– И что же, вы завершили турне в Ла-Рошели? – ехидно спросил Омар.
– Нет, что ты, – отмахнулся Альфонс, – мы как раз-таки поехали через центр, вместо побережья, как раньше было задумано. И завершили в Тулузе, не став доезжать до средиземноморья. Возвращались мы, вроде, через Орлеанскую дорогу.
– И как давно было это турне? – скептически спросила Клэр.
– Лет семь назад. Тогда мой брат ходить нормально еще умел. А как прошла зима шестьдесят третьего, то ноги начали опухать. Бедная Агнес помнит те жуткие дни до сих пор, словно они были совсем недавно.
Агнес в это время также не было в вагоне-ресторане, как и в прошлый раз, и ответить, правда это, или вымысел, она не могла. Но, в отличие от прошлого раза, она находилась не во втором вагоне-ресторане, а непосредственно в вагоне своего отца. У него вновь обострились боли, поэтому за ним был необходим особый уход. Вновь вступал в применение уже известный вам опиум, но теперь его требовалось гораздо больше, поскольку к меньшим дозам развивалось привыкание. И к той дозе, что применит Агнес в этот раз, привыкание также разовьется. Ничего не сделать. «Придется бежать за доктором Скоттом, чтобы он дал папе поспать», – думала Агнес, видя, как от примененной дозы коричневого яда легче не становилось.
Тут, не знаю уж, то ли на радость, то ли на беду, в вагон зашел Алекс Моррейн. Агнес, разумеется, знала, что он имеет врачебное образование, но не спешила доверять ему. В этот раз Алекс, будто предвидя возможный ход событий, оказался с докторской сумкой – кожаным саквояжем среднего размера, по всей видимости, наполненным всяческими медицинскими принадлежностями.
– О, господин Моррейн, – устало обратилась Агнес к Алексу, вставая с кровати.
– Доброго дня, Агнес, – сказал Алекс без единой доли прежней мягкости, по-настоящему серьезно, – я вижу, что совсем плохо…
– Да, к большому сожалению, дозировка опиума была увеличена, однако даже спустя полчаса совершенно не возымела эффекта.
Алекс подошел к Густаву, лежавшему на своей кровати, специально модифицированной так, чтобы оставалась возможность ногам пребывать в состоянии, похожем на подвешенное, дабы не допускать давления на них со стороны самой кровати. Густав, пребывавший в сознании, однако мало соображал в моменты приступов, и не смог различить, кто именно пришел к нему – сам Герман Скотт, либо же один из его ассистентов, среди которых Алекс Моррейн являлся старшим (как по возрасту, так и по статусу).
– Месье Лорнау, вы меня слышите? – спросил Алекс, вплотную приблизившись к Густаву.
– Мой Бог, спаси меня, избавь от этой муки, – пробормотал Густав и откинул голову, совершенно потеряв всякую возможность соображать.
– Я хотела иди в ваш вагон, за господином Скоттом, – тихо сказала Агнес, подойдя ближе, – он сказал, ежели что случится крайне сложное, то немедля звать его.
– Именно поэтому я здесь, – сказал Алекс, поставив саквояж на пол, – доктор Скотт отправил меня к вам на всякий случай, чтобы я, случись чего, немедленно оказал помощь. И я вижу, что помощь здесь действительно понадобится.
– Если вам удастся хоть немного ослабить его мучения – вам благодарность на века будет!
– Не переживай, Агнес. Попробуем несколько методов.
Агнес замолчала и предложила себя в качестве временного ассистента, что было удовлетворено. Моррейн раскрыл саквояж и достал оттуда несколько предметов: два небольших жестяных лотка, пару скальпелей, ножницы, бинты, ланцет, скарификатор, две большие иглы и железный шприц, завернутый в мокрую марлю. Все данные предметы Алекс поместил на небольшой железный столик, стоявший рядом с кроватью. Достав последние предметы, в числе которых были склянки со спиртом, опиумом и ртутью, а также длинный кусок ткани, который должен был исполнять функцию жгута, Моррейн закрыл саквояж и попросил Агнес наполнить два небольших тазика горячей водой и один принести пустой, что она поспешила сделать. Исполнив просьбу Моррейна, она поинтересовалась, что он собирается делать.
