– Слушаю, – принимаю вызов, регулируя воду в душе, и, включив громкую связь, откладываю телефон на полку с зубной щёткой.

– Привет, Мэтт! – ликующий голос друга вынуждает поморщиться. – Хочешь новость?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Я зарезервировал помещение для Алекса Нила. Вернее, целых три помещения, из которых он может сделать одно под свой ресторан. Всё срослось: площадь, высочайшая доходность при минимальных вложениях, сроки. Идеально! Есть, правда, крохотный нюанс. Один из владельцев попросил дать ему полтора месяца на поиск альтернативы для выселения. Я обговорил это с Алексом, и он согласился. Я скоро избавлюсь от него, Мэтт! Избавлюсь! – эту тираду Блэйк подытоживает триумфальным возгласом, вызывая у меня усмешку.

Избавляться от сложных клиентов (в смысле, не пришлёпнуть, а выйти на сделку) – особый кайф.

– Отлично. Первое место в следующем месяце твоё, дурень, – поздравляю его, уже вставая под бодрящие струи душа.

– Предлагаю отметить. Тряхнём стариной, как в былые студенческие времена?

– Студенческие времена были всего пять лет назад. И ты «тряс своим стариной» в прошлые выходные, – не могу не подковырнуть друга со школьной скамьи.

– Блядь, не делай мне мозг. Вечером идём в стрип-бар, и это не обсуждается.

– Идём-идём, – ржу я, напрочь позабыв о том, что после душа придётся мягко уволить Бренду и к понедельнику успеть найти нового ассистента.

Ответственного ассистента. А ещё желательнее, карьеристку до мозга костей, думающую о работе, успешных сделках и ни о чём больше.

Пока не успел передумать насчёт минетчицы в спальне, прошу голосовую помощницу Siri набрать моего HR-специалиста Аманду. Она должна срочно разместить объявление и прошерстить все резюме, что у нас есть.

Элиза

– Келли, когда ты предлагала сходить на стрип-шоу, забыла упомянуть, что оно будет женским, – недовольно фырчу я, отправляя в рот маринованный огурчик.

За его божественным хрустом не слышу, отвечает ли подруга. Райское наслаждение… В принципе, ради одной этой закуски я готова простить ей оплошность. Не так много мест в Нью-Йорке, где можно полакомиться подобными деликатесами. То, что продают в местных супермаркетах, не сравнить со вкусом из детства. В основном, здесь огурцы, нарезанные слайсами для бургеров, или огуречные острые салаты, а если повезёт, и найдёшь что-то схожее с виду, по качеству будет уступать тому, что люблю я.

Маленькая Лиза с нетерпением ждала посылки от бабушки, оставшейся жить в России. Грибочки, огурцы, банки с малиновым и абрикосовым вареньем и обязательно новая пара вязаных шерстяных носков, над которыми ржала та самая будущая проститутка Нина.

Но мне было всё равно. Я ни разу не была на родине родителей и вряд ли в тот момент ностальгировала по маринадам, как они, но считала, что особенная, ведь Нинке никто и ничего не присылал с другого континента. Она завидовала, однозначно.

И сейчас вкус уксусно-сладкого корнишона во рту словно отматывает время назад. Туда, где всё было легко и просто. Где мама и пама были рядом. И если мне зададут вопрос, чем пахнет детство, я, не раздумывая, отвечу: маринованными огурцами и носками! Шерст-т-яными.

Ой, я это произнесла или даже в мыслях заикаюсь?

– Лиззи, Солнышко, может, тебе хватит? – озабоченное лицо Келли придвигается ближе.

Солнышко… Она меня так называет с первого дня нашего знакомства. Что-то свечу я всё меньше и реже. Нужно исправляться.

– У тебя кривой рот, – хохочу я, попадая указательным пальцем мимо её губ.

– Сама ты кривая, – дуется она. – Между прочим, на тебя уже минут пятнадцать пялится вон тот мачо. Только не смотри в ту сто…

– Где? – Принимаюсь некультурно вертеть головой по сторонам в поисках того самого мачо, не дослушав подружку.

