Жива ли мама? Если нет — Белла растворится в ледяной тьме совсем. Погаснет.

— Ара сказала, мне нельзя с вами, — спокойно произнес Михаил. — Что мне безопаснее с Детьми Ночи. И они обо мне позаботятся.

— Ябеда, — без тени злости произнесла она. И без тени вообще эмоций.

— Ара? — Гор почти не удивился.

— Захотелось что-нибудь изменить. Что они тебе сказали?

Всё, что угодно. Грегори мог просто не вернуться с дружеской «беседы». И сегодня, и вчера. И раньше. «Гостей» могут легко убить в любой миг — хоть всех, хоть поодиночке.

Надо предложить ему сесть. И горячего вина. И даже поесть. А Белла вместо этого — сразу с вопросами.

Только иначе уже не получается. Все силы ушли на то, чтобы не разреветься перед ребенком. И не дрожать с ним вместе.

В детстве Арабелла гордилась, что если не сильнее, то быстрее и ловчее многих мальчишек. А теперь она в руках сверхсильных и сверхбыстрых нелюдей. В лапах. В когтях и клыках. Просто те пока не сомкнулись. Как тигриная лапа.

— Они тоже беспокоятся о своей семье, — голос Грегори — мягкий, спокойный, серьезный. — И у них есть план. И для него нужна наша помощь. Но они не уверены. Мой… наш план смелее, чем их. Мы должны убедить Князя и Княгиню. Окончательно. Идем. Они ждут нас прямо сейчас.

И Беллу тоже. И хотя бы не одну. Вместе с Гором — безопаснее. Даже если это — всего лишь иллюзия глупой влюбленной девчонки.

Но чем это хуже иллюзий дочери, по-детски верящей, что рядом с мамой растают утренним туманом все ночные кошмары и вражеские козни? Трусливо уползут прочь от утренней зари. От ее спасительного света.

— А мне с вами можно? Хотя бы сейчас? — ожег Арабеллу стыдом голос забытого ребенка.

— Конечно, можно, — теперь присел на корточки Гор. — Идем.

Арабелла — вместе с ним. Не отпуская его руки. И тепла.

Они еще живы, живы, живы! Хотя бы они.

Жаль, нельзя задержаться хоть чуть. Еще немного. И вдвоем.

Но не отсылать же прочь Михаила — даже на несколько минут. Одного — в стылую тьму. Там ему будет хуже, чем Белле без объятий Гора.

Остывает вино, согревается кровь, чуть отогревается душа. Но как же медленно…

— Белла, где Вит?

— Его тоже вызвали. Где-то час назад, — тревога еще не успела толком угнездиться. Да и Михаила пугать нельзя. Больше, чем он уже напуган.

— Я его видел, просто он ушел раньше. Наверное, разминулись. Ладно, идем, — Гор переглянулся с ней. — Всегда вместе, да?

Белла… Ара нашла в себе силы выдавить тень прежней улыбки. Ее отражение в кривом зеркале из страшной сказки. Менее страшной, чем жизнь.

У Арабеллы всё же хватило сил отпустить Грегори — на миг. Чтобы налить горячего вина всем. И даже не забыть еще разбавить — для Михаила. Самой ей хочется не разбавлять совсем. И не просыхать.

Вспомнила — сунула Грегори хлеб с мясом. С собой.

Почти остыло, но лучше, чем совсем ничего.

Пить надо залпом. С собой кубки не возьмешь. Некуда. Руки должны быть свободны. Для оружия.

Грегори сжал ее руку — и только. Но он сейчас даже Михаила на руки не берет. Вдруг и впрямь придется драться? Вдруг лютых врагов только что прибавилось?

Ничего. Если прекрасные и ужасные Дети Ночи всё же не врут — может, гостям выпадет немного времени перед… планом? Поесть… прийти в себя.

А даже если и нет — будет вся вечность времени потом. А также — солнца. Яркого, теплого, живительного. Света, моря, цветов… Когда Белла спасет свою семью.

Нужно только дождаться. Еще немного. Дотерпеть.

Спасти.

2

Грегори почти привык к вечному мраку вокруг. Только глубокими ночами их выпускали на волю — до первых, робких лучей рассвета. Всегда — под чутким, неусыпным присмотром то ли друзей, то ли стражей.

Ночами живым светили бледная луна и яркие звезды — если повезет. А днем — тусклые свечи и отчаянно-яростные факелы. Еще изредка — камин. И тепло душ друг друга.

