ГЛАВА VIII.

ОБРАЩЕНИЕ АПОЛЛОСА, ЕГО ХАРАКТЕР И СЛУЖЕНИЕ ПАВЛА В ЭФЕСЕ.

54–57 гг. н.э.

Апостол «попрощался» с коринфскими братьями весной 54 г. н. э. и, сев на корабль в порту Кенхрея, расположенном примерно в восьми или девяти милях, отплыл в Эфес. Навигация среди островов Греческого архипелага была довольно сложной; и путешествие, по-видимому, нередко занимало от десяти до пятнадцати дней. В Эфесе Павел «вошел в синагогу и рассуждал с иудеями». Его заявления произвели благоприятное впечатление, и его упросили продлить свой визит; но поскольку он был на пути в Иерусалим, где он стремился присутствовать на приближающемся празднике Пятидесятницы, он мог только заверить их в своем намерении вернуться, а затем попрощаться с ними. Однако в этом большом городе он оставил двух своих новообращенных коринфян, Акилу и Прискиллу, которые с усердием и успехом продолжили работу, которую он так благоприятно начал. Одним из первых плодов их благочестивой заботы о распространении христианства был знаменитый Аполлос, александрийский еврей, прибывший в столицу Проконсульской Азии.

Семя Авраама на родине Аполлоса говорило на греческом языке и находилось в несколько необычных обстоятельствах. Они были свободны от некоторых предрассудков евреев в Палестине; и, хотя жили среди языческого населения, имели преимущества, которыми пользовались очень немногие из их братьев, рассеянных в других местах среди язычников. В Александрии их роскошные синагоги были недвусмысленным свидетельством их богатства; они составляли большую и влиятельную часть населения; они имели большую политическую власть; и, хотя их изучение греческой философии изменило их привычки мышления, они приобрели вкус к развитию красноречия и литературы. Аполлос, еврей, «родившийся в Александрии», который теперь познакомился с Акилой и Прискиллой, был образованным и образованным человеком. Говорят, что «он был наставлен в пути Господнем и, пламенея духом, говорил и учил Господу усердно, зная только крещение Иоанново». Влияние проповеди Крестителя можно оценить по этому мимолетному замечанию; хотя предшественник нашего Спасителя уже закончил свою карьеру около четверти века назад, александрийский еврей был лишь одним из многих все еще живых свидетелей, свидетельствующих, что он служил не напрасно. В этом случае Иоанн действительно «приготовил путь» своему Учителю, так как под руководством Акилы и Прискиллы Аполлос без труда принял христианское учение. Об этой благочестивой паре говорится, что «они приняли его к себе и более совершенно изложили ему путь Божий». Прискилла не менее мужа отличалась умом и рвением; и хотя ей препятствовала, возможно, как ее природная скромность, так и устав Церкви, исполнять обязанности публичного наставника, она, без сомнения, была «способна учить»; и в ее личной беседе должно было быть что-то очень интересное и впечатляющее. Примечателен тот факт, что один из самых талантливых проповедников апостольской эпохи был во многом обязан женщине своим знакомством с христианским богословием.

Приход на этом этапе такого новообращенного, как Аполлос, имел огромное значение для евангельского дела. Коринфская церковь в отсутствие Павла очень нуждалась в услугах служителя с выдающимися способностями; и ученый александриец был в высшей степени квалифицирован для содействия ее назиданию. Он был «мужем красноречивым и сильным в Писаниях». После пребывания в Эфесе ему, кажется, пришло в голову, что в Коринфе у него будет более обширная сфера полезности; и «когда он был расположен идти в Ахайю, братья написали, увещевая учеников принять его». Вскоре выяснилось, что его друзья в Азии не составили себе преувеличенного представления о его дарах и достижениях. Когда он прибыл в греческую столицу, он «много помог уверовавшим по благодати, ибо он сильно убеждал иудеев, и притом публично, показывая Писаниями, что Иисус есть Христос». Его превосходные риторические способности вскоре стали ловушкой для некоторых из придирчивых коринфян и соблазнили их провести оскорбительные сравнения между ним и их великим апостолом. Поэтому в первом послании, адресованном им, автор считает необходимым упрекнуть их за глупость и брезгливость. «Когда один говорит: я Павлов, а другой: я Аполлосов, вы не плотские ли, – говорит он, – кто же Павел и кто Аполлос, как не служители, через которых вы уверовали, как и Господь дал каждому? Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог».

