— Мам, не расстраивайся. Мы просто сверху срежем корочку, и можно кушать, — попыталась я успокоить свою родительницу.

— Я не расстроена, дочка. Я рада.

Я непонимающе взглянула на нее.

— Ты сегодня поделилась с нами тем, что с тобой происходит. У меня от сердца отлегло. Я так переживала, что в ту ночь что-то с тобой случилось. А сейчас я спокойна, потому что непоправимого не произошло.

Теперь была моя очередь обнимать маму. Все-таки у меня прекрасные родители. Мы можем иногда не понимать друг друга, но в нашей семье тебя не бросят одного. К нашим объятьям присоединился отец:

— Вы у меня самые лучшие девочки на планете.

В этот вечер у нас дома витала атмосфера уюта и взаимопонимания. Больше не осталось недомолвок и обид. Я как будто вернулась в детство.

Мы поужинали вместе, посмотрели фильм и попрощавшись на ночь, мы разошлись по комнатам. Я засыпала спокойно впервые за долгое время. Так легко в сон я проваливалась только с Захаром. Правда, что-то не давало мне провалиться в сон окончательно. Разрешив себе разобраться со всем утром, я отпустила все тревоги дня и, перевернувшись на бок, отправилась в приключения по стране Морфея. В университет я завтра не собиралась. Проживут они все там как-нибудь и без меня денечек. Сильным девушкам иногда требуются выходные.

Утро следующего дня настало для меня почти в полдень. Я не ставила вечером будильник, поэтому проснулась так поздно. Зато выспалась на несколько недель вперед. Первым делом я отправилась на кухню, чтоб включить чайник, и в ванную на свои утренние процедуры.

После всех своих утренних дел я вернулась с чашкой чая в комнату и поняла, что у меня разрывается телефон. Разблокировав его, я поняла, что в университетских социальных сетях случилась какая-то сенсация. И боюсь, что связана она со мной, иначе как объяснить столько упоминаний?

Открыв страницу сообщества, я отлистала до той новости, которую вчера увидела последней. Ничего странного не было, обычные вопросы про преподавателей, кто как принимает экзамен, валит ли, и тому подобное. Но сегодня в 11:37 было выложено странное видео. Оно было с Эдиком. Мне не хотелось его смотреть, потому что ничего хорошего оно не могло содержать. Но любопытство заставило заглянуть хотя бы в комментарии.

«Какой же он козел!»

«И с этим человеком еще кто-то общается»

«Ему самому от себя не тошно?»

Подобных комментариев было очень много. Я ничего не понимала.

«Бедная девочка, как так можно с человеком»

«Девочка? Вы думаете он так с одной только поступил? Да он такое провернул с несколькими десятками девушек»

«Моя подруга так убивалась по нему, а тут оказывается и не почему было убиваться!»

Были комментарии, где отмечали меня. Люди писали, что я молодец, хорошо держалась. А я читала все это и не понимала ровным счетом ничего. Видимо, придется все-таки посмотреть это чертово видео.

Я отлистала ленту назад к видео и, приготовившись к какой-то мерзости, включила его.

На видео Эдик сидел среди своих друзей в каком-то клубе.

— Что, получил от своей первокурсницы? Так тебе и надо.

— Да вы бы сами с ней не справились. У нее в башке только книжки эти пыльные. Там не пробиться, — вальяжно раскинувшись сказал Эдик.

— Давай поспорим? — предложил кто-то, кого камера не снимала.

— На что? — спросил Эдик.

— На твою тачку. Дашь покататься на ней две недельки.

— Не-е. Две недели много. Неделю.

— Ты ж сам сказал, что случай тяжелый, значит и награда должна быть хорошей.

— Неделя.

— Десять дней.

— Ок, — согласился Эдик, — Условия спора?

— Если в течение месяца ее кто-нибудь все-таки завалит, то тачка уходит ему.

