Он уставился в небо, на надвигающуюся бурю, колеблясь между желанием защитить её, желанием держать её рядом и необходимостью делать то, что было правильным для их миссии, выигрывая свои собственные битвы за прошедшие секунды.
— Да ладно тебе, Джаск. Ты знаешь, что в этом есть смысл. Ты умнее этого. Я обещаю, что буду вести себя наилучшим образом.
Она прикусила губу. Он взглянул на неё, заглянул в её широко раскрытые и полные ожидания глаза.
Глаза, которые, он мог поклясться, могли растопить даже его самую твёрдую решимость.
— Лучше бы мне, твою мать, не сожалеть об этом, — сказал он, слишком резко взяв её за руку, а затем потащил обратно по переулку.
ГЛАВА 28
Они пробирались сквозь хлещущий дождь, сквозь толпу.
София пыталась сохранить сосредоточенность, но что-то снова зашевелилось внутри — что-то, спровоцированное контактом с таким количеством вампиров. Подобно игроку, входящему в казино, искушение окружало её со всех сторон.
Только притяжение ощущалось ещё сильнее, чем раньше. Даже сильнее, чем когда она направлялась к Дэниелю и на конспиративную квартиру. Даже сильнее, чем когда направлялась к «У Хемлика». Её встреча с Зи кое-что прояснила. Что-то, что быстро становилось всё труднее контролировать, чем она предполагала.
Её рука ослабла в руке Джаска, когда она почувствовала, что её затягивает обратно в толпу. Но, почувствовав это, он только крепче сдал её и притянул ближе, доказывая, что судьба действительно бросила ей спасательный круг в виде ликана. Того самого ликана, который теперь целеустремленно вёл её сквозь темноту и скученность впереди.
Каждый инстинкт самосохранения возмущался этому, но впервые за многие годы она нуждалась в ком-то. То самое чувство, которого она пыталась избежать, отгородиться всё это время, неизбежно всплывало на поверхность.
И оно стало ещё более очевидным, когда кто-то протиснулся между ними, её сердце заколотилось, когда их руки разъединились.
Но они потеряли контакт всего на секунду, прежде чем Джаск снова взял её за руку, на этот раз крепче, на этот раз его пальцы переплелись с её, чтобы усилить хватку.
Только когда толпа постепенно поредела, оставшись позади их, он, наконец, отпустил её.
По мере того как они ускоряли шаг по тихим улицам, в голове у неё прояснилось, а вместе с ней возник и прилив смущения, когда нахлынули воспоминания о том, как она прижимала Джаска к стене, опускалась на колени, брала его в рот. И настойчиво… дёргала его брюки… не говоря уже о словах, которые сорвались с её губ.
В то время она чувствовала себя посторонней, смотрящей на себя со стороны. Она чувствовала себя такой отстраненной, совершенно отсутствующей в данный момент — осознающей, что делает, но не в силах остановиться. Она так сильно хотела его. Так сильно.
И он сказал «нет».
Она опустила взгляд на тротуар. Унижение охватило её в полной мере, когда они свернули на другую улицу.
Ей стало интересно, почувствовал ли он её неловкость, но он ничего не сказал. Точно так же, как он больше ничего не сказал о её серинности. Она могла сказать, что он был раздражен — раздражение, которое подавлялось только чувством целеустремленности.
— Ты принимаешь моё предложение? — спросила она. — Мы сначала собираемся сделать то, что тебе нужно от меня?
— Нет, — сказал он. — Для этого мне нужно, чтобы ты была абсолютно уравновешена и чувствовала себя непринуждённо. И я сомневаюсь, что ты дойдешь до этой стадии, пока мы не получим ответы.
— Ты рискуешь, не так ли? Как ты собираешься убедить меня сделать то, что ты хочешь, если сначала сделаешь всё, что я хочу?
Он посмотрел на неё сверху вниз, но на этот раз ничего не ответил.
Джаск свернул налево по переулку, провёл её через бетонированные дворы, прежде чем пересёк небольшой участок пустыря.
Они остановились на окраине заброшенного жилого массива. Многоэтажные дома нависали над ними — окна с решётками и бетонные балконы больше напоминали заброшенное учреждение, чем некогда процветающий жилой район.
Джаск прокладывал путь между зданиями, минуя квартал за кварталом, заросли, мусор, брошенные машины и предметы домашнего обихода.
