Больше нельзя врать самим себе. По-своему благородные Правители Ночи привели всех, кто выжил. Сопроводили.

И всё рассказали. Грегори и впрямь сделал всё, чтобы спасти пленных — и Мэнда, и Эвитана, и Аравинта. Он даже успел вывести их из подземелий Ормоса. Но не дальше.

Последних пленников разрушенного дворца отрезало бездонным черным провалом. Захлестнуло кипящим морем на трясущихся развалинах. На каменной косе. И прямо оттуда их забрали жуткие Проклятые Галеры. Но Кармэн Ларнуа среди увезенных в никуда уже не было. Вместе с благородным братом короля-палача Валентайном ее принесли в жертву на черном алтаре. Вместо спасенной Элен Контэ.

Анри Тенмар не сорвался. Даже довел переговоры до конца.

А потом молча ушел к себе в палатку. Наверняка хотел просто погнать верного коня в черную ночь, но побоялся, что это сочтут слабостью и бегством. Что армия растеряется. Полководец не может позволить себе такого.

Из палатки не доносилось ни звука — как ни караулил верный Эверрат. А утром маршал вновь появился на совете — как ни в чем не бывало. Только среди его густых волос почти не осталось черных.

А может, помогло то, что вновь сорвался Рауль Керли. Встревожившись за друга, маршал забыл о себе. Конрад говорит: с ним такое уже бывало далеко не раз.

А после совета Виктор встретил Элгэ в их палатке. За бокалом крепкого вина. Мидантийский хрусталь — прощальный подарок императора Евгения.

— Элгэ, у нас больше нет времени, — мрачно проронил ее любовник. — Истекло песком. Утонуло в кипящем море Мэнда. Взлетело на воздух тучей пепла из огненных гор. Ты должна мне помочь.

— Попроси кардинала Евгения.

— Церковник и так на моей стороне. Этого мало. Тенмар привык к суровому вояке Иннокентию. Два сапога пара. А вот этого библиотечного книжника наш маршал вообще не воспринимает как советчика. Элгэ, я ни змеи не понимаю, чего Тенмар тянет. У него есть законный король. Это я. По праву моей крови, по праву мести за мою мать, мою сестру и моего кузена. Как Тенмар смеет мне не верить⁈

— Виктор, успокойся, — привычно проронила Элгэ. В ней будто что-то надломилось после того разговора по душам с кардиналом. С библиотечным книжником. Почти другом.

Знает ли он, как на самом деле относится к нему Виктор?

Да как бы ни относился. Почему засомневалась вдруг Элгэ? Кто дал ей право? Потому что Виктор требовал Золотого трона, еще не зная точно о гибели Грегори? Да кто они все такие, чтобы об этом рассуждать? Виктор был там, в кровавом Тайране. Потому и не сомневался: выйти живым из змеиного дворца было уже нельзя. О смерти бедной Кармэн ее сын знал от перепуганной малышки Элен, присутствовавшей там. Что бы орала сейчас сама Элгэ — начни ее осуждать за смерть Юстиниана те, кто никогда не видел черных жрецов?

Виктор жаждет кровавой мести — за всё и всех. Если не сволочному королю Мэнда — его уже нет, так хотя бы тем, кто вынудил невиновную семью аравинского короля туда бежать. Подлым предателям жены и детей героя Алексиса Зордеса. Эвитану. Регентам. Особенно одному из них — нынешнему королю. Такому же сволочному, безумному змеепоклоннику, как и покойный Мигель Очередной.

Разве сама Элгэ не мечтала утопить врагов в их же крови? Разве до сих пор не жаждет плюнуть в поганую рожу жирному принцу Гуго? Хоть сколько сдохшую и сгнившую.

— Мы с Грегори были братьями. Если бы он выжил — я просто вернул бы ему эту змееву корону обратно. Но как меня поддержит армия — если не поддерживает маршал, их змеев полководец?

Не змеев! Уж Анри-то к этой гадкой мерзости отношения не имеет.

