магистр вампиров должен знать, как можно связать кровь. И, конечно, к тому времени мы все уже знали, кем является Кейн.

Кейн ничего не рассказывал. Вообще ничего. И если это был тот секрет, о котором говорил Ксавьер, секрет, который раскрыла Фейнит, то не было никакого смысла в том, почему он не упомянул об этом.

— И вы им верите. Вот почему в отношении него всегда был приказ не убивать.

Он вернулся к креслу.

— Могу я открыть тебе маленький секрет?

Он слегка подтянул брюки на бёдрах, прежде чем присел на краешек сиденья.

— Он мне нужен совсем не поэтому. Видишь ли, я думаю, что тут нечто гораздо большее, чем просто кровь Высшего Ордена. Потому что, даже если бы мы нашли клей, что тогда? Всегда существует риск того, что мы занимаемся святотатством. Однажды мы все должны встретиться со своим создателем. Если ты в это веришь. Лично я не уверен, что хочу рисковать. Нет, я не хочу быть таким, как они, Кейтлин, я всегда хотел быть чем-то большим. А потом появилась Арана… И проклятие, которое она наложила на твою семью, открыло совершенно новые возможности.

Боль в её груди усилилась под его пристальным взглядом — взглядом, который заставил её усомниться в рациональности, скрывающейся за этими каменными глазами.

— Я всегда был очарован этим различием между душой и тенью, — продолжил он, — с тех пор, как наши экстрасенсы впервые определили это как основное различие между нашими видами. Затем, когда они прочитали трупы твоих родителей и заявили, что их души были извлечены и удерживались живыми в каком-то другом измерении, должен признать, я был довольно взволнован.

Её желудок сжался, вспыхнула маленькая искра гнева. Но она держала всё в себе, даже если и не могла скрыть это в своём тоне.