В дальнем верхнем правом углу за дверью находилась видеокамера, которую, как она не сомневалась, Марид использовал не только для наблюдения за самочувствием своих пленников. Единственный металлический унитаз и раковина были спрятаны под ней.

Джаск взглянул на неё. В его глазах было беспокойство. Он знал так же хорошо, как и она, что ей повезло выжить.

— Как я уже сказала, — прошептала она, — его давным-давно следовало уничтожить.

Джаск отступил назад из комнаты, чтобы обратить своё внимание на единственную другую дверь внизу, в конце коридора. Эта дверь была плотно закрыта.

Она посмотрела на Джаска, в его прищуренные глаза.

— Что? — прошептала она.

— Оставайся здесь, — сказал он, приподняв ладонь и осторожно продвигаясь вперёд.

— Чёрта с два я останусь, — отрывисто прошептала она, следуя за ним.

Но когда его глаза снова встретились с её, и они вспыхнули беспокойством, дискомфорт сжал её грудь.

— Джаск?

Он продолжил путь по коридору.

И остановился в метре от двери.

Он протянул руку и повернул ручку.

И тут же поднес тыльную сторону ладони к носу.

Вонь была невыносимой даже для неё, не говоря уже о нём. Она инстинктивно шагнула назад, едва взглянув на залитые кровью стены, прежде чем отпрянуть.

Она отвернулась, снова встав лицом к коридору, и судорожно глотнула воздуха.

Когда она снова обернулась, Джаск уже вошёл в комнату, всего на тридцать сантиметров внутрь, но этого было достаточно, чтобы в полной мере оценить масштабы бойни.

И резня была своеобразным выражением того, что она увидела лишь мельком.

— Марид? — спросила она через плечо.

Он кивнул.

— То, что от него осталось.

Она прикрыла рот ладонью — не от печали, не от сожаления, а чисто физически реагируя на зловоние его останков.

— Недавно?

— Я бы сказал, последние двадцать четыре часа.

Она повернулась, взяла себя в руки и, войдя в дверной проём, встала позади него. Она всегда думала, что сможет с этим справиться — никогда не могла понять, почему в фильмах многих рвало на первом месте преступления. И это никогда не раздражало её больше, чем когда первой выбегала женщина.

Но прямо там и тогда она поняла, что именно это и произошло бы, если бы у неё в желудке было что-нибудь, что могло бы попроситься наружу. Вместо этого она сухо выругалась, проглотив кислый привкус, возникший у неё во рту.

Марид был разорван на части до такой степени, что комната выглядела так, будто обезумевший мясник, которого оставили на скотобойне, разделывал всё, что ему попадало под руку.

Она снова отстранилась, сделав несколько шагов назад по коридору.

— Какого хрена… — прошептала она.

Её тело похолодело, руки онемели, несмотря на то, что лицо пылало жаром.

— Давай выбираться отсюда, — сказал Джаск и, схватив её за руку, повёл обратно вверх по ступенькам.

— Кто это сделал? Это должен быть третий вид, верно? Я к тому, что его не просто зарубили… его буквально разорвали на части. Ты думаешь, это они? Те, что пришли за Альянсом? Что, на хрен, происходит, Джаск?

Он повел её обратно вверх по ступенькам, обратно в коридор наверху. Его глаза были настороженными, а его напряжение выбивало её из колеи еще больше.

— Что мы собираемся делать? — спросила она, изо всех сил стараясь не отставать от него, когда он ворвался в дверь и промаршировал обратно мимо игровой площадки.

— Мы уходим отсюда, — сказал он, озаряясь через плечо и осматривая каждую часть недвижимости, через которую они возвращались.

— Должно быть, это как-то связано с Альянсом. Совпадение слишком большое. Но зачем им преследовать Марида? Насколько отчаянно они хотят замести следы?

— Всё, что мы знаем, это то, что мы только что потеряли наше лучшее и единственное преимущество.

Он нахмурился, посмотрев на неё. А потом он остановился, София сделала то же самое. Он убрал несколько влажных волос с её щеки движением, которое было на удивление нежным.

