Меня опережает еще одна охотница за новым парнем. В вырезе платья на ее груди можно пронести мимо охраны на входе ящик дешевого пойла. Она встает по левую руку от него и что-то начинает нашептывать ему на ухо. Бесит. Он поворачивается к ней со стаканом какого-то напитка и улыбается. Никакой бороды. Никаких прыщей. Он красивый. Очень. Коротко стриженные русые волосы. Еще один плюсик в его пользу. Терпеть не могу мужиков с укладкой лучше, чем у меня. Легкая щетина не скрывает ямочку на его щеке от улыбки. А вот девушка застывает со странным выражением лица. И я понимаю, почему.
У этого красавчика что-то не так с руками. Не знаю, врожденное это или приобретенное, но у него болезненно трясутся руки. Да так, что когда он подносит стакан ко рту, его содержимое расплескивается прямо на рубашку. Он наблюдает, как новая знакомая поспешно убегает, и замечает меня. Опускает стакан, не смущаясь своих трясущихся рук и с интересом рассматривает меня. Наглец, а! Люблю таких. Дерзких. Уверенных. Сильных духом. Кажется, на пару секунд мои уши перестают глохнуть от грохота музыки.
Я рассматриваю его в ответ, останавливаясь на руках ровно столько же, сколько и на остальных частях тела. Я не унижу его жалостью. Смотрю, как на обычного парня. Он невероятно хорош собой. Если бы не эти руки, за ним бы бегала каждая в этом зале, но его дефект явно не в первый раз отпугивает от него женский пол.
– Угостишь меня? – забираю стакан из его рук и делаю несколько глотков.
Язык, а затем и все пространство рта и горла обжигает виски. Чистый. Я начинаю гореть то ли от крепости напитка, то ли от его хамско-любопытного взгляда, который задерживается на моих губах. Я подыгрываю его молчаливому флирту и медленно облизываю губы, отмечая, как он отзеркаливает мой жест и также медленно проходится языком по своим губам. Черт! А он горяч!
Он кладет свою дрожащую руку поверх моей руки со стаканом и допивает его содержимое, позволяя мне поить его. Его ладонь большая. Жаркая. Полностью вобравшая в себя мою. В этом наглом жесте столько дикости, самости, что я от неожиданности теряюсь и уже не могу понять, это его рука так продолжает трястись, или моя подхватывает эту лихорадку. Он меня не отпускает. Смотрит прямо в глаза.
– К-к-конеч-но, – он просит бармена еще два виски, а я стараюсь скрыть свое разочарование, он еще и заикается. Вот не повезло парню. Но его тело и харизма здорово компенсируют эти изъяны. После заказа он поворачивается ко мне. – Я А-ааар-т-тем.
– К-к-ка-рина, – я зачем-то делаю вид, что тоже заикаюсь, хоть только что до этого говорила нормально. Как же тупо! – П-п-прият-т-тно п-п-познако-м-м-миться.
Бармен подает нам стаканы. Мы берем их. Чокаемся и, не сводя друг с друга глаз, пьем до дна. Он улыбается. Я в ответ.
– М-м-мне н-нужна пом-м-мощь, – киваю, что готова помочь.
Он берет из моей руки стакан и отдает его бармену. Ведет меня в сторону туалета. Причем сейчас я не замечаю его дрожания, так крепко он меня держит. Что он задумал? Надеюсь, он не думает, что на почве заикания мы с ним настолько сроднимся, что он зажмет меня в ближайшем темном углу? Я хоть и хочу развлечься, но только я решаю, как и когда готова пойти в интим. По крайней мере сейчас, когда я в сознании.
Мысленно умоляю красавчика не портить и без того спутанное впечатление о себе. Я уже готова отвесить ему пощечину на его приставания, но он останавливается у входа в туалет и огорошивает меня своей просьбой так, что мне становится стыдно за плохие мысли о нем.
– П-п-по-м-м-моги р-р-ремень расстегнуть, в-в-в т-т-туалет х-х-хо-чу, – его лицо становится непроницаемым, сдержанным. Представляю, какого ему просить о таком девушку. Точнее, наоборот, даже представлять не хочу!
Гоню от себя мысли о жалости и делаю вид, что меня каждый день просят о таком. Быстро расстегиваю ремень на его джинсах, потом верхнюю пуговицу на них. Стараюсь не смотреть вниз, чувствуя, как руками прикасаюсь к теплой коже живота. Щеки пылают от всей этой ситуации. Мои пальцы дрожат все больше. Мне самой срочно надо в уборную освежиться. С замком на ширинке, уверена, он справится сам.
