Белые и пустые стены веяли холодом и пустотой. Вечер в больнице всегда отличался от дня, как лед и огонь: днем в больнице кипела жизнь, медсестры бегали из отделения в отделение, принося стопки медкарт, подносы с лекарством, пакеты с утренней или вечерне передачкой, прятались от назойливых бабушек, что начали сами ставить себе диагнозы и просили вылечить их от несуществующей болезни; опытные медсестры обычно оставались в регистратуре и ловко отбивали нашествие пациентов, следили за очередями и наличием бахил; врачи же, словно начальники, седили за работой медсестер и медбратьев, занимались непосредственно пациентами и делали обходы. Но уже вечером вся бурная жизнь утихала, шум уменьшался, а местами гас свет.

В каждом отделении находилась своя ординаторская, а в ней стояла маленькая кухня. Ее хватало чтобы разогреть обед или приготовить кофе после тяжелого дня. Обычно по вечерам на кухне обитали только молодые интерны, что из-за своей неопытности оставались на ночное дежурство и те, кто задерживался по своим личным причинам.

Работа в онкологическом отделении, как и в травматологии, на для слабонервных, ведь каждый дня приходится смотреть на усталых, изнеможённых пациентов и их опечаленных родственников, поэтому в онкологическом отделение ординаторская была маленькая, но выглядела она уютно.

За большим квадратным столом сидел высокий мужчина. Перед ним лежали толстые и тонкие папки, из которых торчали бумажки, скрепки и свернутые в несколько раз листы с результатами анализов и исследований. На спинке стула висел белый халат, а бейджик свисал со стола. Чисто черные кудри свисали в разные стороны, слегка мешаясь при заполнении документов.

Белая дверь открылась, запуская а комнату высокую блондинку. Свой важный статус в этой больнице и за ее пределами статус, женщина показала своими строгими нарядами в викторианском стиле. Чисто белые волосы были собраны в тугую косу, а платье подчеркивало тонкую талию.

– Привет. – не отвлекаясь от документов сказал мужчина, – Как дела, Мира?

– Ужасно. – Миранда устало выдохнула, потирая переносицу, – Пять попыток самоубийства. Три не удачные, два еле откачали.

Отделение психологии всегда было полно детей с тяжелой и не очень судьбой. Подростки могли совершить самоубийство из-за не взаимной любви, плохих оценок или чтобы привлечь внимание родителей, но чаще всего все попытки были удачными и из мира уходила еще одна маленькая душа.

– Ужасно. – посочувствовал Роланд, —Хочешь кофе?

– Да, я налью. – блондинка подошла к кухонному гарнитуру, включая чайник. Около небольшого чайника стояла кружка с пакетиками быстрорастворимыми кофе 3 в 1, небольшая сахарница и две башенки из пластиковых стаканчиков, —Тебе налить?

– Да, если не сложно. – Роланд устало откинулся на спинку стула, —Сегодня ко мне поступила маленькая девочка, меньше года. У нее вторая стадия.

– Как у нашей Илии?

– Да, как у нашей малышки. – кивнул Роланд, – Ее родители отказались от операции, в связи с ее стоимостью, но девочка начала проходить курс химиотерапии…

– Жалко их…. И родителей, и малышку. – Миранда оторвала от одного пакетика верхушку и высыпала содержимое в кружку. На небольших часах, висевших в ординаторской, стрелки не спеша двигались по кругу. Время было уже позднее и больница практически полностью опустела, – Направь их потом ко мне, пожалуйста.

– Хорошо, но вынужден тебя огорчить тем, что ты не скоро их сможешь увидеть. – Роланд встал с места и подошел к жене со спины, мягко ее обнимая за талию, —Я выпросил для нас с тобой отпуск. Целых две недели отдыха.

– О это же прекрасно! У девочек начались каникулы, их, наконец, перевели в 10 класс, и мы можем все отдохнуть. – мечтательно протянула Миранда, положив голову на плечо мужа. Она словно совсем забыла о новых пациентах, отдавшись в мечты, перебирая в голове старые планы на отпуска, придумывая куда можно сходит и чем заняться, вспоминая как хороши вечера в компании любимого и бутылки вина или шампанского, что равномерно шипит в стакане, когда пузырьки поднимаются вверх, а по телевизору идет излюбленный фильм для взрослых. Отпуск – то редкое мгновение, каждая минутка, каждая секунда которого ценна как зеница ока и хранится в памяти, на ровне с детскими фотографиями детей, теплыми объятиями между парами и запрещённые ночные встречи в общежитии.