Когда Акила и Прискилла были в Эфесе, излагая «путь Божий совершеннее» иудею из Александрии, Павел направлялся в Иерусалим. Три года назад он был там, чтобы посовещаться с апостолами и старейшинами относительно обрезания язычников; и с тех пор он не посещал святой город. Его нынешнее пребывание, по-видимому, было коротким – по-видимому, не более нескольких дней во время праздника Пятидесятницы – и дало ему очень краткую возможность общения со своими братьями из иудейской столицы. Затем он «пошел в Антиохию» – место, с которым с самого начала своей миссионерской карьеры он был более тесно связан. «Проведя там некоторое время, он вышел и прошел по порядку всю страну Галатию и Фригию, утверждая всех учеников». В предыдущем случае, после того как он прошел через те же самые районы, ему «было запрещено Духом Святым проповедовать слово в (проконсульской) Азии»; но в это время ограничение было снято, и в соответствии с обещанием, данным евреям в Эфесе предыдущей весной, он теперь возобновил свои евангельские труды в этой прославленной метрополии. Должно быть, у многих из семени Авраама в том месте было сильное расположение следовать его наставлениям, так как ему было разрешено «в течение трех месяцев» занимать синагогу, «споряя и убеждая в вещах, касающихся Царствия Божия». Наконец, однако, он начал сталкиваться с таким большим сопротивлением, что счел целесообразным прекратить свои выступления в еврейском молитвенном доме. «Когда некоторые ожесточились и не уверовали, но злословили об этом пути перед народом, он отошел от них и отделил учеников, споря ежедневно в школе некоего Тиранна». Этот Тиранн был, по всей вероятности, обращенным из язычников и учителем риторики – раздела образования, очень популярного в тот период среди всех юношей, стремящихся достичь социального положения. То, что здесь называется его «школой», по-видимому, представляло собой просторную лекционную аудиторию, достаточную для размещения большого количества слушателей.

Примерно в это же время, по всей вероятности, было написано Послание к Галатам. Галаты, как указывало их название, были потомками колонии галатов, обосновавшихся в Малой Азии несколькими столетиями ранее; и, подобно французам наших дней, по-видимому, отличались своим живым и переменчивым темпераментом. Павел недавно посетил их страну во второй раз и был принят ими с самыми теплыми проявлениями уважения; но тем временем среди них появились гуманизирующие зелоты, и их попытки заставить их соблюдать Моисеевы обряды были слишком успешными. Апостол в Антиохии и на синоде в Иерусалиме уже протестовал против этих попыток; и последующие размышления только еще больше убедили его в их опасности. Поэтому он здесь обращается к Галатам с необычайной строгостью. «Я дивлюсь, – восклицает он, – что вы так скоро перешли от призвавшего вас благодатью Христовой к иному благовествованию» – «О, несмысленные Галаты, прельстившие вас не покоряться истине, перед глазами которых Иисус Христос был ясно представлен распятым среди вас!» В то же время он доказывает, что грешник спасается только верой; что Моисеевы установления были предназначены только для младенчества Церкви; и что ученики Иисуса должны отказаться быть «связанными» каким-либо подобным «игом рабства». Все его послание является самым выразительным свидетельством доктрины свободного оправдания.

Некоторое время спустя после того, как Павел прибыл в Эфес, по возвращении из Иерусалима, он, по-видимому, совершил короткий визит в Коринф. Нет сомнений, что он столкнулся с различными опасностями, о которых нет никаких записей в Деяниях Апостолов; и наиболее вероятно, что многие из этих бедствий произошли в этот период. Так, вскоре после этой даты он говорит: «Трижды я терпел кораблекрушение, ночь и день был во глубине». Есть веские основания полагать, что теперь он посетил Крит, а также Коринф; и, по-видимому, эти путешествия подвергли его «опасностям на море», которые он перечисляет среди своих испытаний. Покидая Крит, он оставил Тита позади себя, чтобы «устроить то, чего не хватало, и рукоположить пресвитеров по всем городам»; и весной 57 г. н. э. он написал евангелисту краткое послание, в котором он с такой верностью и мудростью указывает на обязанности пастырского служения. Молчание Луки относительно этого визита на Крит тем менее примечательно, что имя Тита ни разу не встречается в книге Деяний, хотя есть явные свидетельства того, что он был глубоко заинтересован в некоторых из наиболее важных событий, о которых там рассказывается.