Он многозначительно посмотрел на нее, и она мягко улыбнулась ему в ответ.

Поглаживая пальцами мышцы его предплечья, она спросила:

— Так вот чем ты занимаешься? Продолжаешь пытаться? Продолжаешь надеяться?

— Каждый день. — Он наклонился, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на ее лбу. — Это тоже то, что делает Дек. И он делает все, что в его силах, чтобы помочь Биару сделать то же самое.

— Потому что он помнит, каково это, — предположила Алекс. — Как это ощущается.

— Это не то, что он когда-либо забудет, — подтвердил Кайден. — И он может относиться к потере Биара лучше, чем я, учитывая, сколько ему было лет, когда умер его собственный отец.

Когда Кайден и Деклан потеряли обоих своих родителей, Биар потерял отца, даже Джордан потерял брата, Алекс поняла, что все они через многое прошли за свою короткую жизнь. И все же, все они были такими сильными. Несмотря на то, что случилось с теми, кого они любили, они никогда не сдавались. Она просто должна была верить, что с какой бы болью Биар ни сталкивался прямо сейчас, он пройдет через это и, как Кайден, Деклан и Джордан, станет от этого еще сильнее.

Она должна была поверить в это и для себя тоже.

— Ты действительно думаешь, что с ним все будет в порядке? — спросила она.

— Он никогда не будет прежним, — сказал Кайден, и то, как он смотрел на нее, заставило ее понять, что он говорил не только о Биаре. — Но с каждым днем будет постепенно становиться легче. — Его пристальный взгляд оставался прикованным к ней, когда он прошептал: — Я обещаю.

Она закрыла глаза, когда его уверенность проникла глубоко, принося утешение и надежду разбитым частицам внутри нее.

Когда его пальцы нежно коснулись ее скулы, Алекс подалась навстречу его прикосновению, снова поражаясь тому, насколько расслабленной она чувствовала себя с ним, насколько довольной была в его объятиях. Но это продолжалось недолго, так как вскоре он подтолкнул ее ногой, тихо сообщив, что пора вставать и возвращаться к разгадыванию загадки.

— Хорошо, — сказала Алекс, вздохнув, когда встала рядом с ним, призывая остальных образовать круг в центре поляны. — Давайте проанализируем это строка за строкой.

— Через смерть я рождаюсь, — процитировала Д.К. по памяти. — Итак, мы ищем что-то, что рождается или создается, когда что-то другое умирает или убивается?

— Это мог быть человек… женщины иногда умирают при родах, — сказал Джордан.

Оба они смотрели на Биара, который, как местный гений, был лучшим шансом для них всех найти правильный ответ.

— Слишком расплывчато, — сказал он. — Не все женщины умирают… на самом деле, почти никто не умирает. Это слишком большое обобщение. Нам нужно что-то более основательное.

— Во Фрейе есть место под названием Долина Смерти, — размышляла Алекс. — Это пустыня, но там все еще живут и растут растения. Можем ли мы наблюдать подобную игру слов?

— Может быть, — сказал Биар, задумчиво потирая подбородок. — Или это может быть что-то более метафорическое, например, жертвоприношение.

Деклан склонил голову набок.

— Жертвоприношение работает… по крайней мере, в том смысле, что кто-то умирает, чтобы другой жил.

— Да, но это не работает с остальной частью загадки, — сказал Биар, уже думая наперед. — И нам нужно смотреть на картину в целом.

Их окружила тишина, пока все они обдумывали его слова.

— Тогда следующая строка, — сказал Д.К.. — Когда мне больно, меня больше всего любят.

— В этом нет никакого смысла, — проворчал Джордан.

— Может быть что-то медицинское, — указал Кайден. — Вы лечите кого-то, кого любите, чтобы сохранить ему жизнь, и это лечение может быть болезненным в течение короткого времени.

— Это хорошая теория, — согласился Биар. — Но опять же, не работает с другими строками.

— Давайте пока перестанем беспокоиться об этом в целом и продолжим разбирать по частям, — сказал Деклан умиротворяющим голосом.