На этом видео прерывалось. Дальше шли многочисленные переписки, в которых Эдик просил разных людей усложнять мне жизнь. Видимо для того, чтобы не было времени бегать по свиданкам с его мерзкими друзьями. Я читала их и понимала, куда пропадал с кафедры мой реферат, как мои конспекты оказались у другого человека, который выдал их за свои, почему мои однокурсники не давали мне прохода, осыпая меня тупыми шутками и издевками.  'Ч'и'т'а'й' 'к'н'и'г'и' 'на' 'К'н'и'г'о'е'д'.'н'е'т'

В конце видео автор подвел итог — в течение месяца никто не смог меня завалить, потому Эдик еще ездил на своей машине. Правда, издеваться над девушкой Эдик не прекратил. Автор ролика просил прекратить издеваться над кем-либо в университете. А Эдику было вынесено предупреждение. Аноним сообщил, что материалов на Эдика у него полно, и это видео может стать не последним.

Я догадывалась, кого стоит за это благодарить. Я разблокировала Захара везде и написала ему в мессенджере одно слово — «Спасибо». Но ответа не было. Ни через минуту, ни через десять, ни через двадцать. Сообщение оставалось непрочитанным даже через час.

Я пришла к выводу, что Захар просто удалил меня отовсюду или заблокировал. Тогда видео сделал не он, а кто-то еще. Тот, кого Эдик также допек, как меня.

Бессмысленно было гадать о том, кого мне благодарить за это видео, как бессмысленно думать и о том, что с Захаром нам, кажется, не удастся поговорить. Переписка в мессенджере все равно бы не решила нашу проблему. Для такого нужна личная встреча.

Решив забить голову материалами, которые нужно было выучить для предстоящего экзамена, я уселась за конспекты лекций и книги по литературоведению. Эта работа действительно помогла мне. Я на несколько часов унеслась в мир литературу, даже не заметив, что наступил вечер. Отвлек меня от работы звонок с неизвестного номера. Я сбросила вызов, так как никогда не брала трубку в таких случаях, если только мне не должны были позвонить. Но через минуту звонок повторился. На этот раз я решила взять трубку, что-то внутри меня настойчиво требовало ответить. Как будто это было важно.

— Алло.

— Дашка, это ты? — спросили у меня на том конце.

— Да, я. А кто это?

— Это Леша. Даш, у нас тут кое-что приключилось. Нам кажется, что ты должна знать.

— Что случилось? — я почувствовала как сердце у меня замерло на секунду, а потом начало биться как сумасшедшее.

— Захар поговорить решил с Эдиком. Они подрались, говорят, что Эдик не один был. В общем, сейчас Захара госпитализировали в больницу, он в тяжелом состоянии, — на том конце все стихло. Или это я утратила возможность воспринимать звуки.

— Где он? — выдавила из себя, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

— Даш, ты не переживай, я еду уже в больницу. Правда, я не смогу там и ночью сидеть.

— Где он?! — сама не поняла, как перешла на крик, — Почему ты молчишь? В какой он больнице?

— В первой областной, — в трубке выдохнули, будто гору с плеч скинули.

— Я скоро там буду. Но меня, наверное, не пропустят.

— А ты скажи, что ты его невеста.

— Это же бред.

— Да кто там разбираться будет, Даш. Все, давай, я за рулем.

— Буд осторожен. Пока.

— До встречи.

Я все еще плакала, но времени ныть у меня не было. Я быстро оделась в то, что было под рукой — в джинсы и толстовку. Потом схватила телефон и выбежала в коридор, где столкнулась с родителями.

— Даш, что случилось? Куда ты? Поздно уже.

— Мам, пап, там Захар… — тараторила я, упаковываясь в куртку и одновременно с этим пытаясь засунуть ноги в сапоги, — Он в больницу попал в тяжелом состоянии. Из-за меня. Он с Эдиком подрался. Или Эдик с дружками его избили. Мне надо к нему.

Последние слова я кричала уже на лестничной площадке.

— Дашка, стой, — гаркнул отец, — Ты сейчас в таком состоянии сама себе чего-нибудь повредишь. Давай я тебя отвезу. Все равно раздеться не успел.

Я закивала на предложение отца. Соображала сейчас я и правда плохо. Лучше уж он меня довезет.

— Только быстрее, пап!

Вместе с папой я сбежала по лестнице и вылетела из подъезда к парковке у дома. Мы даже забыли с ним про лифт. Вернее я забыла, а отец просто за мной гнался.

— Куда ехать? — спросил папа, когда мы оказались в машине.