– Merci26, – улыбнулась она. – À propos27, ваш английский просто великолепен.
Гастон приосанился.
– Я рад, что вы это заметили, – самодовольно ответил он.
Белль улыбнулась. Потом она бросила взгляд на скучающего Кевина и сказала:
– Прошу меня простить. Я пойду к другу. Мы давно не виделись.
– Oh, je suis désolé!28 – расстроился Гастон. – Я надеялся пообщаться с вами подольше.
– Думаю, мы видимся не в последний раз, – улыбнулась Белль и подала ему руку.
Он с нескрываемым удовольствием вдохнул аромат её кожи и поцеловал тыльную сторону ладони. У него были прохладные руки и губы.
– Я в этом уверен, Белль, – негромко произнёс он, не сразу отпустив её руку.
Она кивнула и пошла к Кевину.
– И как он тебе? – заговорщицки шепнул Кевин. – Скажи же – та-акой горячий! – друг оглянулся на Гастона, провожающего взглядом Белль.
– Если он избавит меня от мазурки с Гидеоном, то да, – усмехнулась Белль.
Затем началась официальная часть с речами и тостами. Весь вечер Белль постоянно чувствовала на себе взгляд нового знакомца. Девушки вились вокруг него роем, но он, разговаривая с ними, не терял Белль из поля зрения, впрочем, не подходя к ней и не вмешиваясь в беседу с Кевином. Белль была приятна его тактичность.
Среди шума приёма Белль расслышала голоса Камиллы и Крис. Найдя глазами официанта, снующего между гостями, Белль пошла к нему. После вчерашнего разговора ей не хотелось даже здороваться с Камиллой.
– Бэмби, ты куда? – крикнул ей в спину Кевин.
– Сейчас вернусь, – ответила она и взяла с подноса бокал игристого.
Белль сделала несколько глотков, ожидая, пока Камилла с подружкой пройдут мимо, и только потом вернулась к Кевину. Тот провожал Камиллу почти влюблённым взглядом.
– Яхмес-Нефертари29… – восхищённо проговорил он. – Представь, как её голова будет смотреться из цейлонского эбена30! Какой у неё профиль… – глядя в сторону уже ушедшей Камиллы мечтательно произнёс Кевин. – Её нос с горбинкой заставляет меня растекаться лужицей…
– Ты же не работаешь по дереву, – сделав глоток, сказала Белль. Кевин уже несколько лет чуть ли не умолял Камиллу попозировать ему, но та считала, он издевается.
– Как только она согласиться, начну, – ответил Кевин. – Я бы попросил тебя помочь, но… – он быстро взглянул на подругу и, всё поняв по лицу, закончил: – но не стану.
Белль кивнула. Кевин знал, что пять месяцев назад Белль уже целовала Камиллу, чтобы успокоить, когда та чуть с ума не сошла, беспокоясь за Фредерика, который был тогда в горах во время схода лавины. И хоть это был всего лишь поцелуй в щёку, Камилла потом ещё долго злилась на Белль.
– Ты справишься, Мушу, – сказала Белль с улыбкой. – Можешь ей сказать, что мы поссорились, потому что я тебя достала. Тогда она сразу согласится, – добавила Белль, усмехнувшись.
– Нет, это слишком большая жертва, – ответил Кевин и обнял подругу за талию.
Вскоре длинные тосты и шум начали утомлять Аннабелль, и после пятой (к слову сказать очень длинной) речи, она шепнула Кевину:
– Ужасно хочется переодеться в пижаму, заказать пиццу и включить какое-нибудь сто раз пересмотренное кино.
– Просто мысли мои читаешь, Бэмби! – горячо поддержал тот.
Они попрощались с мистером Купером и мистером Смитом, хозяином «Зимней сказки», вызвали такси и по дороге заказали в «Королевской пристани» пиццу.
Кевин вынул из холодильника бутылку белого.
– В холодильнике ещё есть красное, – сказал он, усаживаясь рядом с Белль на ворсистый бледно-голубой ковёр и начиная вкручивать штопор.
– Дай сюда, – Белль отобрала у друга бутылку и штопор, пока он не успел испортить пробку: поразительно, как Кевин умудрялся быть таким криворуким при его профессии. – Неси лучше бокалы.
