Мне лишь казалось – где-то там
Кипела ярость с переливом,
И их решительность не та,
Она – лишь отзвуки призывов.
Но век намученных идей
Грозит на нет скатиться лихо,
От всех строений без гвоздей
До дивных сервисов Барвихи.
И всё сужается кольцо
Моих отчётливых эмоций,
Где встал я, мирный, пред лицом
Давно уже не нужных опций.
Где, лишь проявится запой
Застигнутых больших трагедий,
Я окажусь перед толпой
И сразу буду ею съеден.
Мне раздробят все кости вмиг,
Припомнив острыми клыками,
Что я ту жизнь и не постиг,
Которую они сжевали сами.
И я останусь в ней ни с чем,
Я растворюсь в дешёвых бреднях,
Придавленный мешком проблем,
Ещё не бедственных намедни.
2024 г.
Пушистый, мягонький снежок
Всё покрывает плечи, шапку.
Я заключил в ручной замок
Всех юных свежестей охапку.
Мы вместе в сумрачном лесу
Идём по узенькой тропинке.
По лбу мне целит толстый сук,
От смеха прыскают осинки.
Ворчливый старожила кедр
Стремится проскрипеть указом,
Разя из старых своих недр
Скупой предвиденности сглазом.
И мёрзнет юная судьба
Среди затерянных угодий:
Мне только снится ворожба
С вином горячим, черноплодным.
Я вижу яркий твой портрет
И очи влажные в восторге.
Мы объяснялись тет-а-тет
В углу пугающего морга.
Там шевелилась простыня,
Светила лампочка над бездной,
Там беспокоила возня
В моём сердечке не железном.
И столько милых нежных слов
Родились сразу в одночасье.
Я был готов признать твой плов
Прекрасным блюдом, самым классным.
Пленяла глáзок глубина,
Сияли жемчугами зубки.
Но вся моя-твоя вина
Была лишь ветреностью гулкой…
Среди больших сухих степей
Мы выделялись слишком явно.
Я лип, как к кофточке репей,
В порыве перекличек славных.
И вот ты приняла мой быт.
Но всё переменилось сразу.
Я оказался страстью сыт,
Убрав ступню с педали газа.
И воз потерянных щедрот
Завис над пропастью с красоткой.
А ты всё лезла в мой комод,
Увидев там конфет обёртку.
Мне вспоминается тот миг
Не потому, что он мне дорог:
Я лишь почуял в жизни сдвиг.
Ещё до дней начала торга
Пришла надежда-кутерьма,
И тётки липнуть стали сами.
Мне стала жизнь не как тюрьма,
А как светлица с чудесами.
Проникла в поры между дел.
Взыграли чувства неприлично.
Пришлось уткнуться в беспредел,
Меняя изредка обличье.
Трезвоном пушкинских стихов
Пришлось разить миры-понятья,
Чтоб осветить волну грехов
И объяснить ей смыслы, братья.
И братья слышали не раз —
И в прошлой жизни, и намедни —
Не весь правдивый мой рассказ,
А утопические бредни.
Я так хвалился, так блестел
В борьбе премудростей весенних,
Крикливый, словно свиристель,
Надувший зоб в пылу волнений.
Прожил и лето, и весну.
Недолгим было моё счастье.
И вот в любви баранки гну,
Последним ставший в одночасье.
Но сожалений кутерьма
С набитым неглиже обозом
Мне опостылели весьма.
Я вновь приветствую морозы,
Скрипучий снег и сизый лёд,
Осипший голос снежных горок,
Большого неба тёмный свод,
Накрывший всех, кто так мне дорог.
Скупых превратностей стезя
Опять зачеркивает смыслы.
Не знаю, льзя или нельзя
Мне обнимать других без мысли.
Разить любовью наповал,
Или маячить балагуром,
Или поджечь борьбы запал,
Слегка разыгрывая дуру.
Уже иду теперь домой
В обнимку с новою дохою.
Теперь дарю охапки той —
Теперь дружу и со снохою…
Вся наша жизнь, родная мать,
Как будто и не начиналась.
Тебе гулять – и мне гулять,
Ещё кряхтеть нам не пристало.
2024 г.
