— Что скажешь, Джаск? — спросила она, и её губы изогнулись в пьянящей распутной улыбке, когда она подняла их к его губам. — Как насчёт того, чтобы попытаться заставить меня кричать, как ты однажды обещал?

Она сжала руку крепче, потерла большим пальцем по чувствительной коже.

Он дернулся, вдохнул глубже, чем намеревался. Всё его тело непроизвольно напряглось. Он на долю секунды закрыл глаза — чего никогда не делал, сталкиваясь с хищником. А сейчас Фия была именно такой — неудовлетворенной, разочарованной хищницей.

Вот и всё.

Он схватил её за запястье, которое удерживало его.

— Неподходящие ни место, ни время.

— Как будто и то, и другое имеет значение, — сказала она, опускаясь на колени.

У него перехватило дыхание, когда она полностью обнажила его, прежде чем без колебаний взяла в рот. Прислонившись затылком к стене, он уставился на густые облака над головой.

Тёплая влажность её рта, глубина, с которой она приняла его в себя, вызвали у него боль в пояснице. Он посмотрел на неё сверху вниз, пока её язык играл вокруг его конца, прежде чем она снова поглотила его, принимая всё глубже и глубже, пока он не сжал челюсти от чистого удовольствия.

Может быть, так всё и было. Может быть, он наконец-то увидел её настоящую. Это была та самая серрин, которая бродила по улицам. Это было то, что она делала.

И лучше, чтобы она выплеснула это разочарование на него, чем на какого-то вампира.

Он рукой инстинктивно обхватил её затылок, его кулак запутался в её волосах.

Это была серрин в действии.

И она была чертовски хороша в действии — потерялась в моменте, потерялась в доставлении удовольствия ему, а вместе с ним и себе.

Он снова прижался головой к стене, когда она обхватила его за зад, снова беря его в рот — горячий, шелковистый, жаждущий его.

Её наслаждение было опьяняющим, как и то, как она медлила, пробуя его на вкус, теперь прижимая одну руку к его животу, прижимая его к стене.

У него было достаточно встреч, чтобы знать, как отключать свои эмоции. Только на этот раз он не смог отключиться. Не от неё.

Он не мог этого сделать. Он снова закрыл глаза. Он не мог позволить ей сделать это.

Он выругался себе под нос. Это было неправильно. Это была Фия, но это была не Фия. Не Фия в здравом уме. Подобно какому-то пьяному поступку, она была опьянена кровью серрин, которая текла в ней. Подобно раздвоению личности, соблазнительница, набросившаяся на него, не была его Фией.

Но она не принадлежала ему, что делало тот факт, что он подумывал остановить её, ещё более неприятным.

Слишком много раз он позволял ей продолжать, но ему нужно было помнить, кто он теперь. Что ещё более важно, он должен был помнить, кто она такая. И какой вред это могло бы им нанести, если бы он позволил ей продолжать.

Он оторвался от неё, схватил за руки и поднял её на ноги. Он отпустил её только для того, чтобы заставить себя снова натянуть трусы и джинсы.

— Довольно, — сказал он.

Она снова потянулась к его джинсам как раз в тот момент, когда он застегивал их.

— Не дразни меня.

Он схватил её за запястья, развернул и прижал спиной к стене, прижав их по обе стороны от её плеч.

Вместо того чтобы испугаться, её глаза игриво блеснули.

— Или мы можем сыграть так, как ты хочешь.

Он уставился в её карие глаза — блестящие, искушающие, опасно соблазнительные, порочно манящие.

— Я знаю, ты хочешь меня, — прошептала она.

— Не так, — сказал он.

— Тогда как? — спросила она, высвободив руки и снова потянувшись к его джинсам. — Ты собираешься угостить меня вином и поужинать со мной, Джаск?

Она снова расстегнула верхнюю пуговицу, прежде чем принялась расстегивать остальные.

— Ты собираешься опуститься на одно колено и сделать предложение? Хмм? Или ты собираешься наказать меня, как и обещал, и трахнуть за непослушание?

Его сердце снова дрогнуло от соблазнительности её слов. Только на этот раз в её глазах было нечто большее, чем насмешка. На этот раз в них была печаль. На глаза начали наворачиваться слёзы. Какие бы эмоции ни были внутри, шлюзы начали открываться.

