– Как у вас сложились с ним отношения?

– Он сделает меня своим единственным наследником, если я получу высшее техническое образование. Так он пообещал. Он не хочет оставлять строительный бизнес обычному художнику.

– Твой приемный отец не женат?

– Александр Булатских ненавидит женщин. Он был женат два раза и оба раза развелся с большим шумом. Ни одна из его жен не устроила его как мать для меня, его наследника.

– А они старались с тобой сблизиться? Ты жалел, что они расстались?

– Нет. Нисколько. В доме приёмного отца было одинаково холодно с этими дамочками и без них, – цинично усмехнулся Ваня.

Мне стало грустно. Я почувствовала, что мне повезло, что я попала в такую хорошую семью как Барсовы. Ни разу за эти годы я не чувствовала себя одинокой. Новая семья окружила меня теплом и любовью. А вот бедный Ваня… Зачем Булатских усыновил ребенка, если тот был ему не нужен? Однажды, если встречусь лицом к лицу с этим Александром, я потребую с него ответ.

– Ну а ты как? Последний раз, когда был в приюте, узнал, что тебя усыновила семья Барсовых.

– Я… ну…у меня все хорошо. Разве что в моей семье недавно случилось пополнение, и мои дела отошли на второй план. Но я даже рада. У меня теперь есть братик Сашка.

– Вот как, – Иван поболтал вино в бокале, – счастлив за тебя. Знаешь, ты выросла и превратилась в такую красавицу. Просто расцвел полевой цветок. Повезло встретиться с тобой именно сейчас.

– Я тоже рада, что встретила тебя, Ваня. Столько светлых воспоминаний!

– И конечно же грустных и неприятных. Приют – не самое замечательное место, – хмыкнул Соловьев—Булатских. – Я разбередил твои раны.

– Нет, нисколько, – соврала я, – Вань, а у тебя, наверное, и невеста есть?

Я прикидывала, что по крайне мере, Булатских уже вел переговоры о договорном браке. Но к моему удивлению, Ваня ослепительно улыбнулся и взлохматив пятерней и без того пышную прическу, заметил:

– Свадьбу я хочу только с одним человеком, Света. И это ты. Давным-давно я дал себе обещание, что поведу к алтарю тебя. И пришло время выполнить это обещание.

– О чем ты… таком говоришь? – я даже стала заикаться.

– Шучу, я не буду сразу тебя ни к чему принуждать. Ну вот скажи, есть ли у тебя сейчас парень?

– Нет, а тебе-то что за дело?

– Просто значит, что место рядом с твоим сердцем свободно. И я собираюсь его занять.

– Ты очень торопишься. И я воспринимаю тебя только как друга.

–А зря. Разве я не изменился за эти годы? – голос Вани звучал вкрадчиво.

Я окинула его новым оценивающим взглядом. Иван вырос, стал гораздо шире в плечах, и выше меня на голову. Его задумчивые миндалевидные изумрудные глаза доверчиво светились в полумраке. Мне захотелось потрепать его по волосам, словно он был ласковым щеночком хаски.

– Это беспредметный разговор, Ваня. Мы с тобой не виделись одиннадцать лет, а ты с разбегу предлагаешь мне отношения. Как минимум, я растеряна.

– Ну хорошо, я никуда не тороплюсь, – поспешил успокоить меня собеседник. – Кстати, я так заговорил тебя, что ты не успеваешь поесть. Прости и ешь, пока не остыло.

Вечер выдался тёплым, и Ваня уговорил меня прогуляться по городской набережной. Мы шли по узкой асфальтированной тропинке, освещаемой светом жёлтых фонарей, уходящей далеко в глубину горизонта. Небо потемнело и оделось мантией из тысяч ярких звёзд.

Возле одного высокого дерева размером с пятиэтажный дом, Ваня остановился и спросил:

– Свет, а ты помнишь, как в детстве спасла меня?

Я почувствовала укол в голову, как и всегда, когда начинала вспоминать о детстве. Точно, в тот день, когда Ваня упал с многолетней яблони, растущей во дворе приюта, случилось что-то необычное, но что?

– Не помню, что тогда случилось. А должна?

– Ты тогда впервые использовала дремавшую в тебе силу. Я никогда не забуду, что ты сделала это ради меня.

Ваня вдруг положил ладонь мне на плечо, и в моей голове всколыхнулись воспоминания.