Я, не глядя на его лицо, разворачиваюсь и быстрыми шагами, практически бегом, скрываюсь в женском туалете. И через пару минут, чтобы не столкнуться с Артемом на выходе, сбегаю к своей компании. Не хочу использовать этого парня и давать ему ложные надежды. Что-то мне подсказывает, он хороший человек. И он этого не заслуживает.
***
Сбегающая Карина, которую волнуют чьи-то чувства – это что-то новенькое. Может в стакане владельца ореховой задницы с заиканием были молекулы доброты? Так они мне ни к чему. Ребячество, но я решаю еще и прополоскать рот от нечисти, чтобы вернуть себе привычную сучесть. Она – мои золотые начищенные доспехи, скрывающие все подробности моей дерьмовой жизни.
– Карина, ты уже видела брата Киры? – прилипчивая имитация подруги Ленка неестественно возбуждена и выглядит еще большей идиоткой, чем есть на самом деле. Она хватает меня за рукав белого пиджака, а я демонстративно скидываю ее руку. Подруга подругой, а заляпать новую одежду не хочу. – Там ходячий тестостерон, хоть трусы выжимай. У меня на него сегодня большие планы.
Беру чистый стакан со стола, наливаю в него газировку и чуть отхожу от шумной компании. Рядом встает мой псевдо парень Макс. Нет, он классный. Мой первый мужчина. Мы с детства друг друга знаем. Я его по-своему люблю. Только вот я ему не нужна. И он никогда этого не скрывал. Но мне так хочется вырваться из-под родительского гнета, что я готова исполнить их волю и выйти за него замуж. Как только они от нас отстанут, разведусь и уеду в далекие края, толькоНО сначала заработаю подушку безопасности, чтобы строить новую жизнь не с голой задницей.
Следом за Максом к столу трусит его обожаемая Кира, напялившая на себя короткое черное кожаное платье и сапоги-чулки под змеиную кожу. Они продолжают держать меня за дуру, будто я не замечаю их растрепанный вид? Как же я устала от бесконечного фарса собственной жизни. При воспоминаниях о последней своей ночи в доме Макса меня передергивает, отвращение заполоняет рассудок, а доспехи начинают противно скрипеть и больно натирать голую кожу. Внутри поднимается ненависть и к Максу, и к Кире, и к моему безобразному миру роскоши, за закрытыми дверями которого достопочтенные меценаты и большие люди снимают с себя маски и становятся теми, кто они есть. Больными ублюдками, для которых нет ничего святого.
Но Макс – мой ближайший билет на поезд в самостоятельную жизнь. И в этом билете только одно посадочное место. Отдавать его Кире, Глаше, Маше и любой другой охотнице за его деньгами я не собираюсь. Пусть развлекается с ней мальчик, мы оба знаем, что сделаем все, как скажут родители. Мы заложники нашей сытой мажорской жизни. На самом деле мы никто. Марионетки в руках наших семей.
Мыслями возвращаюсь к парню, с которым познакомилась. Интересно, о чем подумал Артем, когда вышел из туалета. Ждал ли меня? Расстроился? По нему сразу видно – нормальный. Если бы не его дефекты он бы вряд ли стоял один… Причем они его не сильно портят. Смог же он с такими руками накачать свои мышцы, которые так откровенно демонстрирует всем желающим.
Как жаль, что я сбежала. Нужно было все-таки воспользоваться им, может он смог бы подобрать ключик к моему телу, с которым что-то не так с той самой ночи в доме Булатовых. У него, кстати, возможно, как у заядлого качка, маленький член. Это то, что нужно в моей пикантной ситуации. Если я правильно трактую то, чем закончился мой недосекс с двумя последними партнерами после… Фу! Не хочу даже вспоминать об этом! Одно ясно. Мое тело сломалось. И не то чтобы мне очень хотелось его починить. Нет. Но в данный момент, учитывая мою неликвидность с общим здоровьем, новая деталь в моей анатомии мне не на пользу.
Я делаю большой глоток из стакана, а сзади меня по спине хлопает Ленка, показывая на наш стол. Я замираю от неожиданности, нереалистичности происходящего. Шестеренки в моей голове крутятся все сильнее, и я перестаю что-либо понимать. Мой новый знакомый стоит у моего стола рядом с засранкой Кирой и весело чокается с ребятами. Но не это самое страшное. Стакан в его руках больше не трясется. Он уверенно его держит, отлично контролируя и координируя каждое свое движение.