— А как насчет самой любви? — спросила Алекс, и эта мысль поразила ее. Она поставила галочку на пальце, сказав: — Через смерть я рождаюсь… Возможно, это кто-то, кто осознал, как сильно он заботился о другом человеке, только после того, как тот уже скончался. — Она коснулась другого пальца. — Когда мне больно, меня больше всего любят… Любовь может быть самой сильной эмоцией из всех, не так ли? Она может исцелить, а может и сломать. Она может ранить как в хорошем, так и в плохом смысле. — Она избегала смотреть на Кайдена, когда сказала: — Верно?

Друзья кивали вместе с ней, поэтому она продолжила:

— Окрашенный определенной целью или вообще без нее… Хм, я еще вернусь к этому. Может быть, это метафора разбитого сердца? — Она поморщилась и двинулась дальше. — У меня нет ни начала, ни конца, но всегда есть начало и конец. — Она замолчала, не в состоянии дать ответ на последнюю реплику, ее идеи иссякли.

— У тебя все было хорошо до самого конца, — подбодрил Биар. — Но я почти уверен, что у любви действительно есть начало, но не всегда есть конец.

С громким вздохом Алекс снова взяла золотые страницы с загадками, перелистывая переплетенный пергамент в надежде, что волшебным образом появится какая-нибудь новая строка или подсказка.

— Думаю, вернемся к мозговому штурму, — пробормотала она.

И так продолжалось еще несколько часов, три солнца пугающе быстро перемещались по небу. У них было только время до захода солнца, чтобы придумать ответ, и чем ближе подходило это время, тем больше росло беспокойство Алекс. Ее друзья впадали в такое же отчаяние, о чем свидетельствовали слова, которые они теперь бросали наугад.

— Меч? Какое-то другое оружие? — пытался Джордан.

— Жизнь? Путешествие? — предложила Д.К..

— Чувства? Эмоции? — гадал Деклан.

И все же, хотя все их ответы покрывали хотя бы какую-то часть загадки, ни один из них не подходил идеально.

Когда солнца продолжили опускаться в опасной близости к плоской части горизонта, Алекс поняла, что у них почти не осталось времени. Ее сердце бешено колотилось, а внутри клокотал страх. Она отказывалась подводить целый мир только из-за одной паршивой загадки.

— У вас осталось две минуты, смертные, — голос Сэфии эхом разнесся по поляне. — Я предлагаю вам использовать их с умом.

Джордан был не единственным из ее друзей, кто произнес ругательство, но он был тем, кто сказал

— Брось книгу сюда, Алекс. Среди всех этих ненужных страниц должно быть что-то еще полезное. Почему бы просто не дать нам один-единственный лист бумаги? Какая пустая трата времени. Ты знаешь, я всегда говорил…

Он говорил бессвязно, в его голосе слышалась тревога. И все же Алекс больше ничего не слышала из того, что он сказал, продолжая говорить. Вместо этого, словно пораженная молнией, она физически вздрогнула, когда переваривала его слова, и она была не единственной… она видела, что у Биара была такая же реакция. Как один, они взглянули на книгу в ее руках, затем снова подняли глаза, чтобы встретиться взглядами друг с другом, когда осознание поразило их обоих одновременно.

— Как думаешь… возможно ли это… — Алекс замолчала, не в силах больше ничего сказать, когда Биар поспешил к ней и потянулся за золотыми страницами.

— Ответ был здесь с самого начала, — недоверчиво прошептал он, скользя рукой по обложке.

— О чем вы двое говорите? — спросил Деклан, его голос был хриплым от волнения.

— Ваше время вышло, смертные, — раздался голос Саэфии, заставив их всех вздрогнуть. — Мы услышим ваш ответ сейчас, или вы проиграете.

Неглубоко дыша, Алекс выдержала пристальный взгляд Биара, быстро прокручивая загадку в голове в последний раз. Все нити сходились, но все еще было так расплывчато. Образный язык был образным по какой-то причине… он выходил за рамки буквального и входил в сферу аллюзий, которые часто легко неверно истолковать. Но все же они должны дать ответ. Поэтому, кивнув ему, чтобы он продолжал, она скрестила пальцы на руках и ногах, отчаянно надеясь, что они были правы.