Вот маленький светловолосый мальчик ползет на дерево, чтобы снять с него мяукающего рыжего котёнка. Он заползает на самую верхушку, ему удается подхватить животное, но в тот же миг мальчик начинает горько плакать:

– Слишком высоко! Мне страшно, Светка! Я не смогу спуститься! Помоги мне!

В это время из Приюта выбегают воспитатели и нянечки. Все собрались вокруг яблони и думают вслух, как спасать ребенка:

– Вызовем пожарных!

– Нет, лучше МЧС!

– Бежим скорее, надо срочно позвонить.

Взрослые разбегаются кто куда, в этот момент ветка, на которой держался Ваня с котёнком внезапно обламывается. Я резко вскидываю руки. Чувствую только одно желание – спасти Ваню, чтобы он не разбился.

И происходит чудо. За спиной моего друга раскрываются полупрозрачные крылья, как у большой птицы. Он мягко опускается на землю вместе с котенком, и едва Ваня касается земли, как они исчезают. Ваня стоит рядом со мной, сжимая в руках взъерошенного котенка и улыбается. В этот миг взрослые в один голос кричат:

– Что случилось? Мы хотели куда-то звонить, но зачем? Все детки в порядке. Тогда зачем мы набирали номер пожарных?

Непонятно, что тогда произошло, но всем словно подменили память. Никто не видел летающего мальчика, никто не помнил, как тот сидел на самой высокой ветви яблони. Все быстро разошлись по своим делам, оставив нас с Ваней возле дерева одних.

– Это же была ты? Ты спасла меня? Можешь так еще раз?

Я сделала шаг назад от активного малыша:

– Тебе грозила смерть. Я хотела это предотвратить. Не уверена, что смогу нечто подобное снова.

– Хорошо,– усмехнулся Ваня. – А если я захочу яблок с яблони и полезу туда снова, что ты будешь делать?

– Ты совсем дурак? Зачем тебе дикие яблоки?

– Просто хочется, чтобы ты снова подарила мне крылья.

Я почувствовала необратимый приступ гнева. В голове словно прозвучали раскаты грома. Я подняла руки и представила, что касаюсь каждого яблока на верхних ветках кончиками пальцев.

В тот же миг к нашим ногам с яблони посыпались крупные плоды. Упало не менее десяти штук. Ваня ликовал – вот она, настоящая магия.

– Я знал, что ты – колдунья.

– Никому не говори, что здесь произошло! – неожиданно я вспомнила о родной маме, которая тоже, наверное, была колдуньей, из-за чего ее и убили.

– Не скажу, пусть это будет наш с тобой секрет. А теперь для закрепления магии попробуй сорвать ещё несколько яблок! – воодушевленно потребовал Ваня.

После этого я пробовала повторить колдовство множество раз, но у меня ничего не выходило. Ваня говорил не расстраиваться и предлагал еще раз залезть на дерево, чтобы повторить ситуацию, в которой моя сила проявилась. Но я строго запретила ему это. А потом Ваня пропал на целых одиннадцать лет. И я запретила себе думать о магии. Я хотела быть нормальной. Хотела настолько, что даже забыла момент, когда магия мне впервые подчинилась. И больше не было никаких экстренных ситуаций, в которых бы сила проявила себя.

А сейчас взрослый Ваня стоял рядом и напоминал мне о том, о чём я долгое время предпочитала не думать.

– Только не говори мне, что забыла о том, что умеешь колдовать? – нахмурился блондин, сведя изящные дугообразные брови на переносице. – Неужели за эти прошедшие годы ты нисколько не практиковалась и не искала источник своей силы?

– Я выбрала обычную жизнь, где не должна создавать проблем своим приемным родителям, Ваня. К тому же, после того как тебя забрали из приюта, моя магия больше ни разу не проявила себя. Чего ты от меня хочешь? – я резко отшатнулась от старого друга и сделала шаг назад. Подул северный ветер, и мне в одной футболке стало вдруг очень холодно. Захотелось домой. Вспомнилось, что Катерина собиралась сегодня печь лимонный пирог. Может быть и мне ещё остался кусочек?

– Ты больше не хочешь узнать правду о родителях? Мне грустно это слышать.

– А ты узнал правду о своих? – в лоб спросила я, обозленная тем, что Ванька лезет в душу.