Вчера очень хорошо отдохнул на Рижском взморье. Погода выдалась чудная. Я как знал, взял себе выходной в субботу: сегодня уже пасмурно и дождик.

Поехали вместе с Женей Шатт. Это – славная девушка, мой хороший товарищ. В предыдущей тетради я больше половины времени и бумаги уделял этой троице: Лиде Пичугиной, Маре Истоминой и Жене Шатт. По некоторым причинам с первой я поругался, со второй почти, и только Женя осталась верна нашей дружбе. Да, с девушками мне не везет. Не везет, не едет.

А какая это чудесная вещь – Рижское взморье! Много я изъездил по Советскому Союзу, но еще такого благодатного местечка не встречал. После такого отдыха сам рвешься на работу.

За три последних дня я получил двенадцать писем от друзей. Всем надо ответить. И не просто отписаться, а обстоятельно и толково ответить на все вопросы.

Получил мечту своей жизни – первый том второго выпуска Большой Советской Энциклопедии. Об этом мечтал еще десятилетним парнишкой в Алексеевке. И увы… пришлось немного разочароваться. Том не отвечает многим требованиям. Особенно меня, как географа, не удовлетворяет качество географических карт. Очень бледны имеющиеся и нет совсем экономических карт. Данные не стабильные, порою старые. Язык многих статей – суконный, все очень кратко и много лишнего. Придется немного покритиковать. Я думаю, что критиковать буду не я один, а многие. Лучшего ожидали мы, советские люди, от нашей энциклопедии.

Но все-таки, это ценное приобретение, и я очень рад.

30 августа

Ночь двадцать восьмого августа долго сохранится у меня в памяти. Как-то получилось, что я и одна девушка – назову ее Ритой – остались ночью вдвоем на улице. Это была чудесная ночь, настоящая августовская, не по-балтийски щедрая на тепло и ласку.

Как-то получилось, что мы решили сходить на речку искупаться. Мы уже сами не знали, что нами руководило. Ночь была очень хмельна и полна дурманных запахов приближающейся осени. Улицы были безмолвны, и мы никого не встретили до самого затона.

Вода была неподвижна и густа, как нефть. Рита быстро сбросила туфли и побежала к берегу – попробовать воду, не холодна ли. Испугавшись лягушки, гулко шлепнувшейся в воду, она кинулась назад и попала в мои объятия.

Хмель ли от выпитого пива колобродил мою голову, сладостное ли безлюдье кругом, или запахи августовской ночи – но мне очень захотелось поцеловать Риту, и я сделал это.

Мог ли я ожидать, что она будет так ласкова со мной? Такой нежности, такой теплой женской ласки я не испытывал никогда.

Я не видел ее лица, а только ее глаза – счастливые и бездонные, я ощущал безмолвное трепетанье ее детских губ, и непонятная сила тянула меня к этой девушке. «Я не верю, что это ты, мой милый. Как ждала я этой ночи! Мне и сейчас кажется, что это во сне…»

Мне не хотелось, но пришлось ее разочаровать. Как неподдельно она переживала! «Я догадывалась, у тебя есть девушка. Но этой ночи я ей не отдам». Потом, нежно обхватив меня своими загорелыми ручонками, промолвила: «Если бы мы оказались вместе, я бы ночами не спала, стерегла твой сон».

Я растерялся. Как я мог ожидать, что в этом крохотном тельце такое богатство любви, такое обилие ласки! Признаюсь, когда мы шли купаться, я хотел нехорошо пошутить с Ритой. Я рад, что мы не осквернили чистоты этой чудесной ночи».

Что мне теперь делать? Я не люблю ее. Для того, чтобы любить, надо до глубины познать человека, а я ее почти не знаю. Конечно, надо будет все прекратить и порвать, может быть, попросить её не ходить на репетиции самодеятельности в наш клуб. Но каждый раз, когда я думаю об этом, мне вспоминается, как она в каком-то безнадежном исступлении целовала мои руки, и становится нехорошо.

Да, Лидия Михайловна Пичугина выхолостила мою душу. Пять лет я любил ее, и пять лет не видел от нее ни ласки, ни нежности, ни теплоты. И сейчас, когда я встретился с Ритой, моя изголодавшаяся душа жадно пила ту ласку, которой я так ждал от другой.