Парни и мужчины, скучковавшиеся возле постамента, где делает воздушный шпагат стриптизёрша, точно мимо. Идём дальше. Смазливый блондин, седеющий пиволюб, худощавый студент, отдавший на шоу чаевые, заработанные на заправке, перекаченный тренер или фитнес-блогер, клон Деймона Сальваторе, семейная пара… Стоп-стоп-стоп. Отматываю расплывчатое пространство на две персоны назад и встречаюсь с насмешливыми глазами неразличимого цвета. В тёмном помещении, исполосованном цветными лучами от прожекторов, сложно цвет волос определить, не то что глаз, но почему-то кажется, что они у него голубые. Все похотливые кобели, с которыми доводилось встречаться, были голубоглазыми. Значит, и этот такой же. Но этот кобель какой-то особенный. Породистый.

Сверкаю улыбкой в ответ, на что он поднимает вверх высокий бокал и, развязно ухмыльнувшись, закидывает одну руку на спинку дивана. Взгляд не отводит, продолжая телепатическим способом стаскивать мою одежду. Оставшись обнажённой по пояс, вдруг ощущаю, как грудь обдувает фантомный воздух, отчего встают соски. Опускаю голову вниз, на всякий случай проверяя, не умудрилась ли я и впрямь скинуть с себя топ, но нет. Он на месте. Зато соски топорщатся так, что вот-вот прорвут его тонкую ткань.

Ну ничего себе! Он действительно раздел меня взглядом! Интересно, какие у него ещё есть способности?

– Хочу его, – сообщаю Келли, вернув всё внимание ей. – Если подойду к нему первая, это будет слишком?

– Эй-эй, притормози, Лиззи. Ты его даже не знаешь!

– С каких пор это стало обязательным критерием для секса? Может, я просто хочу получить удовольствие без вот этих… – указательным пальцем создаю невидимый смерч в воздухе, вспоминая идиомы английского языка, пока моя собеседница странно дёргает бровями, – выносов мозга. А этот красавчик точно со мной солидарен. У него на лбу написано: «Поехали ко мне».

– Поехали ко мне? – над самым ухом раздаётся мурашковзрывательный баритон, отчего я чуть не подпрыгиваю на месте.

Подбородок слегка отвисает, когда я вижу мужчину вблизи. Это он! Тот самый породистый кобель.

– Я, эм, я… – начинаю оправдательную речь, смущённо откладывая недоеденный огурец, на который парень кидает заинтересованный взгляд.

Вся моя смелость испарилась так же быстро, как появилась.

Матерь Божья, его лепили лучшие скульпторы, рисовали самые талантливые художники и одевали самые дорогие стилисты. Белоснежная рубашка с небрежно расстёгнутым воротником и закатанными рукавами придаёт ему мятежный вид. Спортивные часы на запястье контрастируют с прикидом, кричащим о том, что он притащился сюда сразу после работы в офисе или деловых переговоров. А сегодня, на минуточку, суббота. Он похож скорее на большого босса, чем на белого воротничка, находящегося в подчинении у большого босса. Стало быть, трудоголик. Навскидку красавчик мой ровесник или чуть старше. «Совершеннолетний», – делаю важную пометку.

Ёшки-матрёшки, мой анализ длился секунд десять, а мозг успел прогнать практически всю его жизнь от рождения до этого момента. Жаль, язык шевелится с противоположной скоростью.

– Это не то, что ты… вы… – Чёрт, зачем я пила? Позорище. Хорошо, что в английском и «ты», и «вы» произносятся одинаково, и мои запинки выглядят не так убого.

Перевожу беспомощный взгляд на Келли. Предательница сияет и улыбкой, и глазами, застывшими на моём «кобеле», как на божестве, сошедшем с небес.

На выручку приходит он сам:

– Разумеется, не то. Поехали? До утра осталось мало времени.

– Ты серьёзно? Я не… такая, – нервно сглатываю, начиная злиться. Да, я минуту назад хотела с ним трахнуться. Но мне известно, что я не такая, как Нинка, а ему – нет. За кого он меня принял?

– Вот и расскажешь, какая ты, – веселится он, но хотя бы не насмехается.

Ясные глаза (действительно, голубые) продолжают раздевать меня так же, как и несколько минут назад на расстоянии.

– Откуда мне знать, что ты не маньяк? – Фух, смелость снова начала проклёвываться сквозь дебри пьяного бреда.

Мужчина соблазнительно улыбается и лезет в карман стильных брюк графитового цвета, безупречно сидящих на его бёдрах. Достав оттуда карточку, вкладывает её в мою ладонь. Передо мной оказался клад: титановая карта American Express Centurion с выгравированным именем Блэйк Фишер. Одно годовое обслуживание такой карты стоит как мой несколькомесячный доход.