Её сердце екнуло, когда она увидела вдалеке игровую площадку, спрятанную за ржавыми, погнутыми перилами.
Детей в Блэкторне теперь было мало, и они были далеко друг от друга. Большинство из них держали взаперти. В основном, держа подальше от зэков. У вампиров было ещё меньше потомства, чем у ликанов. Они редко решали размножаться, и обычно вампиры делали это гораздо позже в жизни, когда хотели продолжить свой род. Таким образом, игровые парки оставались заброшенными и раскуроченными. Это было западающее в душу зрелище, но не более чем пустота, нависавшая над окружавшими их пустыми квартирами.
Но парк, выцветший розовый слон-качалка со сломанным ухом, сказали ей, что они там.
— Это Редженси, — сказал он, прежде чем она успела сказать то же самое. — Но есть несколько способов проникнуть внутрь.
Она посмотрела вперёд, на дверной проём.
— Это один из них, — сказала она. — Вот отсюда они меня вытащили.
— Ты уверена?
Она кивнула, и по её телу пробежал холодок.
— О, я уверена.
Это было первое, что она увидела, когда её вывели из здания. Это было до того, как она чуть не врезалась лицом в стену после того, как ей удалось вырваться из их хватки. Лицо-граффити, которое смотрело на неё в ответ с некоторым шоком и отвращением, было тем, что она никогда не забудет.
И теперь оно смотрело на неё через парк, прямо возле дверного проёма.
— Я держала глаза открытыми, чтобы найти дорогу назад, — сказала она.
Когда она почувствовала, как его пристальный взгляд прожигает её насквозь, она посмотрела на него в ответ, и его брови слегка приподнялись.
Она пожала плечами.
— Ты же не думаешь, что я собиралась так легко его отпустить?
Он оглянулся на здание и осмотрел окна.
— Тогда давай поторопимся.
Подойдя, Джаск рывком распахнул дверь, мгновенно спрятав Фию за собой.
— Я не нуждаюсь в твоей защите, — прошептала она.
Но его быстрого сердитого взгляда было достаточно, чтобы заставить её замолчать, когда они вошли внутрь.
Мгновение Джаск стоял совершенно неподвижно, и она знала, что он прислушивается к малейшему звуку, а также вдыхает запахи в воздухе.
Тот факт, что он шагнул ещё дальше за пределы дозволенного, убедил её, что всё в порядке.
Пылинки висели в воздухе, поблескивая в слабом лунном свете, пока они пробирались по пустому коридору, всё глубже погружаясь в темноту.
Когда они остановились у лестницы, он указал вверх, но София покачала головой, и затем склонила её вправо. Она вспомнила лифты впереди, коридор, уходящий направо.
Когда они завернули за угол, Фия указала на металлическую балюстраду, огибающую каменную лестницу. Ступени, которые спускались на другой уровень. Ступени, которые вели в подвал.
Он нахмурился.
Она кивнула.
— Однозначно, — произнесла она одними губами.
Он повёл их вниз по ступенькам, к двери внизу. Но она была не заперта. Она даже не была как следует закреплена на петлях.
Он оглянулся на Фию, и она поняла, что он подумывает о том, чтобы оставить её здесь.
Она предупреждающе покачала головой, одарив его своим лучшим упрямым взглядом. Казалось, он осознал тот факт, что он ни за что не пойдёт туда без неё.
Стиснув зубы, он снова обратил своё внимание на дверь. Ловко, бесшумно он отодвинул её в сторону.
За нею было тесное помещение, плохо освещенное, если не считать намёка на свет, пробивающийся из открытой двери слева.
Комната, которую София помнила слишком хорошо.
Увидев комнату снова, она почувствовала прилив гнева и негодования, новое унижение, не в последнюю очередь потому, что Джаск стоял рядом с ней и, наконец, сам увидел, через что ей пришлось пройти.
Вдоль противоположной стены стояли три односпальные металлические кровати. Кровати, прикрученные болтами к полу, были застелены лишь перепачканными матрасами. Наверху, зарешеченное и частично заколоченное окно едва ли пропускало достаточно лунного света, не говоря уже о дневном свете. Она хорошо это запомнила, то приходя в сознание, то снова теряя его за то время, что находилась там.