— Давай не будем притворяться, что это что-то другое, — сказала она. — Давай просто сделаем это. Ты хочешь меня, а я хочу тебя. Я хочу выпустить этого ликана, Джаск. Мне всё равно, будет ли это больно. Я хочу, чтобы было больно. Ты ведь способен на это, верно?

Он снова схватил её за руки, на этот раз обе её руки были в одной из его, когда он застегивал свои джинсы.

— Я сказал, прекрати, — твёрдо сказал он, и его желудок скрутило.

Она была не просто уязвима; она была положительно хрупкой.

Только прямо сейчас он не был уверен, что достаточно силён, что сможет сдержать наследие, текущее по его венам, в достаточной степени, чтобы не поглотить каждый сантиметр её тела, несмотря ни на что.

— Мы уходим, — сказал он, вырываясь из-под её пронизывающего взгляда, отрывая её от стены и таща обратно по переулку.

— Что с тобой не так?

— Со мной всё в порядке, милая. Будь благодарна за это.

— Ты серьёзно отказываешь мне?

— Я отказываю серрин, Фия. Не тебе.

— И что это должно означать? — спросила она, вырываясь.

— Как ты думаешь, что это значит?

Он снова потянулся к её руке, но она отпрянула.

— Ты не имеешь права этого делать! — в отчаянии выпалила она, её глаза расширились от ярости и отчаяния. — Если ты недостаточно мужчина, я найду того, кто им является!

— Недостаточно мужчина, да? — сказал он, подходя к ней, теряя самообладание. — Может быть, это потому, что я достаточно мужчина и знаю, когда сказать «нет». Знаешь ли ты, сколько людей охотно приняли бы твоё предложение? Даже не дождавшись твоего предложения?

— Но не ты, да? Неужели я действительно настолько отвратительна тебе, Джаск? Тебе не нравится то, что ты видишь? Тебе не нравлюсь я настоящая?

— Это не настоящая ты, Фия.

— О, и ты бы это знал, не так ли? Не прошло и двух дней, а ты уже знаешь обо мне всё.

— Я знаю больше, чем тебе приятно. Больше, чем ты хочешь, чтобы я знал… и что там, внутри, не ты.

— Да, что ж, я тоже тебя знаю, Джаск.

— Тогда ты поймёшь что, в отличие от тебя, я не отрываю глаз от мяча ради быстрого траха в каком-нибудь грязном закоулке. Ты заслуживаешь лучшего, чем это. И ты стоишь большего.

Слёзы затуманили её глаза.

— Нет, чего я заслуживаю, так это знать, каково это. Иметь один момент — всего один момент познания того, каково это, когда один из этих вампиров находится именно там, где я хочу. Не тогда, когда я прикована цепью к стене — я имею в виду по-настоящему. Я хочу знать, что смогу это сделать. Мне нужно знать, что я могу это сделать. И я почти сделала это, пока ты всё не испортил!

Его сердце могло бы остановиться.

— Что ты сказала?

Её глаза вспыхнули в лёгкой панике — реакция, которая сказала ему всё, что ему нужно было знать.

И это было подтверждение, от которого ему стало тошно.

Он сделал шаг к ней.

— Как давно ты серрин, Фия?

Она отступила назад, испытывая столько же сожаления, сколько сторонение и настороженность.

Он сократил расстояние между ними. Она спиной ударилась о перила лестницы. Он схватил её за подбородок и заглянул глубоко в глаза.

— Я задал тебе вопрос.

Её глаза метались между его глазами. Её щёки вспыхнули, губы приоткрылись. В шоке от этого она начала приходить в себя — а вместе с ней возвращалась и настороженность.

Он крепче сжал её подбородок.

— Как давно? — тихо спросил он.

Он знал, что усиливает хватку из-за собственного разочарования, из-за осознания того, что смотрело на него в ответ. Но не только от злости, что его планы на неё рухнули, — больше от страха перед тем, как могла обернуться ситуация с Зи.

— С той ночи, как ты нашёл меня, — тихо сказала она.

— А до этого?

— Просто человек.

С таким же успехом она могла ударить его.