Он усилил хватку на горле вампира, София наблюдала за происходящим, видя грубую решимость в глазах Джаска.

— Достаточно потраченного впустую времени, — сказал Джаск. — Я хочу знать, кто назначил за неё вознаграждение и почему.

— Вознаграждение? — эхом отозвалась София.

Вот почему вампир ещё не был мёртв. Джаску нужна была информация.

— За нами шпионили, — сказал Джаск, не отводя взгляда от вампира, который даже в тени приобретал странный оттенок.

Но вампир хранил молчание. За несколько мгновений до его собственной потенциальной смерти стало очевидно, что, на кого бы он ни работал, он не хотел раскрывать кого-то — ещё одно подтверждение того, что это был кто-то крупный.

— Это Калеб Дехейн? — спросила София.

Джаск сердито посмотрел на неё за то, что она прервала его.

Но София всё равно подошла на шаг ближе.

— Так? — требовательно спросила она вампира.

Вампир облизнул пересохшие губы. Его внимание вернулось к Джаску.

— Нет, — отрезала София.

Она опустила руки по швам, сжала и разжала их, от близости к вампиру у неё уже всё затуманилось.

— Не смотри на него… посмотри на меня. Ты думаешь, он плохой полицейский в этом деле? Я ещё даже не начинала. Он может свернуть тебе шею за считанные секунды. Я могу позволить этому длиться несколько часов. Тот, кто тебе платит, сказал тебе, что ты охотишься на серрин?

Вампир нахмурился. Он выглядел смущенным, в его глазах читалось недоверие.

— Нет, я так не думаю, — сказала она.

Она снова посмотрела на Джаска.

— У нас есть немного времени, чтобы поиграть, не так ли? Я могла бы начать поить его своей кровью прямо сейчас. Или рассвет наступит через пару часов. Мы могли бы подождать до тех пор. А когда солнце, как следует, взойдёт, мы могли бы привязать его к груде ржавого металлолома, вон там, у машины, запечь его немного, пока он не будет готов говорить.

Джаск оглянулся на неё, слегка приподняв брови. Она не могла сказать, был ли он искренне удивлён её предложением, но, казалось, он был готов подыграть.

— У тебя богатое воображение, милая. Напомни мне никогда не перечить тебе.

Она пожала плечами.

— У меня есть более инвазивные процедуры для подобных ситуаций.

Он ухмыльнулся. Искренняя ухмылка. Но затем он снова посмотрел на вампира.

— У меня тоже, — сказал он, отрывая вампира от стены. Он оглянулся на Софию. — И на этот раз ты останешься здесь, — скомандовал он.

Затем он подтащил вампира к ближайшей двери, пинком распахнул её и втолкнул его внутрь.

София оглянулась через плечо на пустынный жилой массив позади себя, прислушалась к отдалённым звукам Блэкторна, доносимым ночным ветерком.

Она оглянулась туда, где исчез Джаск. Она вздрогнула, когда услышала первый душераздирающий вопль, и вскоре из заброшенной квартиры донеслись более прерывистые крики.

Нервничая из-за того, что кто-то ещё услышит и придёт разобраться, она снова оглянулась, пока шли минуты, а крики продолжали раздаваться. Пока, переставляя одну ногу за другой вопреки здравому смыслу, она не подошла к окну, чтобы заглянуть внутрь.

Лунный свет из временно рассеявшихся облаков создавал сплошной дождь сквозь сломанную крышу заброшенной квартиры. Джаск стоял в тени справа от вампира, который распластался на спине на кухонном столе.

Она прищурилась, но не смогла точно разглядеть, что он делает. Она видела только дрожь тела вампира, когда Джаск навис над ним. Она снова вздрогнула, когда вампир дёрнулся.

Происходил разговор — разговор, который, по её мнению, она имела право услышать.

Она толкнула дверь и вошла внутрь, приблизившись к столу как раз вовремя, чтобы услышать, как вампир пролепетал:

— Калеб. Это Калеб. Он единственный, кто хочет её.

Сердце Софии пропустило удар.

— Почему? — потребовал Джаск.

Но для Софии, было ли это подтверждением того, что он знал, что Альянс сделал с Джейком, или это было потому, что он знал, что серрин на свободе в Блэкторне, это не имело значения.

