Лукьяну показалось очень странным, что столько необычных для этих мест людей ни капельки не привлекают внимания местных. В детстве он с другими мальчишками бегал глядеть на корейца – торговца, что забрел в их деревню, и они жадно ловили взглядом каждую необычную вещь и его смешно сказанные слова, а тут целый клад необычных людей оставлены без малейшего интереса.
Между двумя помостами стоял человек, сложа руки. Он с лукавой улыбкой посмотрел на Лукьяна, отчего охотника всего передернуло.
Щука перевел свой палец на эту жуткую улыбку:
– А вот кажись и сам капитан, только он знает путь к острову, где дом стоит, а вот и другие искатели собрались, так-так, эти на немцев похожи, эти вроде гишпанцы, а вот коротышки ханьцзу или манжуры, черт их разберет, кого только нет, – и, прищурив глаза и сплюнув продолжил, – а вот и всякие гольды, тунгусы, орочоны и прочие, о, а вот и мой друг Окунь, – закончил водить пальцем старик.
В указанном Щукой направлении шла небольшая веселая толпа казаков и молодых крестьян, ведомая молодым парнем. Его можно было сравнить с гуляющим по своему двору петухом. Где-то двадцати лет отроду, но лицо еще мальчишеское, смотря на которое сразу становилось понятно, что человек скорее всего глуп. Одет был так же, как другие казаки.
Обособленно, но недалеко от людей с распашными кафтанами, сидела девушка. Она подвязывала яркой повязкой длинное обоюдоострое копье. Орудие было украшено узорами, а наконечники из твёрдой кости, как и длинный нож, что ярко выделялся у нее на поясе. За спиной висел небольшой лук с полным колчаном. Широкое и красивое лицо с узкими глазами кричало о молодости и силе. Волосы были убраны, широкий нагрудник, закрывал всю грудь. В зубах держалась небольшая трубка, из которого валил дымок.
Она прервалась, так как большая тень Окуня накрыла ее. Смотрящие Лукьян, Паша и Щука не слышали, что он говорит, но и без слов понимали содержание монолога. Толпа за петухом изредка посмеивалась. Люди с кафтанами молча смотрели, некоторые перешёптывались с улыбкой.
–Вот какой мой сердечный друг Окунь, любовь свою девке предлагает, –не отводя взгляда от парня говорил Щука, – а ведь его отца я знал по молодости, он давно в стычках на этих землях со всякими тунгусами и прочими из ее племен погиб, да тут много всяких народов, с виду очень похожи, но видишь какая одежда у этих, яркая из оленины с мозаикой из меховых полосок, а у тех из тюленя, но у всех знак этакой в форме руки, такого я еще не видывал, странно. Интересно, что заставило их всем вместе собраться? – на этом вопросе он на пару секунд умолк, сощурил глаза, задумался и тут же продолжил:
– Когда я на ярмарках, где с ними мена была, торговал, за дешевок такие шкуры отдавали, ах, а вот бывало…
Старик прервал свой рассказ, так как начал захлёбываться смехом. Его друг начал выплясывать перед девушкой странный танец под хохот толпы.
Девушка сидела невозмутимо, смотря на него и только неспешно убрала трубку и сняла лук с колчаном. Заканчивая, танцор подбирался все ближе и ближе к ней. В конце своих кривляний резким движением попытался взяться за грудь, но еще более быстрый удар ноги девушки в челюсть остановил его. Молодой человек откинулся назад и рассвирепел. Толпа встала в полукруг, ожидая что будет. Ухажер в бешенстве кинулся с кулаками к предмету своей симпатии, но та ловко увернулась и подножкой заставила своего оппонента пролететь пару метров вперед. Улыбаясь, она что-то кричала на своём языке, отчего все ее сородичи разошлись смехом.
– Айда подойдем поближе, интересно же, – сказал Паша и пошел в сторону события, Щука и Лукьян последовали за ним.
Вставши и отряхнувшись, Окунь сделал вид, что ничего не было и уверенными шагами направился вперед на обидчицу. Подойдя на расстояние пару шагов, он очень быстро сделал рывок, который был пресечён точным ударом парню между ног. Толпа сотрясалась от смеха, а горе-любовник стоял на сомкнутых коленях, пересиливая боль. Через несколько мгновений, долго не думая, он достал из сапога нож. Тут же ловкими приёмами девушка, повалила его на лопатки и приставила его оружие к кадыку.