Раздался звонок в домофон.
– Сейчас, – Кевин встал, заботливо прикрыл дверь в зал, где была Белль, и пошёл встречать курьера.
Аннабелль вдохнула аромат горячей пиццы, принесённый сквозняком из прихожей; пробка, негромко хлопнув, вышла из горлышка.
– Ещё тёпленькая, – приоткрыв коробку с пиццей, довольно сообщил Кевин.
– Давай сначала переоденемся, – сказала Белль.
– Сейчас достану тебе пижаму, – сказал Кевин и полез в шкаф.
Переодевшись в пижаму, Белль словно окунулась в школьные дни, когда оставалась у Кевина с ночёвкой, не хватало только ласкового мурчащего Элвиса и обсуждений домашки.
Кевин сказал тост за встречу, они пригубили вино и принялись за пиццу.
– В Италии совсем невкусная пицца, – заметил Кевин, беря из коробки предпоследний кусок с ананасом. – Они пиццей называют сухую пресную лепёшку с невразумительным соусом, представляешь?
– Ужас какой, – сказала Белль с набитым ртом: рядом с Кевином можно было себе позволить такое. – Вики и Генри тоже сказали, что элфинская пицца гораздо вкуснее итальянской или испанской.
– И лондонской, – добавил Кевин, растягивая нитки расплавленного сыра. – Наша вкуснее всего. На то у нас и волшебный остров, – улыбнулся он. – Что будем смотреть?
Оба решили, что хотят посмотреть лёгкое, развлекательное кино, и Белль предложила свою любимую приключенческую комедию про Адель Блан-Сек на Элфине в антураже начала двадцатого века. Адель приезжает на остров, чтобы найти лекарство для умирающей сестры, наводит шороху в Торнфилде и открывает Заповедник. А Кевин, конечно, захотел пересмотреть старый американский фильм ужасов «Иной», который он считал очень романтичным, а самого пришельца невозможно милым. А тот вообще-то был слизистой серой массой со множеством щупалец и семью глазами и в течение фильма весьма кроваво выпотрошил больше полсотни человек. Кевин в принципе любил монстр-хорроры и слэшеры, в то время как Белль в жанре ужасов предпочитала психологические и мистические хорроры-триллеры. Ещё Аннабелль нравился сай-фай, с которым три года назад её познакомил Фредерик. Белль вспомнила, как они смотрели вместе «Светлячка» – культовый сериал нулевых про приключения команды космического корабля «Серенити». Её сердце тоскливо сжалось, и захотелось вновь окунуться в те беззаботные дни.
Было решено начать с «Иного», чтобы потом прийти в себя с «Невероятными приключениями Адель на Элфине».
Кевин принёс сырную и фруктовые тарелки, и они включили фильм.
– Ну глянь, какой он одинокий… – повернулся Кевин к Белль, указывая на экран бокалом вина.
Там пришелец, только что выбравшийся из разбившегося космического корабля, брёл по выжженному полю, шевеля щупальцами и оставляя на земле влажный слизистый след, а на фоне виднелись небоскрёбы большого города.
– Я лучше послушаю, – ответила Белль и прикрыла глаза, наслаждаясь хрупким минорным саундтреком – замирающие голоса скрипок и ксилофона, тихое завывание ветра и шелест травы. – Музыка Уильямсона божественная. Композитор явно на стороне пришельца.
– Как и все, – заметил Кевин. – Ты глаза открой, сейчас самое интересное начнётся, – он слегка пихнул Белль в бок.
Под «самым интересным» Кевин, разумеется, подразумевал кровавое месиво, которое «милый пришелец» устроил после того, как с ним пытались наладить контакт военные. Они, конечно, делали это верёвками и электрошокерами и, откровенно говоря, сами нарвались на мучительную смерть.
Но потом пришелец пустился во все тяжкие и принялся убивать всех подряд.
– Ну это же просто бессмысленная жестокость! – сказала Белль, указывая в экран ломтиком яблока. – Все люди разбегаются при виде его, зачем он их убивает? Просто потому что может? Или это вроде курения – начал и не можешь бросить?
