Потому что даже за те короткие две недели, что прошли после суда, между ними произошло так много изменений, и не в последнюю очередь Кейн постепенно становился всё более открытым эмоционально. И именно тогда, когда у них случались такие моменты, когда он впускал её в дом или даже когда она ловила его тайный взгляд на себе, а он отвечал игривой улыбкой или подмигиванием, она задавалась вопросом, готова ли она рискнуть возобновить разногласия между ними, которые потенциально могло вызвать возвращение в ПКВ.

Но её работа была частью её самой — частью её индивидуальности, её независимости, её ценностей. И не только это. Столкнуться с последствиями было делом принципа — не только для неё, но и по той самой причине, по которой она в первую очередь разоблачила коррупцию.

И её не заставят запугиваниями отказаться от этого. Какой бы потрясенной она ни была, какой бы униженной, какой бы подавленной она ни была, она не собиралась чувствовать себя побитой кучей хулиганов, которые всё ещё были слишком самоуверенны, чтобы видеть дальше собственного невежества.

И именно потому её до сих пор трясло. И она понимала, что правильно сделала, что решила остаться в своей собственной квартире на эту первую ночь после возвращения. Она не могла позволить Кейну увидеть, в каком она состоянии — какой эффект произвёл на неё этот день — и не в последнюю очередь те последствия, которые это могло бы иметь для соответствующих сотрудников её подразделения, если бы Кейн выяснил, почему она расстроена.

Более того, она знала, что после такого дня, как этот, как только он снова обнимет её, ей вообще не захочется уходить от него. Никогда.

Но она привыкла справляться со всем сама. Она провела слишком много лет после смерти своих родителей, справляясь со всем в одиночку. И она не могла рисковать потерять эту часть себя. Отношения с Кейном были в самом начале пути. И независимо от того, насколько сильно она испытывала к нему чувства, она по-прежнему переживала достаточно моментов сомнений, чтобы пока не уходить в это с головой.

Потому что, как бы они ни сблизились, некая часть его всё ещё была закрыта. Он всё также не говорил о том, что знал о вампирских пророчествах. Он до сих пор не сказал ей, почему ещё на складе во время противостояния с Ксавьером Картером — теперь уже бывшим главой ОКТВ и вдохновителем убийства сестры Кейна — он был так обеспокоен тем, что Ксавьер упомянул имя Фейнит. Не говоря уже о вампирской тайне, которую, как утверждал Ксавьер, раскрыл ему тот самый вампир Высшего Ордена. Вместо этого казалось, что когда дело доходит до вампирских дел, это оставалось вампирскими делами.

А ПКВ, не говоря уже об этом последнем деле, было её делом. Все эти смерти были связаны между собой. Ей просто нужно было выяснить, что это за связь. Потому что, если она облажается, это будет ещё одной причиной, по которой те же самые агрессоры начнут качать головами и наслаждаться своими осуждающими самодовольными улыбками.

Она бросила взгляд через автостоянку, когда рассвет вторгся в темноту. Она примет душ, немного поспит, может быть, перекусит и всё обдумает в своём собственном пространстве и времени.

Схватив рюкзак с заднего сиденья, она захлопнула дверцу машины и через чёрный ход вошла в многоквартирный дом, поднимаясь по лестнице на свой этаж, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Она отперла входную дверь.

И долю секунды спустя вытащила пистолет из заднего кармана брюк.

Она направила ствол прямо на незваного гостя.

Ей потребовалось на долю секунды больше, чтобы оценить, что справа от неё, перед кухней, есть ещё один гость.

А ещё один сидел лицом к ней в кресле прямо у дивана.

Трое мужчин. Все спокойные. Никто не выказывал никаких ответных признаков враждебности.

— Кейтлин Пэриш.

Её внимание переключилось на кресло у дивана — на источник сладостного мужского тона.

— Или надо вас называть агент Пэриш? Где мои манеры?

Он встал и спокойно посмотрел на неё. Его серые глаза заблестели.

