– Ох, Олег… какой же ты был самоуверенный, – пробормотал я, и перекинул трос на другую сторону здания, чтобы не пересечься с мутантом внизу. Если я буду осторожен, он меня не заметит.

Кстати, Сфинксом это существо назвали не только потому, что он обитал в «Пирамиде», а еще потому, что он был весьма похож на своего собрата из древнеегипетской мифологии. Огромная перекачанная тварь, чем-то отдаленно напоминающая не то пантеру, не то медведя, с огромными крыльями вдоль всего корпуса. Правда, никто ни разу не видел, чтобы Сфинкс использовал эти крылья по назначению, и даже ходили споры, умеет ли он вообще летать, или это все странный рудимент радиоактивной эволюции.

Подошва ботинок коснулась асфальта. До конца ходки оставалось немного: пробежать всего пару десятков метров и попасть через лаз на станцию «Пионерская», где уже за блокпостом можно сесть на транспортную дрезину и благополучно докатить до родной «Площади Ленина». Спасибо Сократу, что организовал мне транспорт. Иначе пришлось бы пешком идти до «Комсомольской» и ждать, пока запустят транзитные дрезины в семь утра.

Хотя, конечно, в подобных мелких поручениях путь туда и обратно, даже на дрезине, занимает больше времени, чем само дело. Именно поэтому я давно перестал брать такие задачи от частных заказчиков и делал их только во благо родной станции.

Тем временем я уже пролезал в узкий лаз у воды, ведущий на «Пионерскую». Станция представляла собой строение полуоткрытого типа. Половина ее находилась под землей, а половина выходила на метромост. Но со временем большая часть наземной конструкции сползла в воду, поэтому уцелевшая подземная часть являлась пограничным постом ЭлектроСоюза и главным кордоном для всех путников, которые следовали до «Комсомольской». Из-за проникающей радиации жить здесь нельзя, поэтому тут ставили лишь сменный патруль, который следил за входом.

Как только поднялся в полный рост и снял противогаз, в лицо ударил свет прожектора, и сразу вырубился.

– Нахрена было так делать, Хова? – спросил я дежурного. – Ты же в курсе, что я вернусь через полчаса?

– Ох, прос-с-сти С-с-сэм, – ответил он своим шепелявым голосом. – Перебс-сдел.

– А почему ты один, где Димон?

– Да высвали на промежуточную зас-с-с-ставу между с-с-станциями.

Это вызвало у меня удивление. Промежуточную заставу между «Комсомольской» и «Площадью Ленина» мы не использовали последние пятнадцать лет, со времен «простудной чумы».

– Промежуточную заставу? Зачем?

– Да говорят, там каких-то идиотов саметили прямо на путях.

– Ай, – я отмахнулся, – подростки, наверное, опять полезли в сталкеров играть.

– Не снаю. Командир досора с-сказал, что на детей похосы не были. Может, кто из турис-с-стов из торгового сапутался и решил пешком пойти…

– Такое тоже бывало. Наши все в курсе транспортных дрезин. Кстати, о них, – я вспомнил о транспорте, который должен был вернуть меня домой. – Димон случайно не с Егорычем укатил там?

– Да, но вроде он уже насад вернулся. Щдет тебя.

– Тогда не буду их задерживать. Пойду. А ты не нервничай, – я хлопнул его по плечу. – Там наверху спокойно, бояться нечего.

– Понял тебя! Покеда, С-сэм!

Попрощался, а сам продолжил думать о теме с незнакомцами в туннелях. Не связано ли это со столбом дыма на севере? Может быть, это военные? Хотя откуда им взяться посреди туннеля-то, не пройдя хотя бы через один блокпост? Да, даже если бы смогли пройти незаметно, непременно засветились бы на самой станции – это же военные. Они по-другому не умеют.

– О, Сэм, здаров! – поприветствовал меня машинист. – Долго ты, я уже успел до «Комсы» смотаться.

– Да, я в курсе, Хова рассказал. Нормально все там?

– Да вроде норм, без конфликтов. Но пока все-таки поставили туда ребят, на всякий случай. А у тебя как там?

– Ничего необычного, – ответил я, залезая в кузов мотодрезины. – Просто планктоны похулиганили.

Егорыч врубил передачу, и дрезина тронулась с места:

– Давно ты, кстати, что-то на поверхность не выходишь. Завязал?