Не дело раскисать. Надо брать себя в руки. А то я и сейчас, сидя на дежурстве в штабе, не могу выбросить из головы эту черноглазую русалку, подарившую мне одну из счастливейших ночей в моей жизни.

11 сентября, понедельник

Интересно разыгрались события. Писать хотелось о многом, но писать было некогда, потому что все эти дни свободные часы я проводил с Ритой.

После той памятной ночи на Ильгюциемском затоне мне невольно хотелось встретиться еще раз с ней. Такой случай представился в воскресенье. Окончив репетицию, мы поехали с Ритой купаться на Киш-озеро. Мне невольно вспомнилось, как часто приезжал я сюда раньше. А вот сейчас – первый раз я приехал с девушкой, которая полна нежности ко мне. Когда мы шли назад лесом, она сказала: «Дай я скажу тебе на ушко». И вместо этого поцеловала в щеку.

Мы вместе пообедали в «Луне», а вечером пошли на танцы в ресторан «Москва». Вообще не любил танцы, после дежурств в офицерском клубе они мне опротивели, а тут я почувствовал несказанное наслаждение. Рита была в черном вечернем платье, но, по-моему, форма техника-лейтенанта железнодорожных войск ей больше идет.

Домой шли пешком по набережной, через мост. Останавливались каждые десять метров, чтобы сладко поцеловаться.

На следующий день я пригласил ее на выпускной вечер в полит-училище. Этот вечер был еще лучше для нас. Рита познакомилась с моими друзьями. Там же на вечере я сказал ей, что люблю её. На самом деле это не точно, слишком истертое это слово. Я был полон нежности к ней – она сама удивилась: «Я не могла даже предположить, что у тебя такое сердце».

Что меня притягивало к этой девушке? До сих пор я считал себя серьёзным парнем, и не могу сказать, что она купила меня одной лаской. В её глазах я видел беспредельную преданность и нескрываемую боязнь потерять меня. Я вспоминаю свою запись в дневнике в то время, когда лежал в госпитале:

«Где мне найти такую девушку, чтобы захватила меня всего, чтобы сумела вытравить в моей душе образ Лидии Михайловны?

Жена! Какое это милое слово. Как хочется, чтобы она была сейчас здесь со мной, – пришла бы навестить, веселая, морозная, счастливая, верно-любящая. Где она?»

И вот, спустя девять месяцев, я нашел эту девушку. Нет, это неверно: она сама меня нашла. Да, она сама заставила полюбить себя, и мне от этого нисколько не обидно.

Рита всю жизнь жила без родителей, воспитывалась в сибирском детском доме, окончила техникум, сама пробила себе дорогу в жизнь. Эта не испугается трудностей – она видела жизнь, она будет повсюду верна мне и пойдёт со мной на край света. Больше всего я ценю в человеке жажду к знаниям – и это у неё есть, она пойдёт учиться в институт.

А как она дорожит нашей дружбой! И все-таки, ласка и нежность не туманят ей голову, жизнь она понимает реально и не уходит в сторону от хозяйственных, практических вопросов. Нет – она – молодец девчонка.

Пятого сентября, во вторник мы были с ней в «Астории» на Ильгюциемском затоне – там Леша Плесовских устроил небольшой прощальный вечер. Гриши дома не было, и она пошла ночевать ко мне, и, хотя мы спали вместе, ночь осталась чистой: нам и без этого было хорошо.

Потом мы не пропускали ни одного вечера. Вместе ходили на вокзал провожать моих друзей. И с каждым днем все сильнее и сильнее привязывались друг к другу. А в субботу, после концерта самодеятельности, она опять пошла ко мне, и в эту ночь мы стали, совсем, совсем близкими.

До этого она боялась отдаться мне. «Мы расстанемся, я потеряю тебя». И вдруг… Мы стали ещё ближе, ещё дороже друг другу. Теперь вопрос почти решен. Почти, потому что на пути стоят некоторые трудности.

Во-первых, надо устроить учиться её сестренку Дину, которая приехала из Сибири.

Ну, это мне поможет сделать мой хороший друг Вера Владимировна.

Во-вторых, дело в том, что Рита была уже замужем. Нет, меня это нисколько не пугает и не отталкивает, что она не девушка.