— Ты дрожишь.

— Мне холодно, — сказала она. — А чего ты ожидал?

— Ты также в шоке.

— Я в порядке. Я могу справиться с мертвым телом или двумя. Особенно вампиров, — она провела рукой по онемевшему носу, и затем скрестила руки. — Кого не волнует кодекс? Кто готов прийти сюда и сразиться с Альянсом, а также разорвать одного из своих членов на части?

Всё это казалось слишком очевидным.

— Это должно быть связано с Калебом, верно?

— Это не в его стиле.

— Убийство, нанесение увечий и пытки? Ты что, издеваешься надо мной?

— Марид сделал свою работу. Он доставил тебя. Для Калеба нет никакого смысла желать ему смерти. Кроме того, если бы ты была нужна Калебу, он бы пришёл за тобой и нашёл бы тебя, а не нанял кого-то. Марид — последний вампир, с которым Калеб связался бы. И он также был бы там, внизу, в этих руинах, занимался бы всем лично. Прятаться за спинами других — не в его стиле.

— Калеб — чудовище, и все это знают. Говори, что хочешь, для меня это достаточное доказательство.

— Это ничего не доказывает.

— Это достаточное доказательство того, что я должна вытащить оттуда своих сестёр. Что я…

— Твоих сестёр?

Она захлопала глазами, как будто это могло забрать то, что она сказала.

Когда она открыла их снова, то ожидала, что её встретит допрос в стиле Джаска. Вместо этого он смотрел поверх её плеча в темноту за её спиной. Его глаза были настороженно прищурены.

— Что случилось? — прошептала она, чувствуя, как болезненно колотится её сердце.

— Вампиры, — прошептал он в ответ.

ГЛАВА 29

Джаск уловил три разных, насыщенных запаха.

— Неприятности? — спросила София.

— Ведут себя тихо. Трое из них, насколько я могу судить.

— Засада?

— Если ты принимаешь меня всерьёз, то в этом есть что-то большее.

Гораздо большее, если их было всего трое. Даже пьяные вампиры не были такими глупыми. В таком пространстве, с таким небольшим вмешательством любых других запахов или шумов, их было легко обнаружить и определить местонахождение.

София уставилась в темноту.

— Ты думаешь, они следили за нами от «У Хемлика»?

— Может быть, — он оглянулся на неё. — Другой шприц всё ещё с тобой?

Она помедлила мгновение, затем покачала головой.

— Свежее из источника, — сказала она, пожав плечами.

Он оглянулся в темноту.

— Один из них нужен нам живым. Для допроса.

— Тогда, я полагаю, это зависит от тебя.

Он всматривался в темноту в поисках движения, теней. Он мог различать очертания так же легко, как люди считывают показания теплового датчика. А те, кого он искал, прятались.

— Они не бросаются в глаза.

— Просто наблюдают?

Он мельком их увидел. Не просто наблюдают, а отступают.

И он знал почему. Как он и подозревал, они не собирались их ловить, они были информаторами. Информаторы, которые поняли, что их заметили.

— Твою мать, — прошипел он.

Он не хотел оставлять её, но он никогда не поймает их, если она будет рядом с ним.

Он снял свою куртку и протянул ей.

— Оставайся здесь! — потребовал он. — Если что-то приближается к тебе, ты не играешь героиню, ты просто кричишь. Поняла?

У него не было времени ждать её ответа.

Джаск бросился в темноту. Вампиры были быстры, но не так быстры, как ликаны. Да и отнюдь немногие ликаны были так быстры, как он.

Вампиры знали, что нужно разделиться. Один из них резко свернул налево на девять часов. Двое других, находившихся дальше впереди, разделились с меньшим расстоянием между ними: один повернул на один час, другой на три часа.

«Девятичасовой» вампир мчался обратно в густонаселенную часть района, в то время как остальные просто покидали место. Если он потеряет девятичасового, его будет не только труднее отследить, но он сможет преподнести несколько неприятных сюрпризов по пути.

Кроме того, там была Фия.

Он должен был убрать его быстро и чисто, если у него будет хоть какой-то шанс догнать остальных.