— Пожалуйста. Присаживайтесь. Судя по тому, что я слышал, у вас была трудная первая ночь на работе, — он снова сел на своё место. — Хотя я не сомневаюсь, что предложение вам места в вашем собственном доме выглядит несколько дерзко. Но поскольку ваш дом, тем не менее, оплачивается из вашей зарплаты, зарплаты, которую плачу я, полагаю, мы могли бы утверждать, что он такой же мой, как и ваш.

Несмотря на то, что она узнала его, хотя никогда с ним не встречалась, она не смогла заставить себя опустить пистолет. Вместо этого она настороженно оглядела его молчаливых спутников. Компаньоны, как она теперь понимала, были здесь для того, чтобы защитить пожилого мужчину, который уже успел сесть и откинуться на спинку её кресла, небрежно закинув одну ногу на другую.

Он снял очки, протёр их носовым платком, который достал из верхнего кармана, и затем снова надел их. Он улыбнулся.

— Проходи. Ты впускаешь холодный воздух.

— Сириус Троме, — сказала она, хотя с трудом могла поверить, что глава Всемирного Совета, курирующий каждый Отдел по Контролю за Третьими Видами в каждом регионе, сидит в её квартире.

Мужчина в костюме справа от неё протянул руку к дивану в качестве указания, скорее даже инструкции, чтобы она вошла внутрь.

— Проходи, проходи, — снова сказал Сириус, словно подгоняя расшалившегося ребёнка. — Бейтс, — сказал он, обращаясь к «костюму» у кухонного стола, — приготовь Кейтлин кофе. С молоком. Без сахара. Полагаю, это всё ещё твоё предпочтение? — весело спросил он, глядя на неё.

Но эта веселость нервировала её, не говоря уже о том факте, что он знал о ней такие элементарные вещи.

Но опять же Всемирный Совет знал всё. И уж тем более о тех, кто их интересовал.

— Вообще-то в пистолете нет необходимости, — добавил Сириус. — Как бы эффективно ты ни справлялась с ним, два джентльмена по обе стороны от тебя будут одинаково эффективны и уже доказали бы это. Но, как ты можешь видеть, такой ход событий отнюдь не входит в мои намерения. Так что, пожалуйста, — сказал он, указывая на диван напротив себя, — присаживайся.

Ещё раз взглянув на «костюм» справа от неё, она неохотно опустила пистолет. Она вошла внутрь только для того, чтобы «костюм» протянул руку, чтобы забрать его у неё. Скрипя зубами, она отдала своё оружие.

— Прелестное местечко, — объявил Сириус.

Она присела на краешек дивана, поставив рюкзак с запасным пистолетом у ног. Сердце бешено колотилось. Она ни на мгновение не хотела терять бдительность. Каким бы приятным он ни старался быть, хорошо отточенный инстинкт Кейтлин кричал, что это ненадолго.

— Что вы здесь делаете, доктор Троме?

— Я пришёл поболтать, Кейтлин. Ничего, если я называю тебя, Кейтлин, да? Мне кажется, что я знаю тебя уже так давно. И из-за всех этих неприятных событий в последнее время мне кажется, что я узнал тебя ещё лучше.

— Что ж, доктор Троме, я вас не знаю, так что вам придётся извинить мою настороженность.

— Нет необходимости быть осторожной.

— Вы вломились в мою квартиру.

— Здесь лучшее место для нас, чтобы поболтать наедине.

— Поболтать о чём?

Бейтс поставил кофе на столик между ними.

— Скажи мне, — начал Сириус, сложив пальцы домиком у основания тонких губ и пристально глядя ей в глаза, — каково было вернуться сегодня на работу?

— Прекрасно.

— Прекрасно?

— Прекрасно.

— Многие думали, что ты не появишься.

— Многие вообще не очень хорошо меня знают.

— Судя по всему, твои недавние действия прояснили это.

— У меня какие-то неприятности, доктор Троме?

Он слегка рассмеялся, но улыбка не коснулась его глаз.

— У тебя неприятности из-за того, что ты сказала правду?

— Разве не это обычно доставляет людям в моём положении неприятности?

— О, ты восхитительна, — сказал он с мимолетной улыбкой. — Скажи мне, как у вас с Кейном дела?

Её желудок сделал сальто, во рту пересохло.

— Теперь моя очередь извиниться за манеры, доктор Троме, но, по-моему, это не ваше дело.