— Кардинал Евгений мне рассказывал о нынешнем императоре Мидантии, — осторожно начала Элгэ. — Когда тот пытался получить Пупрурный престол, маршал Октавиан Кратидес поддерживал не его, а пленного Константина. Законного короля. Но принц Евгений каким-то образом сумел его перетянуть на свою сторону…

— Элгэ, мне уже кардинал этим своим Евгением всю плешь выел, честное слово! Немудрено, что его Тенмар не слушает. Сколько можно? Написал бы себе «Трактат об идеальном правителе» и на этом успокоился. Или уж остался при нем в Мидантии. Тем же верным хронистом. Бегал бы за своим кумиром хвостом — с пером, чернильницей и стопкой бумаги. Записывал бы всякие мудрые фразы. Только мне, в отличие от этого Евгения, нужно доказывать даже то, что я — принц. А я, между прочим, законный наследник еще и Аравинта. Или Тенмар будет ждать возвращения с Проклятой Галеры моего дяди Георга? А пока поправит сам лет пятьдесят? До собственной смерти от старости? А дальше приглядывать за Лазурным троном доверит наследникам. Только приглядывать — ничего больше. Кто же тут смеет сомневаться в благородстве непогрешимого Анри Тенмара?

— Виктор, прекрати! Он же шел вас спасать.

— Мою мать, Элгэ, — вдруг с горечью произнес сын Кармэн. — Не меня. Я-то ему зачем? Обвинить в ее смерти, чтобы было на кого свалить собственную вину. Что так долго шел. Что опять опоздал.

— Виктор! Даже если армия и впрямь вдруг коронует Анри Тенмара… Дослушай! Даже если и так — мы всё равно отомстим. По большому счету, какая разница, кто наденет Золотую корону? Тебе в любом случае вернут родное Вальданэ. Королем ты не стал бы и при Грегори. А насчет Аравинта можно подумать потом. Анри — справедливый человек. Он никогда не стремился к власти. А ты — единственный наследник трона Аравинта. Признанный родным дядей.

— Хорошо.

— Что?

— Хорошо. Можем быть, ты права. Но — если больше нет цели, зачем мне вообще теперь жить? Я не спас мать. И сестру. Не сумел, не успел. Есть ли у меня хоть что-то, кроме этой мести, Элгэ? Ты у меня есть?

— Есть.

Кармэн когда-то спасла осиротевших Элгэ и Алексу. Дала им теплый кров и новую семью, любовь и заботу, вывезла в тогда безопасный Аравинт. Вернула детство.

Если сейчас Элгэ даст ее сыну погибнуть — значит, расплатится за всю бесконечную любовь Кармэн чернейшей неблагодарностью. Черной, как аспидные сутаны змеиных жрецов.

В смутном полумраке палатки Виктор преклонил колено. Прямо с хрустальным бокалом в руке. Почти уже опустевшим.

— Тогда, Элгэ Илладэн, я, Виктор Вальданэ, прошу тебя стать моей женой.

2

Ослепительно-белоснежное платье мягко шелестит между пальцами. Оно безупречно. Даже не верится, что сшито за столь краткий срок. Риста вдруг оказалась настоящей мастерицей. Особенно за звонкое золото.

Древние боги просили лишь правды, но Виктор Вальданэ с ними не согласен. Невеста должна была в белом. Точка.

Просить помочь с платьем Азу Элгэ и в голову не пришло. Старая ведунья и так все последние дни смотрит так, будто едва сдерживается. Чтобы от души не влепить хлесткую пощечину. И отнюдь не за наглую ложь перед древними богами.

Аза простила Элгэ гибель своего табора, но не предательство беззащитной Элен Контэ.

Трудно разглядеть себя в полный рост здесь. Да и какая уже разница? Не самое важное в подлунном мире — как выглядишь. Важнее — куда тебя сейчас несет собственная… дурость?

— Сударыня, можно войти?

Анри Тенмар. Разумнее сказать: нельзя. Виктор вдруг с чего-то начал ревновать к маршалу. Незачем дразнить гусей.

Но нет — хватит. Просто так Анри бы не явился. Будто у него мало дел?

Армия повернула к Эвитану. Всё еще без короля.

— Да, конечно, заходите, маршал.

Это жениху нельзя смотреть на венчальное платье невесты до свадьбы. Всем прочим — сколько угодно.

Да даже если бы Элгэ была вовсе не одета. Ее видела голой на Арене вся пьяная Сантэя. Поздно стесняться — чего бы то ни было.

Анри и впрямь выглядит плохо. Совсем как в ту злую зиму — когда потерял друга и обоих братьев. Но тогда у него была любимая Кармэн, а сейчас? Нуждающийся в спасении родной Эвитан? Тысячи людей, зависящие от усилий маршала? Еле живой Рауль Керли, превратившийся в собственную тень?

Отец Анри сына так и не дождался, а мать? Об этом даже император Евгений не знает. Или Конрад не смог подслушать.