– Может съездим куда-нибудь?

– Куда на пример? – чайник противно засвистел, закипая. Вода светилась нежно голубым светом, а сама вода танцевала неспокойный танец, практически выпрыгивая из чайника.

– Можно съездить к моим родителям.Они уже давно зовут нас к себе.

В комнате повисло молчание. Каждый думал о своем, обдумывая плюсы и минусы предложение. Не так давно одна из их дочерей победила рак, но сахарный диабет продолжал портить жизнь. Обе дочери с большим трудом сдали итоговые экзамены и поступили в 10 класс. Поэтому на эти каникулы у девушек было огромное количество планов, чтобы наверстать упущение за учебниками время и полностью отдохнуть, перед началом учебы.

– Мы должны съездить к твоим родителям. Я устала от города, вечных пробок, проблем с продуктами и в принципе хочу пожить «дикарем». – уверенно кивнула Миранда, протягивая мужу кружку кофе.

– Мы не дикари. – обиженно возмутился мужчина, —Самоа давно считается развитым государством!

– Я не про это.

– Но звучит все равно обидно. – мужчина сжал большими ладонями пластиковый стаканчик с кофе, согревая руки. По какой-то причине лето было холодным и дождливым. Грязь и лужи, оставшиеся еще с весны, совсем не собирались уходить, а наоборот росли с большей скоростью.

Роланд бросил скучающий взгляд на заваленный бумагами стол. Каждая карточка, лист и даже не значительная бумажка были полны короткой аббревиатурой: «TNM». Очень часто между «T» и «N» ставились цифры от 1 до 4, реже между «N» и «M» цифры от 1 до 3, а совсем редко ставились цифры после «М». «М» – самая страшная буква в онкологии, хотя ее значение можно описать парой емких предложений: «метастазы в отдельных органах» или более известная форма, которую обычно сообщали пациентам и их родственникам «Третья стадия рака».

– Дорогая, ты действительно не против поехать на Самоа? Или соглашаешься, чтобы не обидеть меня? – Роланд перевел взгляд на жену, разглядывая ее плавный контур лица, ее слегка пухлые розовые губы и глаза цвета байкальского льда.

– Я считаю, что эта поездка нужна как нам с тобой, так и нашим девочкам. – с улыбкой сказала блондинка, – А раз отпуск мы уже получили, то почему бы не поехать прямо завтра?

– Ну вдруг у вас купальники закончились?

– Нет, еще есть.

– Значит, едем?

–Да.

Новый комплекс небоскребов, был возведен буквально за пару месяцев. Квартиры в этом комплексе стоили баснословное состояние, но были и определённые профессии, что получали квартиру бесплатно и практически все известные врачи могли получить там квартиру.

В лобби стояла большая стойка, где сидел администратор, были свободные места где можно было подождать кого-то сидя на мягком диване, в теплом помещении и даже выпить чашку кофе.

На практически самом последнем этаже находилась большая четырёхкомнатная квартира. Хоть квартира, внешне, казалась маленькой, как и все квартиры в доме, но внутри она была просторной, а дизайн богатым. Одним из требований Миранды, при заселении в квартиру, еще во время ее беременности, было наличие действительно дорого дизайна. Все свое детство она провела в старой, пропахнувшей кровью и мясом, юрте, в окружении большого количества оленей и не меньшим количеством младших братьев и сестре. Женщина с большим трудом вырвалась из той жизни и всеми силами ограждала себя вещами класса люкс.

– Думаю, девочки уже спят. – Роланд поставил на белый диван, со встроенной тумбой для обуви, пакет с продуктами, осматривая темный коридор. В узком коридоре практически ничего не стояло, но было большое количество дверей. Сразу после прихожей находилась светлая кухня, а из нее и из коридора можно было пройти в просторную гостиную. После шли спальные комнаты и сан узел.