Калеб шёл за ней.

— Я не знаю, — выдохнул вампир. — Он… он разослал призыв по улицам. Любой, кто увидит её, должен доложить об этом.

— Она нужна ему живой? — спросил Джаск.

— Да, — сказал вампир.

Джаск убрал свою левую руку, ближайшую к ней, от горла вампира. Долю секунды спустя он вонзил её вампиру в бок, под грудную клетку. Вампир сильно дёрнулся, шок отразился в его глазах.

София тоже вздрогнула. Она инстинктивно сделала шаг назад, уставившись на теперь уже отведенную окровавленную руку Джаска, на бугор мышц, который он там держал — вырванное сердце вампира, чёрное в лунном свете.

Она затаила дыхание, ожидая, что Джаск обратит на неё внимание. Ожидая, что что-то, что угодно, произойдёт дальше.

Но он не смотрел на неё. Он ничего не сказал, уронив уже неработающий орган на пол и войдя в лунный душ.

Вместо этого он повернулся к ней спиной, присел на корточки, окунул руку в наполненное водой ведро, стряхнул излишки воды, словно совершая некое ритуальное очищение, и снова встал.

Она посмотрела на труп вампира, который теперь напоминал безвольную и брошенную жуткую игрушку. Доказательство того, на что был способен лидер ликанов.

И ей пришлось присмотреться повнимательнее.

Её рука метнулась ко рту, когда она уставилась на целенаправленное кровопускание, на перерезанные и разорванные сухожилия и мышцы, которые демонстрировали, что Джаск знал все слабости вампиров. Что он, без сомнения, знал и человеческие. Пытка была делом рук мастера — быстрого, умелого и опытного мастера.

Вот почему Джаск был альфой в своей стае. Вот почему Джаск мог быть альфой везде, где бы он ни захотел быть. Потому что, когда дело дошло до этого, Джаск сделал то, что должен был сделать. Он сделал именно то, о чем когда-то предупреждал ликанов — он порвал во всех нужных местах.

И в результате преуспел в получении того, чего хотел.

Жар внутри, нарастающий в нескольких сантиметрах ниже её живота, обжигал. Пролитая кровь пробудила что-то в ней точно так же, как это пробудило волка в нём. Серрин снова всплыла на поверхность — вызванная запахом вампирской крови в воздухе. Её инстинкты выживания включились при виде резни. Она почувствовала, что всё вокруг затуманивается, почувствовала, как тёмная комната надвигается на неё, так что всё, на чём она могла сосредоточиться, это Джаск и его силуэт, залитый лунным светом.

Он оставался спиной к ней, переплетенными руками держался за затылок. Его когти, всё еще частично вытянутые, были освещены лунным светом. Его ноги были расставлены в солдатской стойке, рукава всё ещё закатаны, обнажая мощные предплечья, дыхание медленное и затрудненное, как будто он успокаивал себя.

Или пытался успокоить.

Потому что он пытался быть солдатом; его действия были действиями солдата, заботящегося о своей стае. И теперь она чувствовала себя частью этой стаи — по крайней мере, в его предназначении для неё.

Его бескомпромиссное действие, направленное на то, чтобы получить от вампира то, что ему было нужно, дали ей чувство сопричастности, которого она не испытывала уже долгое время. Уют семейной ячейки, в которой, как она чувствовала, ей не было места с тех пор, как она была ответственна за разрушение своей собственной.

Только теперь она почувствовала, что вот-вот снова потеряет самообладание.

Её пульс участился, ладони покрылись испариной.

Слова, что Калеб хочет её, всё изменили. Джаск знал, что теперь, когда была подтверждена причастность печально известного вампира, они оба были по уши в дерьме. То, что их загонят в угол, было лишь вопросом времени — без сомнения, послужило катализатором гнева Джаска. И по тому, как он игнорировал её, она догадалась, что он возлагает на неё ответственность за возросшие шансы.

Но если это был его отказ, если он решил, что с Калебом не стоит связываться, тогда он собирался сказать ей об этом в лицо. Потому что за последние несколько часов они стали командой, и она пока не собиралась отказываться от этого.