– Пока нет. Решил не брать только крупные и интересные заказы, а не всякую ерунду для ностальгирующих фанатиков.

– Ну да, можешь себе позволить. Как говорится: сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя!

– Вроде того.

– А вообще правильно. И знаешь, прости, если лишнего скажу, но мне кажется, тебе пора отдохнуть. И может семьей заняться. Все работаешь, работаешь, а время-то идет, знаешь. Тебе сколько уже, лет сорок?

Я уже потерял счет годам, поэтому ответил не сразу, пришлось немного посчитать:

– Да, где-то около того должно быть.

– Ну вот и мне сорок два. И у меня вон уже две внучки красавицы. А ты все продолжаешь по поверхности облучаться.

– Ладно, Егорыч, я обязательно подумаю над этим, – ответил тоном, отрезающим дальнейшие обсуждения этой темы.

Машинист был нормальным мужиком, но я не очень любил пустую болтовню с не самыми близкими людьми, особенно если дело касалось моей личной жизни. Потому что мне было нормально и так. Несколько случайных связей раз в пару месяцев спокойно перекрывали все мои потребности в «семейном уюте». Представить себя любящим семьянином, тем более, когда знаешь, что происходит на поверхности, я не мог. Ведь в любую минуту можно потерять все, и еще раз испытывать это чувство я больше не хотел.

Без остановки пролетели «Комсомольскую» и начали замедление только в туннеле, приближаясь к межстанционной заставе. Я приподнялся с кресла, чтобы осмотреться, вдруг замечу что-то необычное. Но кроме двух дежурных, которые сами не поняли, что они тут делают, никого лишнего не обнаружил.

Егорыч махнул парням рукой и издал короткий гудок. Те помахали в ответ и лениво уселись на ящики у стены.

– Вот Депутату вообще заняться нечем, – произнес с ухмылкой машинист. – Ежели мы из-за каждой ребятни будем ребят туда-сюда гонять, никакого порядка не будет. Вот что он сюда их загнал?

– Понятия не имею. Это Депутат их погнал сюда?

– Ну не Сократ же! Потому что Сократ нормальный руководитель. Дебильных решений-то не принимает. А Депутату заняться нечем, вечно идиотские команды раздает.

– На то он и Депутат, – задумчиво ответил я, не желая развивать эту тему. Времена меняются, а водителям и машинистам только дай повод поговорить о политике – они непременно этим поводом воспользуются.

– Да и вообще, чего он этот блокпост вообще оставил? Сократ-то распорядился, чтобы наш разобрать давно. А этот стоит. Вот Сэм, нафига он тут? С тех пор как жизнь в нормальное русло вошла и начали лекарства у военных закупать, чума нам больше не страшна. Переворотов и бунтов у нас в Союзе не бывает. По крайней мере, на «Площади Ленина» все мирные, это я тебе точно скажу. А тут чего? А я знаю чего. Чтобы расходы бюджета на эту точку списывать, я тебе точно говорю! Потому что Депутат у нас родом с Торгового Города, я таких капиталистов за версту чую!

Пока ненависть Егорыча к торговцам разгонялась все сильнее и сильнее, мы наконец-то подъезжали до вокзала «Площади Ленина». И я был этому невероятно рад. Я и сам не испытывал большой любви к руководителям Торгового Города и их внешней политике, но не настолько, чтобы вовсю проклинать каждого жителя и выходца с этого содружества. Более того, я не редко сам заглядывал туда отдохнуть и развеяться. Потому что после ЭлектроСоюза, где кроме нескольких баров и одного захудалого палаточного отеля ничего не было, та же «Профсоюзная» выглядела как настоящая столица развлечений.

Егорыч, понимая, что его тирады никто так и не поддержал, неожиданно резко замолчал и остановил дрезину у платформы.

– Приехали! – радостно сообщил он.

Я подал ему руку и ответил:

– Спасибо, Егорыч. Давай, внучкам привет.

– Обязательно! Ежели нужно будет прокатиться еще куда, или просто поболтать захочешь, я всегда тут.

– Окей, – ответил я и поспешил удалиться. Если я и хочу с тем душевно поболтать о политике, то лучше сделаю это со своим лучшим другом за стаканчиком чего-то покрепче в баре, чем с машинистом.