— Прочтешь загадку еще раз? — спросил Джордан, как ей показалось, в тысячный раз.

Устало вздохнув, Алекс взяла единственную вещь, которую они обнаружили необычной при проходе через Врата — коллекцию переплетенных золотых пергаментов, каждая из примерно ста страниц была идентична и содержала всего пять коротких строк, написанных на Тиа Аурас:

Через смерть я рождаюсь

Когда мне больно, меня больше всего любят

Окрашенный определенной целью, или вообще без нее

У меня нет ни начала, ни конца

И все же всегда начинаюсь и заканчиваюсь.

Поскольку Алекс была единственной, кто полностью владел Тиа Аурас, ей пришлось перечитывать слова снова и снова, пока она и ее друзья пытались провести мозговой штурм различных вариантов ответов.

Они уже предложили несколько вариантов, ни один из которых не подходил под все требования. И хотя они предпочли бы дать каждому шанс на случай, если окажутся правы, в тот момент, когда Алекс впервые прикоснулась к впечатляющему золотому фолианту, голос Саэфии эхом разнесся вокруг них, предупреждая, что им разрешено только одно предположение. Она также дала им ограничение по времени… у них было время до захода солнца, после чего они будут вынуждены дать ответ. Более того, Саэфии предусмотрительно оговорила, что Алекс не может консультироваться с Ксирой; что если бы она хотя бы попыталась мысленно связаться со своим драконом во время теста, это означало бы мгновенный провал.

Как Саэфии узнает, если Алекс свяжется с Ксирой, девушка не была уверена. Но не хотела рисковать и выяснять.

Поэтому вместо этого в течение последних пяти часов она и ее друзья хмыкали и ахали до такой степени, что теперь все они чесали в затылках и были не ближе к согласию в ответе, чем когда начали. И когда она последовала просьбе Джордана прочитать это еще раз… что ей вряд ли нужно было делать, поскольку Алекс была уверена, что все они знали строки наизусть после того, как слышали так много раз, ребята все еще не приблизились к разгадке.

После того, как прошел еще один безуспешный час, они решили сделать перерыв на обед и съесть предоставленную им еду, надеясь вернуться перезагруженными после короткого перерыва в мыслях.

Рассредоточившись по маленькой, блестящей поляне, все шестеро, естественно, разбились на пары: Джордан и Д.К. тихо шептались друг с другом, а Деклан внимательно наблюдал за Биаром, который беспокойно расхаживал по другой стороне открытого пространства.

— Я серьезно, серьезно ненавижу загадки, — простонала Алекс Кайдену.

Он сидел, прислонившись спиной к твердому стволу стеклянного дерева, в то время как она вытянулась и лежала, положив голову на его гораздо более удобное бедро. Его рука играла с ее волосами, пока она смотрела на дневные звезды, проносящиеся над головой сквозь похожие на бриллианты листья, повторяющиеся движения его пальцев успокаивали, но не совсем устраняли ее разочарование.

Часть ее восхищалась тем, как естественно было находиться так близко к нему, не чувствовать даже намека на застенчивость при его прикосновении. Но это был Кайден… с ним она всегда чувствовала себя комфортно, даже в те времена, когда это должно было быть невозможно. После всего, что произошло прошлой ночью, все просто казалось правильным, когда Алекс лежала рядом с ним.

Все, конечно, кроме неразрешимой загадки.

— В конце концов мы поймем, — сказал он, полный спокойной уверенности. — Сначала нам просто нужно посмотреть на это со всех сторон.

Алекс не хотела рассматривать это со всех сторон. Она хотела взглянуть на это под правильным углом и покончить. И она знала, что была не единственной. Все друзья были напряжены из-за отсутствия прогресса, но, пожалуй, никто не был так напряжен, как Биар. Было ли это из-за постоянно темнеющих теней под его глазами, или просто потому, что он был таким же нетерпеливым, как и она, когда дело доходило до загадок, Алекс не была уверена. Но когда она повернулась и увидела, что его расхаживание становится еще более взволнованным, она не могла не нахмуриться.

