– Нет, воéнский! Ты у нас один такой клёвый. Вот пусть остальные – военные, а ты – воéнский! Самый лучший, Кит. Смотри, и Ми соглашается, – и она потрясла перед собой мишку, наклоняя его, будто он кивает.
Улыбка Ба померкла. Её снова накрыла туча грусти и тревоги. Она снова уткнулась в платочек.
Глава 12
В день отправления Кита снегу навалило чуть ли не по колено. И он продолжал идти и никак не хотел прекращаться. Молча собрались. Кит закинул за плечи свой воéнский рюкзак.
Наконец такси выплюнуло их у вокзала. От нависшей в салоне тишины, казалось, лопнут барабанные перепонки. Будто даже и не дышали. На воздухе все глубоко вдохнули морозный воздух. Наконец задышали. Вроде полегчало.
А вот и их вагон, самый последний в длинном составе. Молчали. Отчего-то не было сил говорить.
Люба дотронулась до руки брата и заметила, как что-то блеснуло в его глазах.
– Да снежинка попала, – отмахнулся он и улыбнулся ей уголком рта – так, как улыбался, когда хотел её подбодрить.
Он присел и стал теперь такого же роста, как и Люба.
– Ты теперь дома за старшую остаёшься, Любаш, – проговорил брат. – За бабушкой присматривай. Чтобы она допоздна перед телевизором не засиживалась. И за мамой – чтоб печеньками не объедалась. Ты же их знаешь, – и подмигнул.
Люба хихикнула. Вот всегда он такой: даже среди этой печальной метели шутит и подбадривает.
Глава 13
Любаша посмотрела вокруг. У вагонов стояли и обнимались с родными другие дяди в такой же форме, как и Кит, с такими же воéнскими рюкзаками: и взрослые мужчины, и парни помоложе. Она вспомнила, как летом они провожали мамину сестру – тётю Юлю – с семьёй на море, здесь же, с этого вот вокзала. Тогда на перроне царила приятная суета, все шутили и смеялись, и стоял такой радостный гомон… Всё вокруг было наполнено разноцветными красками счастья: красная – это шарики, салатовая – это зелень, голубая – это небо…
Сегодня всё было иначе. Серо. Уныло. Печально. И красок осталось лишь три: белая – снег, серая – перрон да лица людей и тёмно-зелёная – военная форма.
Любе стало неуютно и как-то особенно зябко. Пальчики обхватили мишку так сильно, что ему, наверное, стало больно. А снег всё падал. Он укрывал перрон, следы пассажиров и провожавших, и из-за поднимавшихся клубов пара чуть впереди уже не было видно ни людей, ни путей, ни головы состава. Любе показалось, что снегопад пытается стереть этот момент. Будто ластиком орудует. Чтобы не было этих плачущих тётенек и бабушек, переминающихся с ноги на ногу мужчин.
Где-то захныкал малыш, тоже пришедший с мамой провожать папу. И ветер задул и завыл ещё сильнее и стал швыряться комками снега: чтобы плач был не слышен, чтобы грусти не было, чтобы казалось, что мама и малыш провожают папу в командировку и он вернётся. Очень-очень скоро.
Глава 14
И тут Люба опустила глаза. Что есть сил она прижимала мишку к груди.
Раз-раз – хлоп-хлоп ресницами, – и в этот момент у неё промелькнула мысль.
Два-два – хлоп-хлоп ресницами, – и мысль эта прочно закрепилась.
Три-три – пора приступать, а то поезд вот-вот уйдёт!
Любаша знала, что нужно делать.
– Ми, кажется, тебе тоже пора… – едва слышно прошептала девочка и протянула руку…
В этот момент Кита обнимала бабушка. А его рюкзак как раз стоял у Любашиных ног. Она нагнулась, начала дёргать молнию, чтобы запихнуть Ми в боковой карман рюкзака, но та никак не хотела поддаваться. «Сейчас он меня увидит!» – запаниковала Любаша.
В этот момент Ба, стоявшая лицом к Любе, вдруг ещё крепче прижала к себе Никиту, дав внучке ещё полминутки, чтобы справиться с непослушной молнией.
И вот Ми оказался наконец в рюкзаке.
– Уф. Получилось! – прошептала Любаша и поднялась на ноги.
И в этот же самый момент Ба разжала сцепленные на шее Никиты руки и будто бы слегка улыбнулась.
Глава 15
Объявили окончание посадки. Кит подхватил рюкзак и, махнув семье ещё раз на прощание, вместе с другими мужчинами исчез в вагоне. Проводница включила сигнальный фонарь и подала сигнал машинисту: все на местах, можно отправляться.
Двери вагонов закрылись. Поезд плавно тронулся.
Провожающие смотрели вслед.
А маленькая девочка, девочка всего лишь семи лет, подняла глаза вверх – туда, где ещё летом всё было залито голубым цветом, и подумала: «Ми, защити Никиту. Ми и твои друзья там, на небе, защитите его! Пусть всё будет хорошо!»
И ей стало чуточку легче.
– Кит, я те-бя люб-лю!.. – прошептала Любаша, глядя на исчезающие вдали красные сигнальные огни поезда.
И эти слова вторили другим, похожим фразам, витающим над платформой и уходящим поездом:
– Саша, мы тебя любим.
– Возвращайся, сынок.
– Любим тебя, Алексей!
– Виктор, любим и ждём…
– Игорь, Паша, Сергей, Артём, Олег, Гена, Николай, любим и ждём…
А поезд уже мчался вперёд, отбивая колёсами по обледенелым рельсам имена любимых:
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Виталий. Антон. Георгий.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Костя. Стас. Вадим.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Тимофей. Иван. Максим.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Глеб. Степан. Артём.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Юра. Кирилл. Леонид.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Ярослав. Роман. Егор.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Даня. Борис. Руслан.
(пауза)
– Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Фёдор. Витя. Тимур.
(пауза)
Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!
Никита. Кит. Кит.
Кит. Кит. Кит.
И Любаша слышала вместо привычного «Тук-тук, тук-тук!» только настойчивое «Кит-Кит, Кит-Кит! Кит-Кит, Кит-Кит! Кит-Кит, Кит-Кит!»
Глава 16
В ожидании…
Нет пока вестей…
Не пишет.
Звонил?
Давно не слышали его голос…
Скучаем!
Сыночек…
Внучок…
Нет сил, не могу слушать новости…
Братишка!
Как же тянется время….
Написал хоть строчку?
Спаси его и сохрани!
Мам, когда он приедет?
Я боюсь за него…
Скорее бы всё разрешилось, и он вернулся домой.
Не передать словами волнения близких в ожидании вестей. Как рвалось материнское сердце. Как бессильно плакала Ба. Как молча проживал эти дни, недели, месяцы отец, позволяя себе лишь крепко сжимать челюсти и кулаки, стараясь будто этим нажимом перенаправить на себя напряжение ситуаций, в которых находился сейчас их сын, брат и внук.
Но все они верили.
Ба… неистово молилась. Молилась на свой детский лад и Любаша. Она просила Ми и всех тех, кто живёт наверху и смотрит на них, охранять Никиту, защищать его и быть всегда рядом. Мама… мысленно разговаривала с Никитой и посылала ему свои самые добрые пожелания. Отец… молча, но не менее безудержно. Ведь молчание зачастую гораздо громче любых слов. А главная сила – в Любви, в Вере, в Надежде. И такие жизненные моменты это лишь подтверждают.