– Процедуру флеботомии, – сказал Алекс и понял, что это слово совершенно ничего для девушки не значило, – кровопускание, по-народному если.
От этого Агнес стало не по себе. Еще завидев огромное количество инструментов, которые достал Алекс, у нее что-то дернулось внутри, а узнав о том, какая именно процедура будет сейчас происходить с ее отцом, она невольно стала молиться, чем вызвала искреннее недоумение у Моррейна.
– Не время сейчас Бога поминать, – сказал Моррейн и стал мыть руки в одном из тазов, – внимательно слушай меня и делай все, что я скажу. Поняла меня?
– Разумеется!
– Превосходно. В таком случае, приступаем к флебо…кровопусканию. Резать будем сначала на локтевом сгибе, дабы очистить кровь, идущую напрямую к ногам от сердца. Далее вскроем вену на одной из ног, чтобы оттуда изгнать самую грязную кровь. Мы, к сожалению, находимся во внебольничных условиях, поэтому только этот метод и остается.
Агнес молча кивнула, выразив готовность помогать. Опустив каждый медицинский инструмент в горячую воду из второго таза, Алекс взял правую руку Густава и нащупал нужную вену. Подозвав Агнес, он попросил ее туго завязать длинную ткань чуть выше локтевого сгиба. Когда это было сделано, Моррейн обработал место с помощью салфетки, промоченной в спирте, и с помощью скарификатора вскрыл вену на руке Лорнау-старшего и быстро подставил под ней пустой тазик. Кровь хлынула струей. И пока она стекала, Алекс рассмотрел ноги Густава. Ступни их полностью покрылись трофическими язвами, почти до бедер они были опухшие и невероятно красные. Также выбрав для процедуры правую конечность, Моррейн подготовил необходимые инструменты. На сей раз скарификатор оказался слишком громоздким для вскрытия подколенной вены, поэтому Алекс решил использовать ланцет, дабы избежать слишком больших проколов и порезов. Дождавшись, когда крови изо вскрытой на руке вены будет достаточно, чтобы наполнить половину тазика, Алекс резко зажал вену и попросил Агнес взять один из бинтов, лежавших на столике, и медленно перебинтовать руку отцу. У девушки немного дрожали руки, но она смогла справиться со страхом и исполнила просьбу Моррейна. Когда она сделала пять оборотов, Алекс ее остановил и продолжил далее сам, так как вена уже была перекрыта. Профессионально перевязав руку, Алекс принялся за ногу. Благо, она находилась, как сказано было раньше, в слегка подвешенном состоянии, так что прилагать особых усилий для того, чтобы держать ногу, не пришлось. Нащупав уже на ноге необходимую вену, Алекс обработал и ее спиртом, далее взял ланцет со столика, предварительно предупредив, что из подколенной вены кровь струится намного быстрее, поэтому сразу тазик был поставлен на кровать. Проколов ланцетом нужную вену, Алекс сначала ее зажал, дабы накачать кровь, поскольку из-за того, что она почти что висела, кровь немного отступила из нее. Когда Алекс понял, что пора, то резко убрал пальцы, сдерживавшие напор, и тазик продолжил наполняться бордовой кровью. И в действительности, точно так, как сказал Алекс – из подколенной вены кровь струилась намного быстрее. Не прошло и двух минут, как тазик оказался полностью заполненным кровью. Заметив это, Моррейн так же быстро, как и в случае с рукой, снова зажал вскрытую вену и попросил Агнес забинтовать колено полностью. Завершив процедуру кровопускания, Моррейн вымыл руки в том тазу, в котором мыл их в первый раз, и взглянул на Агнес. Девушка, казалось, очень устала и готова была свалиться в любой момент.
– Это еще не все, Агнес, – громко произнес Алекс, обтирая руки полотенцем, – твоего отца следует успокоить, иначе он не сможет уснуть, а будет мучится весь день и всю последующую ночь.
– Что нужно сделать, чтобы папа успокоился? – жалобно спросила Агнес.
– То же, что и всегда – колоть опиум. Более действенных средств у нас, к сожалению, нет, медицина не придумала еще. Поэтому будем колоть. Однако теперь, думаю, эффект будет получше. Дозу мы сохраним, увеличивать опасно, может и летальный исход наступить, а нам этого, конечно, не хотелось бы.