— Что? — спросил Кайден, одним пальцем поглаживая ее лоб.

Снова посмотрев на него, она постаралась, чтобы голос звучал тихо, когда сказала:

— Я беспокоюсь о Биаре. — Лицо Кайдена смягчилось пониманием, особенно когда Алекс продолжила: — Я беспокоюсь, что ему вредно откладывать в сторону свое горе по отцу.

— Кто бы говорил, — мягко заметил Кайден, на что Алекс признала, что он был прав. Но для нее все было по-другому. Потому что по-своему она вела дела. Она двигалась дальше, даже если большую часть времени это было трудно. И она также имела преимущество получить чувство завершенности от самого Нийкса, благодаря его письму.

— Я просто… — Она прикусила губу. — Он вел себя так нормально, понимаешь? Даже смеялся и дурачился, хотя и немного меньше, чем раньше. И это меня беспокоит, потому что это, должно быть, разъедает его изнутри. И я не знаю, что с этим делать. Я не знаю, могу ли я что-нибудь с этим сделать. — Кроме как поторопиться и избавиться от Эйвена, чтобы у всех нас было немного времени спокойно погоревать, мысленно закончила она.

— Он твой друг, так что естественно, что ты беспокоишься, — сказал Кайден. — Но просто чтобы ты знала, хотя он, возможно, плохо спит, что мы все можем видеть, несмотря на то, что ты думаешь, он справляется с этим. Просто не публично.

Пристально глядя на него, Алекс спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Деклан пристально следил за ним, незаметно помогая ему пройти через все. И независимо от того, как это может показаться, Биар хорошо реагирует на его поддержку. — Его губы многозначительно дрогнули, когда он добавил: — Действительно хорошо.

Алекс снова окинула взглядом поляну, еще раз отметив, как внимательно Деклан следит за движениями Биара. Она также вспомнила свой вчерашний разговор с Д.К., принцесса сделала аналогичное замечание. Алекс все еще не была до конца уверена, почему Деклан был там с ними, но какой бы ни была причина, если он помогал Биару пережить это время, то она была рада его присутствию.

Несмотря на это, ей все еще было достаточно любопытно спросить:

— Как думаешь, почему это так? Теперь он находит утешение с Декланом, я имею в виду, а не с остальными?

Кайден на мгновение задумался, прежде чем ответить:

— Знаешь, как умерли мои родители, когда я был совсем маленьким?

Алекс кивнула, ненавидя всех за то, что он потерял их так рано, но благодарная за то, что его тетя взяла его и Джиру к себе и воспитала их в таком любящем, поддерживающем доме.

Он накрутил прядь ее волос на палец, задумчиво наблюдая за ней, и сказал:

— Ну, у Деклана похожая история, только он потерял обоих родителей незадолго до поступления в академию. Его отец погиб в результате несчастного случая, а мама не смогла справиться с последствиями и уехала, чтобы никогда не вернуться.

Алекс посмотрела на сильного молодого человека, понятия не имея о его прошлом.

— Деку было всего тринадцать, он был достаточно взрослым, чтобы понять, что произошло, и что это значило для него, — продолжил Кайден. — А потом его отправили жить с Джексоном, который, как ты знаешь, не самый заботливый из опекунов.

Алекс подумала, что это было щедрое описание для сварливого королевского советника. Джексон был ужасен, прямолинеен. Даже Деклан сказал это после того, как узнал, что Алекс встретила его дедушку во дворце в Трюллине.

— Я ненавижу, что ему пришлось пройти через это, — тихо сказала она. — Что вы оба так глубоко страдали в столь юном возрасте. Что вам пришлось вынести столько боли.

— Есть разные виды страданий, — так же тихо сказал Кайден. — Душевная боль от потери любимого человека, молчание несбывшихся мечтаний, безнадежность бесконечного отчаяния… кто скажет, что на самом деле является самой страшной болью? — Он снова покачал головой. — Самое главное — это то, как мы справляемся с нашими страданиями; что мы встаем и продолжаем пытаться, помня, что каждый новый день — это возможность что-то изменить; чтобы произошло что-то лучшее.