– Такому глупцу только пить водку, а не лезть к девкам, и тем более ко мне, к Гидарии – сказала она на вполне хорошем русском языке.
Многие из толпы казаков и крестьян тут же начали доставать свое оружие, на что им ответили тем же люди с эмблемой раскрытой ладони.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но громкий басистый голос капитана корабля привлек всеобщее внимание.
VII
Хозяин судна, после того, как обратил на себя взоры и, увидев, как его обступают группы ожидавших, жестами позвал позади стоящих матросов. Он говорил тихо и медленно, а его помощники поочередно переводили речь на самые разные языки. Все уже позабыли о недавней схватке. Девушка убрала нож и ловко поднявшись, направилась поближе к своим сородичам. Побеждённый казак, сплюнув, обещал расплату в скором будущем.
Щука направился к отряхивающемуся Окуню, а Лукьян и Паша подошли к толпе казаков и крестьян. Сзади с разбега кто-то врезался в казака, отчего тот упал.
– Прости, Пашка, – весело крикнул влетевший Саша, – ну что, на нашем уже что-нибудь слыхали?
– Нет, – ответил Лукьян, поднимая сердитого казака.
Паша толкнул своего брата, на что тот только посмеялся, и тут один из переводчиков начал говорить на русском:
– «Наш капитан предупреждает, что путь опасен, но он стоит того. На том острове вас ждут несметные богатства, какие только душе будут угодны, но стерегут и опасности. Надеюсь, все успели запастись всем необходимым, потому что отплываем сразу после общей посадки. Только наш капитан знает путь на остров и обратно, только он сможет провезти вас туда и вернуть. Наш капитан везет всех желающих абсолютно бесплатно, но, когда он будет вас забирать, вы преподнесете в дар кораблю пятую долю вашей добычи. Все, кто не согласен, могут уходить, все, кто готов на эти условия, могут подниматься. Плыть недолго, но нельзя пить спиртное, драться, ослушаться капитана и членов команды.»
После этого тоже самое было сказано еще на двух наречиях. Под конец капитан развернулся и направился на корабль. Так же и поступили все его матросы.
Собравшиеся люди стали медленно подниматься на борт. Каждый старался держаться подальше от чужих и поближе к своим собратьям. Казаки и русские мужики встали кругом, в центре которого был Щука и Окунь.
Близнецы и их спутник тоже направилась к этой толпе.
– Пойдем Лукьян, с православными поспокойнее будет, да и нам вместе держаться стоит, кто знает, что ждет, – сказал Саша.
Окунь стоял, скрестив руки и хитро глядя на окружающих, а Щука обращался к окружающим его людям:
– «Братцы! Все мы с вами из одной отчизны. Одним языком говорим, крест православный на каждом весит, так давайте, отправляясь в края чужие, вместе держаться друг за друга». – В конце каждого предложения он делал небольшую паузу, тут и там слышались слова одобрения его речи. – «Пущай не все мы безгрешные, кто-то дезертировавший казак, кто-то вор, а кто-то просто ищет богатства от нужды, оставим все в прошлом и будем смотреть в будущее, кто знает, что нас там ждет? Какие трудности стоит перенести? Какие беды? Так давайте же их пройдем вместе, оно же легче будет, не страшна нам и тайна, и чужеземцы, ни сам сатана, покуда мы друг у друга будем, да вера наша православная».
На последних словах он уверенно пошел в сторону корабля, и его слушатели так же уверенно направились за ним.
– Во стелет, да? – подмигнувши спросил Саша у Лукьяна, на что тот только пожал плечами.
VIII
Матросы бегали в суете, все желающие погрузились, корабль готовился к отплытию. Он уже начал отчаливать, как вдалеке показался человек. Опоздавший бежал неуклюже, руки и плечи его были обвешаны сумками, из которых вылетали листы и пергаменты. Он был среднего роста, немного толст, но крепок. Одежда состояла из короткой черной куртки с серебряными пуговицами, а также длинных брюк и кожаных сапог. Голову укрывал вязаный зеленый колпак с кисточкой.