По столице рыщет неумолимая и неутомимая стража, во дворце привычно убивают невинных людей. А у Князя и Княгини Ночи по-прежнему нет оружия против Змеи. И вряд ли появится. Из ничего что-то не родится — если палец о палец не ударить. А ударять тут некому.

Гораздо веселее летать над Тайраном и танцевать в лунном свете на ночных крышах. С этим даже поспорить-то трудно.

Грегори когда-то едва уломал Детей Ночи на прогулки по ближайшим улицам. Так удавалось спасти хоть кого-то. От обезумевшего короля, требовавшего всё новых жертв. Для своей вечно голодной Змеи.

Спасенных Дети Ночи провожали до городских ворот. Или до домов их друзей — если таковые еще находились. И были готовы кого-то спрятать.

На сей раз Грегори не один. И не с Витольдом. И в глазах Беллы и Михаила — отчаянная надежда. Ей нельзя дать погаснуть!

И кто же виноват, что сюда он шел, уверенный в победе? Бессмертные же сами его просили. Были железно уверены.

А за полчаса его отсутствия успели передумать. Способны ли эти вечные дети на чём-то вообще сосредотачиваться? Им ведь было не по пять лет при обращении. И даже не десять, как Михаилу.

— Доведите нас до дворца, — уговаривал Грегори. — Дальше мы найдем дорогу. Мы — люди. Нам приглашение не требуется.

Или хоть отпустите.

— Вы уже пытались в прошлый раз, — возразил Князь. — И не смогли. А мы обещали Анжелике спасти вас.

— В этот раз я справлюсь.

— Чем он отличается от прошлого? — заливисто смеется вечно юная Княгиня. — Твоими словами? И ты готов рискнуть всеми?

— Больше ждать нельзя, — умоляет Арабелла. — Мы должны спешить, я чувствую. Потом будет поздно.

Правители Ночи переглянулись. Будто вели безмолвную беседу. Неслышимую для смертных.

Сколько может быть серьезных, трагичных разговоров — если они не ведут ни к чему? Зачем тогда звучало то предупреждение о смертельном риске?

— Хорошо, — кивнул Князь.

Столько ночей зов гостей был бесполезен. И вот сегодня…

Возможно, Дети Ночи просто устали их оберегать. И авось не успеют передумать еще раз.

До залы с «набраться сил и поужинать» Михаил почти летел.

— Я здесь не останусь! — мальчишка мертвой хваткой вцепился в Вита. — Лучше умереть рядом с вами, спасая моего отца и мачеху, чем сойти с ума здесь!

Умереть можно не только «вместе», но и «на глазах». Это тоже будет «рядом».

— Послушай, здесь твоя сестра, — Грегори остался последним гласом рассудка. И Вит, и Белла уже приняли сторону маленького принца.

— Гор, ты ведь сам знаешь. Она — уже не человек.

А ведь их сейчас запросто могут слышать. Не люди.

— Под мою ответственность! — не выдержал Вит.

— И под мою!

Да, командир из Грегори — никакой. Сегодня это с блеском подтвердилось.

А уж авторитета у него…

Но к Белле вернулся блеск глаз. И та самая надежда. То, что Грегори уже отчаялся вернуть ей хоть когда-нибудь.

Сегодня Арабелла будто воскресла. Как и маленький Михаил.

— Под мою, а не под вашу, — устало вздохнул Ильдани. — И только попробуй погибнуть — лично пристрелю. Это ко всем относится.

Только сначала — себя. Мало ему Беллы — теперь Грегори в бой и в логово врага таскает еще и десятилетнего ребенка. Что бы сказал всегда благородный отец? Давно бы потерял дар речи. От такого-то непутевого сына.

И это Грегори хотели возвести на престол Эвитана? Он собирался как-то командовать целой страной? Беречь ее, защищать. Заботиться.

Мда.

— Значит, так. Михаил остается на поверхности, но во дворец не суется. Пусть полюбуется луной и звездами — под охраной наших друзей. И никаких споров.

— Мы присмотрим, — услышав это, Князь кивнул будто даже с облегчением. — А вы постарайтесь разыскать там некую Лауру. Она… что-то вроде пленницы короля. И фаворитки. Эта девушка на нашей стороне… если еще жива.

3

До Тайрана — сотни миль полета на Алых Крыльях.

Серебристый диск полной луны — солнце Детей Ночи, Детей Луны и истинных, прирожденных оборотней. Остро-ледяное и пронзительно прекрасное. Благороднее только непостижимо далекие звезды.